Иногда попаданца водили на процедуры, во время которых он сидел в кресле, на голову были нацеплены датчики, а женщина в белом халате и медицинской маске задавала ему вопросы, которые робот переводил на русский язык. При этом она что-то активно набирала на компьютере. Сергей к тому времени выучил уже почти весь букварь даже несколько слов и пытался подсмотреть текст на экране. Надо сказать, что алфавит в этом мире был довольно причудливый: треугольники, кружки, квадраты, крестики и их разнообразные сочетания. А вот цифры были точно такие же, арабские.

Женщина заметила попытки Сергея разглядеть экран, и просто повернула его так, чтобы он ничего не видел. А потом сказала:

– Я заметила, вы часто щуритесь? У вас плохое зрения?

– Кстати, да, – ответил он, – я все время забываю попросить очки, видимо, потому что пока мне не приходиться смотреть вдаль.

– Очки? – переспросил она, – ах да, в ваше время были такие искусственные хрусталики. Здесь вам они не нужны. Мы исправим ваши глаза.

Через несколько дней Сергей заметил, что книгу читать стало как-то не очень комфортно. Сначала он не мог понять, в чем дело. А потом, когда пришёл наставник, и он обратил внимание, что видит его из другого конца комнаты необыкновенно четко. И при том без очков.

– Вау! – вскрикнул попаданец, – они действительно исправили мое зрение. И я даже ничего не заметил….

– Я слышал, в ваше время тоже делали операцию по устранению близорукости? – сказал Рагнар, – вы не сделали, потому что испугались побочных эффектов?

– Да, – кивнул тот, – в то время не всегда операции проходили успешно

– Как у вас продвигается обучение? – поинтересовался наставник.

Вместо ответа тот кивнул на полку, где были открыты уже три книжки. Замки, которым книги закрывались, можно было открыть специальным кодом, который можно было узнать, только прочитав предыдущую книгу. Такой вот своеобразный квест.

– Вижу, ты времени зря не теряешь…. Мы проанализировали твой психологический профиль. И, пришли к выводу, что ты вполне можешь в ближайшее время вписаться в наше общество. Разумеется, после небольшой ценностно-ориентированной когнитивной психокоррекции.

– Это как?

– Ну, для начала, тебе следует отказаться от идеи денег и от идеи любого обмена материальными ценностями между людьми. Наше общество построено совсем по другим принципам. И тебе, возможно, очень трудно будет к этому привыкнуть.

– Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду?

– Ну вот смотри. В прошлом человек производил товар для того, чтобы обменять его на что-то другое. Например, рыбак может часть улова съесть сам, часть обменять на одежу, чтобы не замерзнуть. Так как товаров большое разнообразие и найти нужную цепочку обменов сложно были изобретены деньги. Ну сам посуди. Сапожник наделал сапоги, решил обменять их на хлеб, мясо и вино. Но ни хлеборобу, ни мяснику, ни виноделу его сапоги не нужны. Хлеборобу нужна мотыга и рыба, мяснику надо сюртук, виноделу нужен табак. Ну, допустим, сапожник смог часть своих сапог выменять у кузнеца на мотыгу. А вот портному сапоги тоже не нужны. Ему нужны ножницы….

– Стоп стоп. Это я все и так знаю и понимаю. Я экономику изучал.

– Ну, тогда ты понимаешь, почему денежная система не эффективна?

– В смысле не эффективна? Она гораздо лучше, чем натуральный обмен.

– Не в этом дело, – сказал наставник, – вот смотри. Один человек усердно трудился и заработал какую-то сумму денег. Другой не трудился нисколько, а деньги украл. Оба получат на свои деньги материальные блага. Это справедливо?

– Нет конечно. Но вор рискует быть пойманным и наказанным. Это некоторых сдерживает.

– Да, верно. Но это не устранит тот ущерб, который вор нанес обществу.

– Почему не устранит? А если вора заставить вернуть украденное?

– Ну, возможно, – согласился Рагнар, – если, он еще не истратил их и если с него есть что взять. Но сколько людей вынуждены трудиться, ради того, чтобы вор возместил ущерб: судьи, полиция, приставы, юристы всевозможные. А ведь они могли бы быть заняты в это время производительным трудом. Но на самом деле это только один, и далеко не самый существенный недостаток денежной системы. Есть и более серьезные побочные эффекты. Например, конкуренция.

– Хм, – перебил Сергей, – а я думал, конкуренция – это благо.

– Поясню, – продолжил свою мысль наставник, – возьмем двух ученых из эпохи капитализма. Оба работают в разных корпорациях – конкурентах. Будет ли между ними свободная передача знаний?

– Нет, конечно, – ответил попаданец, – оба будут держать свои знания в секрете.

– Ну вот, прямой ущерб экономике. Так что, конкуренция – это не так уж и хорошо, как кажется на первый взгляд.

– Но с другой стороны, а как еще заставить предприятия производить дешевый и качественный товар, кроме конкуренции? Если не будет конкуренции – будет монополия, значит, единственное предприятие будет диктовать свои условия, придется втридорога покупать вещи паршивого качества.

– Ну вот видишь, – сказал Наставник, – ты настолько пропитан идеологией своего времени, что просто не можешь помыслить, что мир может быть устроен иначе. Тебе кажется дикостью ходить на работу и не получать за это деньги. Пусть даже при том при всем, что общество удовлетворяет все твои важные потребности.

– Ну почему дикость? – возразил Сергей, – я бы с удовольствием выполнял интересную работу. Не вся работа в тягость.

Наставник хихикнул и хитро прищурился, а потом спросил:

– А кто при этом будет выполнять неинтересную работу?

– Э… протянул Сергей, – не знаю… Может, роботы?

– А кто будет делать роботов? Кто их будет проектировать? Кто будет нудно и скрупулёзно отлаживать их программный код? Кто будет чинить роботов, в конце концов? Да и не всю работу могут делать роботы.

– Тогда не знаю, – сдался Сергей.

– Ну, вот видишь, ты растерялся. В ваше время эту проблему решала денежная система. Пусть криво, неэффективно, но решала. Но проблема на самом деле в самой человеческой природе. Нам пришлось переделать человека, чтобы отказаться от денежной системы.

– Ты сказал: «пришлось изменить людей»? – настороженно спросил Сергей, в голове которого тут же рухнула радужная картина коммунистического рая, и вместо нее воображение нарисовало мрачную антиутопию, где людей чипируют и превращают в зомби.

Видя реакцию своего подопечного, наставник поспешил успокоить его:

– Не стоит так пугаться, никто лоботомию людям не делал и не учинял над ними какого-либо насилия. Преобразование началось с внедрения новых, прогрессивных методов воспитания. Это привело к поколению новых, сознательных и высоконравственных людей.

– А что стало со взрослыми?

– Поскольку бессмертия тогда еще не изобрели, взрослые постепенно вымерли. Собственно, и дети, воспитанные по новой методике, тоже потом умерли от старости. Но они оставили после себя еще более прогрессивное поколение. Собственно, ты прочтешь это в одном из учебников истории, который находиться на твоей книжной полке.

– Если я правильно понял, – прямо в лоб спросил Сергей, – для того, чтобы меня выпустили, мне нужно каким-то волшебный образом стать высоконравственным прогрессивным человеком, как все?

– Да, – коротко ответил наставник.

– И как же мне это сделать?

– Учиться, учиться и еще раз учиться, заниматься самосовершенствованием, работать со своим разумом. Я, как наставник, тебе в этом помогу, – сказал Рагнар, – но никто не обещает, что будет легко. В ваше время в одной отдельно взятой стране уже пытались переделать людей. Эксперимент, насколько я знаю, длился семь десятков лет и закончился неудачей, ибо человечества сущность сильно сопротивляется изменениям. Человек меняется только в том случае, если сам захочет меняться.

– Ну, вообще-то я готов меняться, – сказал Сергей, но как-то неуверенно.

– Завтра посмотрим, – сказал наставник, покидая комнату.

На следующий день Рагнар рассказал Сергею о медитации. И велел сидеть на полу часами и медитировать.