В следующую субботу на репетиции Петр заметил, как в полуоткрытой двери мелькало красное платье. Их рано отпустили, он хотел бежать, но не получилось, Светлана ждала его.

   - Пошли, - взяла за руку, крепкая хватка, не вырваться, он и не пытался, провела мимо кассы, - Он со мной, - и утащила в пустой гардероб. В самый темный угол. Он споткнулся о кресло, чуть не упал, под команду стоять! она расстегнула ремень, стащила одежду и усадила на холодный дерматин, одной ножки не хватало, и он почти лег, ловко натянула презерватив и села на колени лицом к нему.

   С опытом оценил: наездница она была отличная, с тренированными мышцами, не давила на него своей тяжестью.

   Увы, ни у одной из его подружек так мышцы не работали.

   Он забросил учебу, не ходил на репетиции, у входа на танцы его задерживали, мал еще, мерз на ступенях, карауля Светлану, она проходила мимо, не замечая его.

   Он не понимал, почему она так с ним поступает, если бы любила отца, не изменила бы с ним. Сергей хихикал: "Она тебя отшлепала, чтобы больше матери не жаловался. Это не считается изменой".

   Сергей называл ее валькирией, раскинувшей крылья и парящей над Дедлихом. Прорваться к нему было не просто, она сидела перед его кабинетом и решала, кого пускать, кого нет. Он спокойно что-то чертил, что-то писал, заметно поправился и посвежел. Никто не возникал, ее боялись.

   Петр злился, спорил с Сергеем: какая из нее секретарша, вулкан, землетрясение, катастрофа. Молодая, красивая, понятно, что почти старику не устоять. Но что было в отце такого, раз эта шалава присохла к нему? Положение? Она плевать на это хотела. Кто кого соблазнил? На какой стороне Луны они встретились?

   Хотелось верить, что до отца дошла история с соблазнением. Если трактовать по Фрейду, молодой, красивый сын по праву претендовал на место одряхлевшего отца.

   Но, как сказал Сергей, судьба смеялась над сыном. Школа решила организовать классные собрания для отцов. Им всем вручили приглашения под роспись. Отец опоздал к началу, походил по пустым коридорам, пока не увидел вывеску "5 - А класс".

   Учительница гадала, чей отец этот седовласый мужчина в парадном костюме с орденскими планками. Он назвал свою фамилию и удивился, что Петр уже в восьмом классе.

   Случай стал сенсацией, учительницы показывали на Петра и перешептывались за его спиной. Он оборачивался и видел веселые лица, чувствовал себя ходячим анекдотом. Классная руководительница спросила, живет ли отец с ними.

   Первая влюбленность, первая мучительная тоска по ее рукам, по ее горячему телу, он не выходил из дома и слушал пластинку с полонезом Огинского. Мать заставляла мерять температуру, открывала очередную банку с малиновым вареньем. Он, действительно, чувствовал боль в горле и звон в ушах, ничего не хотелось делать.

   Выбраться помог Сергей. "Все это такая заумь, - сказал он после жалоб на жизнь, - не надо тратить драгоценное время. Помни всегда, что потерять здоровье можно за любым поворотом по независящим от тебя причинам, понимаешь, от тебя ничего не зависит, ты иди, не бойся и не трать попусту свою молодость".

   В Сергея влюблялись девчонки, он жаловался, прохода нет, неинтересно с ними, в технике не разбираются, книг не читают, о чем с ними говорить. Но охотно обсуждал кандидаток, достойных второй ночи сына Дедлиха. Давно пора, эх, если бы у него были обе ноги, он бы показал класс. Достойных не находилось, решили искать среди давальщиц. Петр вспомнил Галину чуть ли не из детсадовского периода.

   Это была игра в догонялки, за ней бежал табун мальчишек в надежде, что она покажет, и показывала, далеко оторвавшись от них, снимала трусики и крутилась на месте, поднимая ногу и приседая. Мальчишки останавливались и замирали, кто-то не выдерживал, вырывался вперед, и она, на ходу натягивая трусы, убегала. Иногда подпускала близко, но дотрагиваться не разрешала.

   Сергей отсоветовал встречаться с Галиной, она скорее эксгибиционистка, среди них тоже бывают, хотя он знает парочку пацанов, хвалились интимными подробностями, но не склонен им верить.

   Надо быть осторожнее, после того, как пережил страсть к Светлане, истерзавшую его до нежелания жить, к выбору девушки следует подходить прагматично, с позиции: даст - не даст.

   Так Петр переключился на соседку Люсю, Сергей называл ее Люси на иностранный манер.

   О мучительной страсти к люськиной матери Петр скрыл от друга. Клавдия заставляла страдать, но хоть отец не был замешан, и то хорошо.

   После выпускного бала он привел на танцы Соню. От шума и толпы она сникла, маленькая перепуганная девочка. Он бережно обнимал ее, она не сопротивлялась.

   Светлана явилась в окружении взрослых парней, держались кучно. Все такое же яркое декольтированное платье, все также видна грудь, но что-то в ней изменилось. Счастливой она не выглядела, но была еще краше, неземная красота, - называл ее Сергей, надо ж, такой уродиться в рабочем поселке.

   Петр повел Соню навстречу, Светлана равнодушно посмотрела на них и отвела взгляд, два парня рядом встали в стойку. Она резко повернулась, парни двинулись за ней в сторону буфета.

   "Валькирия", - невольно прошептал Петр. "Ты что-то сказал?" - спросила Соня и продолжила: - Видел Светлану из нашей школы? Красивая, правда?", - заглянула в его глаза и отстранилась.