Правда, мои девчонки хотели, чтобы остающиеся до конца года отпускные дни я провел у них в Берлине. Только оказалось, что одной из них в этот период там вообще не будет, а у другой – работа. То есть, я видел бы из них только одну, и лишь вечерами. Но оставаться в Берлине целыми днями наедине с собой не очень хотелось – ведь я его уже достаточно исходил – в то время как, если поехать в Монреаль – оттуда, можно будет добраться и до Нью-Йорка… Ведь это всего в шести сотнях километров – вроде, как до моего Курска от Москвы, что – так просто. К тому же, в это время в Нью-Йорк приезжает Нина, моя приятельница по взаимному интересу к творчеству Анны Нетребко… Нина следует за всеми выступлениями певицы – где бы то ни было. И на этот раз она приезжала в Нью-Йорк на «Аиду» – с Анной на сцене Метрополитен-Опера.
Когда я написал Нине, что подумываю о поездке, она, чтобы подтолкнуть меня к решению, пообещала раздобыть мне билет на спектакль, при содействии ее приятелей Анны и Юсифа.
«Ко всему прочему, Нина – не новичок в Нью-Йорке, знает его, – и с нею мне будет интереснее, чем одному, знакомиться с городом» – рассуждал я.
В общем, аргументы в пользу проездки к Мише и затем в Нью-Йорк, перевесили – идея захватила меня окончательно.
Оставалась лишь неделя до октября. Надо было решаться. Я начал анализировать варианты авиарейсов. Прикидывал, каким образом буду добираться из Монреаля в Нью-Йорк: автобусом – чтобы заехать на Ниагару, или же прямиком – на самолете? Рассудил, что если поеду через Ниагару, то у меня останется совсем мало времени на Нью-Йорк, – ведь в Канаде, кроме Монреаля, мне предстояла еще и поездка в гости к квебекской подружке моих девчонок Елене, которая с своим парнем собиралась организовать мне небольшой поход в горы.
В общем, вернувшись однажды с работы в более решительном расположении духа, я поставил точку над «і», купив билет на самолет до Монреаля, с обратным вылетом домой из Нью-Йорка.
Теперь надо было всерьез взяться за подготовку к поездке.
Я рассматривал карту Канады, Америки, план Нью-Йорка.
Надо было решить, сколько дней я пробуду в Монреале, и сколько в Нью-Йорке.
Миша, побывавший с семьей в Нью-Йорке год назад, утверждал, что более трех дней там делать нечего. Нью-Йорк ему не понравился. Но я сомневался в объ ективности его суждений. В итоге я решил: пять дней – на Монреаль, и пять – на Нью-Йорк.
Далее, нужно было искать жилье в Нью-Йорке. В Монреаль-то я ехал на все готовое. Меня там ждали, но – не в Нью-Йорке.
«Хотя…»
Я вспомнил о моих юношеских связях с Америкой. Я вспомнил о Лорри, об Эмили, подумал, что если бы я поехал туда в те времена – меня бы и там наверняка ждали…
Надо сказать, что несколько лет назад я нашел их странички Фейсбука.
Тогда, я так и не решился дать им о себе знать, посчитав неуместным сделать это без особого на то повода.
«Однако, сейчас ситуация была иная. Первая поездка в Нью-Йорк, в Америку – это значительное событие, что вполне могло объяснить проснувшуюся память…», – думал я.
Все более проникаясь идеей встречи, я вновь разыскал их странички Фейсбука.
На фотографиях Лорри выглядела вполне той же, какой я её знал: худощавая, с короткой, как и в те годы прической, и даже без морщин.
Как-то, в конце восьмидесятых, я попробовал ей написать – на прежний адрес. И мне пришел ее восторженный ответ, правда – под другой фамилией… У нее были две дочки – того же возраста, что и мои. Она преподавала в школе искусствоведение.
Она писала, что была очень рада моему письму, и тому, что наша переписка возобновилась…
Но вскоре мы уехали во Францию, и в буднях новой жизни, о переписке я забыл.
На ее фотографиях, что открылись мне теперь в Фейсбуке, Лорри пеленала двух младенцев, судя по всему – внуков. Она по-прежнему жила в Ричмонде.
Ричмонд мне представлялся географически находящимся севернее Нью-Йорка, и я подумал, что если из Монреаля в Нью-Йорк я поеду автобусом, то по дороге можно будет сделать короткую остановку в Ричмонде, и узнав об этом, Лорри наверняка предложит мне встречу».
Но до того, как взяться за письмо, я решил, удостовериться в правильности моих представлений о географии Америки. Оказалось, что я ошибался: открыв карту, я увидел, что Ричмонд находился не между Монреалем и Нью-Йорком, а куда дальше за ним. На такой крюк у меня тоже не хватало времени. Вариант отпадал.
Я открыл страничку Эмили. Она была представлена все той же фотографией, что и несколько лет назад – с двумя крохотными собачонками в руках. Создавалось впечатление, что с того времени Фейсбук она не посещала. Правда, ее журнал пополнял недавний мужской комментарий: «Ты по-прежнему так же прекрасна!».
Я всматривался в её черты, искал сходство с той Эмили, что знал – но не находил.
«Являлось ли причиной тому то, что из брюнетки она «превратилась» в блондинку, или, просто, фотография такая получилась?» – я не мог сказать.
Впрочем, мне было все равно, какая она сейчас внешне – та же, или не та. Главное – что это была она.
Кстати, ее фамилия не изменилась…
«Неужели – одна?» – возникал естественный вопрос.
Атмосфера Конкурса, встречи с Эмили между прослушиваниями, все отчетливее всплывали перед глазами. Я взял с полки брошюру конкурса пианистов, и нашел посвященную ей страничку. Я пересмотрел её конкурсную программу, пролистал странички других пианистов. Казалось, что все это я видел совсем недавно. Тем не менее, с тех пор минуло сорок лет.
Я разыскал в фотоальбоме фотографию Эмили, что она подарила мне перед возвращением домой, перечитал её строки на память.
Порой, начинало казаться, будто то прошлое, когда звонил ей, договаривался о встречах, нежданно вернулось смешиваясь с моим настоящим – и так значительно, что уже совсем не казалось неуместным написать ей.
Я открыл её страничку Фейсбука и принялся за послание, мысленно давно созревшее:
«Дорогая Эмили, ты будешь удивлена этому письму, так как оно унесет тебя в далекое прошлое… Я готовлюсь сейчас к моей первой поездке в Нью-Йорк В мыслях о ней, мне кажется, будто я уже нахожусь там. Но приходят и другие мысли – те, что уносят меня далеко назад – в Москву эпохи Конкурса Чайковского, открывшего мне имя Эмили М… И готовясь сейчас к поездке, я не мог не вспомнить о НЕЙ, И если ОНА по-прежнему – в Нью-Йорке, то как интересно было бы встретиться!.. Так много лет спустя».
Я указал даты моей поездки, и отправил письмо – сразу же почувствовав душевное облегчение.
Что же касается жилья в Нью-Йорке, то дочки посоветовали мне искать его на сайте «Airbnb».
Но какой выбрать район? Манхэттен – центр Нью-Йорка, или Бруклин – по ту сторону пролива Ист-Ривер?
Побывавшая в Нью-Йорке дочка, уверяла меня в том, что жить на тридцатом этаже небоскреба в шумном Манхэттене мне не понравится.
Я переключился на поиск жилья в Бруклине, но затем понял, что каждый раз тратить время на метро до Манхэттена – а именно там сконцентрировано все самое интересное по Нью-Йорку – не рационально.
Я долго тянул с выбором, словно ждал до последнего, приглашения Лорри, или Эмили.
…Кстати, от Эмили, ответа на мое послание неделю назад так и не пришло. Я решил, что она в самом деле не заходит в Фейсбук, или просто, не находит нужным мне отвечать.
Просматривая в очередной раз предложения жилья, я нашел интересный вариант на островке Roosevelt Islande – что в проливе Ист-Ривер между Манхэттеном и Бруклином. Я рассматривал детали острова на фотографии со спутника. Небоскребов здесь не было – простые дома. И станция метро находилась совсем поблизости от предлагаемой квартиры. Сам Манхэттен с островом разделяла всего одна остановка метро. Имелся даже запасной вариант связи: канатная дорога через Ист-Ривер.
Рекламное наименование квартиры, «Моя солнечная комната на острове Рузвельта», меня окончательно подкупило, и я решился на бронирование.
От хозяйки, по имени Лэди, я получил необходимые данные для связи.
