– Да не прячься ты, – хмыкнул Вит снисходительно. – Я уже видел. И мне всё равно.

Демонов не волнует красота, ни внешняя, ни внутренняя. Им даже привычней: багровый оттенок кожи, рубцы, наросты, чешуя, рога.

Близко подходить Вит не стал, сложил на груди руки.

– Я для чего пришёл-то? Чтобы ты мне моё вернула. Можешь?

Но договорить не успел, а уже понял, каким будет ответ. По выражению лица и глаз.

Не сказала, замотала головой. Не может. Потом наклонилась, уставилась на одеяло. Раскаивается, виноватая.

Ещё как виноватая!

Подсунула Виту долговое обязательство. На всю оставшуюся жизнь. А он его подписал, пока был в нетрезвом уме и вообще без памяти. Вот и не сдержался, высказал всё, что мгновенно в душе накипело.

– Ты, вообще, думаешь, прежде чем что-то сделать? Спасаешь первого попавшегося. А если ему без надобности. Или он этого не заслуживает. Совсем. Ты же не знаешь, может, я гад какой. И так мне и надо. Плата за содеянное. А если бы я тебя там бросил и убежал? А если бы сотворил с тобой ещё чего, похуже? Я, между прочим, демон. Понимаешь?

И чтобы у этой благодетельницы сомнений не возникло, будто он нарочно придумывает, Вит продемонстрировал свои способности. Превратился. В неё. Может, даже перестарался, что-то там гиперболизировал слегка. Со зла.

Девушка вскрикнула, дёрнулась, так что кровать скрипнула. Впечатлилась. Но, скорее всего, не способностью Вита, а своим внешним видом, взглядом со стороны. Пальцы на руках судорожно сжались, комкая простынь. Девушка наклонилась ещё сильнее, почти пополам сложилась. Но Виту начхать, что губы у неё трясутся, а из глаз каплет. Только ещё сильнее раздражает. Вернул свой прежний вид и продолжил:

– Демон. Ни правила, ни мораль для меня не существуют. И заживает на мне быстрее чем на кошке. Так что мне твоя самоотверженность…

Вот чего он распыляется? Ей-то хуже, а ему – совсем никак. И ничего не изменишь. Если только эта девица вдруг слишком чувствительной окажется, не переживёт его слов, из окна выбросится или на бинтах повесится. Тогда с Вита долг автоматически спишется.

Да сейчас! Проглотит, переварит, слезами горючими запьёт. Ещё и удовольствие получит от страдания. Таких сразу видно.

– Дура юродивая! – вырвалось вслух уже на повороте к двери.

Вит выскочил из палаты, но далеко не ушёл, наткнулся на какую-то бабульку белохалатную. То ли медсестра, то ли санитарка.

Сам он, если по годам считать, её, конечно, раза в три старше. Но ведь главное, как выглядишь и сколько сам себе определяешь.

– Иди-ка сюда, – рукой поманила, голосок проникновенный, сочувственный, и Вит послушался, подошёл. Уважил старость.

– Ну чего ещё?

Бабулька словно и не услышала, ни слов, ни презрительных недовольных интонаций, завела:

– Жалко девочку. Одна совсем. Никто к ней не приходит. А у неё ведь даже щётки зубной нет. И принести некому.

У Вита так и рвалось с языка: «Я-то при чём?» А для верности ещё про демона добавить. Но сдержал порыв, мысленно плюнул, стиснул зубы, развернулся. Так ничего и не сказав. Пока вновь не оказался в палате.

Лина, которая от «Ангелины». Чтоб её…

Она опять дёрнулась, мгновенно убрала руки от лица. Глаза из-за стоявших в них слёз, словно под лупой, увеличились в два раза. Огроменные. А эмоции в них – раз в десять.

– Говори, тебе чего сюда принести?

Из больницы Вит вышел с ключом в кармане. От квартиры. Где деньгами даже и не пахло. Уныло-то как!

Но, с другой стороны, удобно, есть где пожить, пока. Дело-то не доделано. А Вит этого так не оставит. В лепёшку расшибётся, а заказ выполнит, принципиально. Особенно после того, как лоханулся по всем фронтам.

Давненько это случилось.

– Часто сюда приезжаешь? – поинтересовалась Кира.

– Иногда, – безучастно сообщил Вит.

– А-а-а, – интонации такие душевные, и взгляд жутко проницательный, понимающий.

– Что «а»?

Лучше бы о приятеле своём, крутом белоголовом, вспомнила. За него бы и попереживала.

Убираться надо отсюда, иначе доконают Вита эти девицы. Их и по одиночке не так просто вытерпеть, а уж двоих сразу…

К тому же, скорее всего, Киру в покое не оставят. И лучше не втягивать никого постороннего. Опасно. А тут и без того проблем и неприятностей хватает.

Домой возвращаться Кира тоже больше не собирается. Наверное, правильно. С её позиции. А Виту непроходящая головная боль.

Пообещал присмотреть, называется. Знать бы заранее, во что ввязывался.

И тогда? Отказался бы?

Ага.

Где у него есть ещё одна укромная норка? С его занятием без таких невозможно. Затаиться, переждать какое-то время, пока чужая злость и мстительные порывы ни поугаснут до безопасного уровня.

– Переночуем здесь, а с утра пораньше выдвигаемся.

Раннее утро – самое спокойное время. То, что называется «скрытым», не любит прозрачной откровенности рассвета.

Опять планы к чёрту. Прикидываешь, рассчитываешь, наивно надеешься, что всё получится. Вот оно – нужное решение. Но жизнь, будто злая учительница, безжалостно перечеркнёт ответы ручкой с красной пастой, посмотрит свысока и злорадно усмехнётся: «А здесь другая формула необходима!»

Они прибыли на место ближе к вечеру – закономерность, ставшая дурной приметой, полностью себя оправдавшей.

Такое ощущение, что их встречали, заранее осведомлённые о прибытии. А, может, вели, ещё с вокзала, с того момента, как к Кире подошёл двуликий. Или даже раньше: от её дома или другого дома, в котором она пыталась отыскать Ши. Хотя совсем неважно, когда началось, но, похоже, не только Вит присматривал за Кирой.

Скрытые прекрасно чувствовали друг друга, даже без визуального контакта, выделяли в любой толпе. Магия всегда реагировала на другую магию, начинала подавать сигналы своему хозяину, наподобие металлоискателя или счётчика Гейгера. Рыбак рыбака… Не за километры, конечно. Поэтому Вит и не заметил раньше, а тут сразу определил: где-то поблизости свои, родимые. И несколько. Потом и зрительно вычислил.

Антропоморфные, с единственной личиной. С расчётом, что Кире издалека не выявить их принадлежность к скрытому миру. Знают о её способностях, а Вита, скорее всего, приняли за обычного человека.

Его трудно вычислить, раз хамелеон, да ещё с таким стажем. Прикидывается так уж прикидывается. Если косит под людей, то сходство почти на сто процентов, не только внешнее, даже параметры копирует. Как их лучше назвать? Сущностные, ментальные, нейроэнергетические?

Уникум он, гений. Остальные так не могут. В большинстве.

Вит поделился с Кирой своим открытием. Она, конечно, не обрадовалась – ещё как не обрадовалась – но ни в панику не впала, ни в безнадёжное уныние, хотя экстрим и переживания последних дней её уже достали. Сколько можно?

Жизнь полная опасных приключений – зачем она нужна? Если кому-то подобное нравится, Кира с удовольствием поменяется местами.

Отдаются в хорошие руки ежедневные стычки с колдунами, демонами, и прочими таинственными тварями! Хорошие порции адреналина и балансирование на грани жизни и смерти. Совершенно безвозмездно. Ау! Где вы, любители захватывающего фэнтези? Не просто реалистичного, реального.

Что-то добровольцев в перспективе не видно. Поэтому Кира стиснула зубы, вздохнула.

Смирись, не ропщи. Свобода – это осознанная необходимость. Раз, два, три. Осознала?

– Что будем делать?

Вит скосил глаза, взглядом выцепив в толпе одного из скрытых.

– Единственный вариант: обмануть и оторваться. – Медленно, как бы без особой причины, он повернул голову, засёк другого. – Хотя, конечно, есть и второй. Основательно прибить или прикончить, но…

Это, конечно, не к ним. Не к Виту и уж тем более не к Кире.

– Можно вертеться в людных местах. Там, где народу много, думаю, к нам не сунутся. Будут дальше пасти, пока…

Ну почему Вит заканчивал свои монологи многозначительными многоточиями? Кира и без него понимала, насколько серьёзно они вляпались.