— Тиш-ш-ше, — прошипел он. — Р-р-рано же…

Внутри Жози была такая горячая, такая сладкая, что он невольно подался ей навстречу, обхватывая руками за талию и направляя, а потом прижал ее к себе, рывком перевернулся, подмял ее под себя, зажмурился и принялся двигаться нетерпеливо и резко, ловя губами ее всхлипы.

Жозефина вцепилась в волосы Джерри, закинула ноги на его талию, выгнулась, не желая упустить ни капли ощущений. То, что с ней происходило, было просто феерично. Она сходила с ума от каждого его рывка, от волн, расходившихся в ее теле, разум никак не мог вобрать картину целиком, цепляясь за мелкие детали: соленый вкус его кожи на плече, капля пота на виске, острые выступающие клыки и нечеловеческий блеск глаз, рычание в его груди, жёсткие пальцы, мнущие ее бедра… Пальцы, кажется, стали последним штрихом. Внутри Жози что-то вспыхнуло, прокатилось волной, запульсировало… она застонала протяжно и жалобно, не понимая, что с ней происходит. А Джерри вдруг больно впился клыками в ее плечо, впрочем тут же зализав рану, отчего ее снова выгнуло. Он и не думал останавливаться, его движения стали глубже и плавнее, он словно не мог насытиться ей, стремился наполнить всю, впитать каждый вздох, каждый всхлип. Она снова забилась под ним, вскрикнула… и Джерри едва успел выдернуть член, изливаясь ей на живот.

Жози вдруг заплакала, прижимаясь к плечу Джерри.

— Я никогда не буду заниматься этим со своим мужем, — всхлипывала она. — Это невозможно, понимаешь? Я попрошу развода. Если он действительно хороший человек, то отпустит меня.

— А если нет? Если он плохой?

— Я его убью. Ты ведь научил меня управляться с ножом.

— Это не выход, Жози. Тебя арестуют.

— И пусть. Женщин в Галлии не казнят. И в тюрьму редко сажают. Отправят меня в работный дом на остаток жизни, и это будет счастье, потому что без него.

— Убивать никого не нужно, — нехотя сказал Джерри. — Я сам займусь твоим разводом. Думаю, что найду, к кому обратиться в столице. Только прошу тебя — не спеши. Возможно, все разрешится само собой.

— Сразу видно, что ты потерял память, — недовольно буркнула Жози, отстраняясь от него. — Никогда ничего само собой не решается. Тем более, в Галлии, где у женщин прав меньше, чем у мужчин. Кстати, я ведь добыла тебе газету. Старую, правда. Будешь читать?

Джерри был благодарен за уход от темы. Он прекрасно понимал, чего Жози ждёт от него: уверений, что они будут вместе. Но он почти не знал ее и хотел прежде разобраться, что за фрукт ее супруг. Вдруг она и в самом деле чокнутая, просто в ремиссии? С каждым днем он верил в это всё меньше, но смутные воспоминания говорили о том, что в жизни может быть что угодно. А ведь ему нужны дети. Не меньше трех. Он, правда, не знает, зачем, но уверен, что дети от сумасшедшей женщины — не самое лучшее решение.

Поэтому Джерри воспользовался газетой, чтобы избежать ненужных сейчас сомнений.

И чем дольше он читал, тем яснее понимал: он все это видел. Своими глазами. Он действительно Джеральд Браенг. Это было по-настоящему странно: Джерри будто глядел на себя со стороны. Изобретатель? Допустим. Пилот? Замечательно. Вроде как не женат — это даёт ему хоть какое-то самооправдание. Сын канцлера. Двоюродный брат короля. Как-то слишком много на одного человека! Ну пусть не человека, пусть оборотня — все равно много. Вот сейчас он три месяца ничего не делал, только гулял, ел и спал и ничего — отлично себя чувствует.

Точно ли это про него пишут? Наверное, он все же выдумал себе имя только потому, что что-то не так вспомнил.

Вот смеху-то будет, если он заявится во дворец к его величеству Алистеру III и скажет "Здравствуй, кузен"! Психлечебница тогда навеки примет его в свои благословенные объятия, только уже не эта, а какой-нибудь Гэмшир.

октор смотрел на Джеральда странно. Вроде и со злостью, а вроде и одобрительно.

— Знаете, господин Грин, я был уверен, что вы — порядочный человек. Я ошибся. Взлом моего кабинета, интимные отношения с пациенткой… Право, это перебор. Что будет дальше? Вы сожжете лечебницу? Устроите местное восстание? Я вынужден вас выписать. Прошу покинуть стены моего учреждения как можно скорее. Репутация, знаете ли, дорогого стоит.

Джерри криво усмехнулся. Он этого разговора никак не ожидал, он был к нему не готов.

— И что же мне делать теперь? — спросил он у доктора.

— Понятия не имею. Решайте сами, вы вполне дееспособны. К примеру, лорд Эдвин Ирленг уже второй месяц ищет секретаря с проживанием, но никто не хочет жить в такой глуши.

— Вот как… это интересно, — Джерри кивнул доктору, поднимаясь. — Я, в таком случае, напишу ему.

— Уж будьте любезны… И да, наверное, я вам все же скажу спасибо. У Жозефины явный прогресс. Пожалуй, вашу выходку даже можно списать на терапию. Но все равно — подобное недопустимо!

— Согласен с вами, — вздохнул Джеральд. — Вы ведь оформите мне документы?

— На имя Томаса Грина?

— На имя Джеральда… Грина.

— Вы вспомнили, как вас зовут?

— Да. Я — Джеральд Браенг.

— Я так и думал, — с азартом хлопнул по столу рукой док. — Это же всё объясняет!

***

Для Жозефины весть об отъезде любимого мужчины стала ледяным душем. Она была уверена, что уедет первой, что у них есть какое-то время побыть вдвоем и насладиться запретным общением. Но время утекло, как вода сквозь пальцы. Больно, страшно.

Она сама пришла в его домик ночью, забралась в его постель, прижимаясь к горячему жилистому телу.

— Ты завтра уезжаешь, — шептала Жози. — Просто… последний раз, Джерри. Мы, наверное, больше никогда не увидимся. Я хочу сделать так, чтобы ты вспоминал меня.

— Я и без того буду вспоминать тебя, — пробормотал Джерри. — Неужели ты думаешь, что я подлец? Я заберу тебя у мужа…

Мягкая ладонь легла на его губы.

— Не нужно врать, — грустно ответила Жозефина. — Я не маленькая девочка, я всё понимаю. Пожалуйста, не порти всё лживыми обещаниями. Лучше поцелуй меня… так, чтобы у тебя клыки вылезли.

Она тихонько засмеялась и наклонилась над ним так, что ее волосы упали на его лицо. Джерри дернул ее за плечи вниз, впиваясь в ее губы жадным поцелуем. Желание леди — закон. Он очень хотел ее, думать ни о чем не мог, кроме неё. Какая смелая девушка! Куда смелее, чем он!

Жози уперлась ладонями в его грудь, прерывая поцелуй.

— Погоди, — прошептала она, стягивая сорочку через голову. — Я хочу чего-то… совершенно безумного. В конце концов, сегодня твоя последняя ночь в психушке.

— У тебя есть идеи? — Джерри был согласен на всё.

— Нет. А у тебя?

— Есть. Возьми нож. Поиграй с ним. И со мной.

Жозефина поискала глазами нож, нашла его на тумбочке и повертела в руках. Острый. Потрогала пальцами острие, ойкнула, увидев набухающую каплю крови. Джерри схватил ее руку и слизнул кровь, а потом втянул её палец в рот, посасывая. В животе у Жози ухнуло. Кажется, она поняла, чего он хотел.

— Нож будет у меня? — уточнила девушка.

— Да.

— Ладно. Ты что, спишь голым?

— Да. А ты?

— С тобой — тоже, — хмыкнула Жози и осторожно, едва прикасаясь, провела ножом вниз по его животу.

Ему явно нравилось, потому что его возбуждение стало весьма выдающимся и глаза вспыхнули зеленым огнем.

Жози водила острым кончиком ножа по его груди и животу. Это захватывало. Было страшно не то, что шевелиться — дышать. Жар ее пальцев, холод стали, легкая боль и отчаянно колотящееся сердце. Он не был до конца уверен, что она не сумасшедшая, впрочем, не был уверен и в том, что он сам нормален. Единственное, что он знал — он однозначно не мужеложец, потому что его возбуждение было почти болезненным.

Она нажала чуть глубже. На коже выступили крошечные капли крови. Наклонилась, лизнула алую полоску языком. Джерри застонал, вздрагивая. Оторвавшись от его живота, Жози спустилась ниже, к гордо вздымающемуся члену.

— Жаль, что у меня нет мыла, — хмыкнула она. — Я бы тебя здесь побрила. Ножом.