— Надеюсь, что не очень. Вряд ли люди Догуна все еще продолжают искать меня. Скорее, они считают, что я умер. Мне нужно поговорить со старыми воинами отца и добраться в столицу. Король мне должен помочь. Он — гарант мира в стране, он не должен допускать, чтобы одни дворяне убивали других, чтобы силой захватывали чужие земли. Да, он мне поможет. Так что, думаю, опасности нет. Ну, или почти нет.

— Оптимист, — фыркнуло гнездо. — Опасность есть. До столицы тебе еще нужно добраться.

— Я знаю. И что? Что ты мне предлагаешь? Даже не попытаться добиться справедливости? Отдать дом моих предков убийце?

— Нет. Ничего такого я не имею в виду. Вот что… у меня есть для тебя дар. Врвоф, помоги мне развоплотиться и дай Виерину частичку меня. Пусть возьмет с собой. Мало ли, вдруг пригодится.

— Ты… ты отправишься со мной? Я смогу с тобой советоваться?

— Нет. Я останусь здесь. Мы хоть и можем делать так, чтобы эаситы жили на поверхности среди гомоцапенсов, но игусийцам туда ходу нет. Это… другое. Но так мы хоть будем знать, что с тобой все в порядке.

— О! Ясно. Спасибо, — понадеявшийся было на помощь всезнающего гнезда, Виерин расстроился, но попытался не подать виду. Не стоило делать расставание более тяжелым, чем оно и так выходило.

— Спасибо, Аргурррывгарр, — Врвоф вылез из гнезда и неожиданно ему поклонился. — Виерин, выходи. Сейчас я начну процедуру развоплощения. И… попрощайся с Аргурррывгарром. В его изначальной форме ты с ним пообщаться не сможешь.

Виерин вылез в коридор и повернулся к гнезду. Погладил его теплый мех и вдруг вспомнил тот день, когда они только встретились. Вспомнил, как принял игусийца за неодушевленный набор шкур, вспомнил, как тот спас его от холода, голода, жажды. Как потихонечку научил понимать свою речь, как затем познакомил с Врвофом. В горле поднялся комок. Виерин был так благодарен Аргурррывгарру за помощь и за поддержку! За то, что он дарит ему частичку себя, напоминание о том, что его будут ждать в недрах. Он сглотнул и наклонился, коснулся гнезда губами. Прошептал:

— Спасибо.

— Пожалуйста, — не стало насмешничать гнездо. Оно тоже прониклось моментом. — Удачи тебе. Пусть у тебя все получится. Врвоф, давай. Не тяни! Быстрее начнем, быстрее закончим.

Врвоф молча подошел к гнезду и вдруг начал раздирать его когтями. Но не хаотично, а по какой-то схеме: разрезы-разрывы ложились друг на друга, пересекались, образуя сложный узор. И вот уже на месте гнезда валяются разодранные в клочья шкуры, а над ними… Виерин всматривался в ту сторону до рези в глазах, пытаясь понять, что видит. Лишенный плоти игусиец был похож не столько даже на туман, сколько на полупрозрачное уплотнение воздуха. Если не знать, что там что-то, вернее, кто-то, находится, Виерину ни за что бы его не заметить. Врвоф наклонился, сложил ладони лодочкой и поднес ее к бестелесному Аргурррывгарру. Тот перелетел на ладонь, и его стало видно чуть лучше. Размером он был сантиметров тридцать в диаметре, почти идеально круглый, слегка мерцающий. Врвоф поднес его ко рту и лязгнул зубами, будто бы нечто откусывая. Затем бережно положил Аргурррывгарра назад на шкуры, снова поднял руку и выплюнул в ладонь нечто невидимое.

— Держи, это тебе, — сказал Виерину. — Посади его… хммм… что у тебя сложнее всего отнять?

— Не знаю. Наверное, фамильный перстень. Я его так давно ношу, что теперь его можно снять лишь вместе с пальцем. В нем есть небольшая выемка для яда или лекарства. Подойдет?

— Вполне.

Виерин нажал под нужным углом на крупный рубин в перстне, приводя в действие секретный механизм, и камень чуть сдвинулся в сторону, открывая крохотную выемку. Врвоф мазнул указательным пальцем по своей ладони, затем поднес его к перстню. Как Виерин ни всматривался, он ничего не заметил, но Врвоф сказал: «готово», и он поверил ему на слово, закрыл перстень.

Ну вот и все… приготовления были сделаны, настала пора отправляться в путь. Это понимали и Врвоф, и Виерин. Несколько минут они постояли, прижавшись друг к другу, запоминая запахи и ощущение ставших родными объятий. Но, увы, остановить мгновенье было не в их силах, и Врвоф, наконец, отстранившись, сказал:

— Идем.

Он пошел первый, не оборачиваясь, быстро и уверенно, отлично представляя себе дорогу. Виерин поспешил следом за ним.

Выход на поверхность обнаружился не так уж далеко от места, где все это время стояло гнездо. Виерин и сам, наверное, рано или поздно повернул бы в нужный коридор. Хотя, скорее поздно, чем рано: на разветвлении, через которое он ходил уже неоднократно, нужный коридор резко забирал вниз, и это заставляло думать Виерина, что он ведет куда угодно, но только не на поверхность.

Они с Врвофом пришли в просторный зал, вдоль стен которого лежали некогда разобранные проржавевшие рельсы, перевернутые вагонетки, наполовину отесанные глыбы камней. В дальнем конце зала виднелась лестница, ведущая круто наверх, от нее во все стороны расходились лучи солнечного света. Глядя на них, Виерин зажмурился. Даже пропущенный через высокий каменный колодец, свет был для него сейчас слишком ярок.

— Привыкнешь, — заметив его реакцию на свет, сказал Врвоф. — Мы тоже поначалу его не переносим.

— Да, привыкну.

Какое-то время они простояли молча, держась за руки, смотря друг другу в глаза. Они вели диалог без слов. «Я вернусь», — говорил Виерин. «Я знаю. Я буду ждать тебя», — отвечал Врвоф. Но вслух ничего произнесено не было. Да и зачем? Повторяя очевидное, расставания не избежать.

Наконец Врвоф отвел взгляд. Шагнул вперед, крепко обнял Виерина, обнюхал его волосы, лизнул в лоб и прошептал:

— Иди.

Виерин кивнул. У него в горле стоял комок, он боялся, что не совладает с голосом, а потому продолжал молчать. Врвоф выпустил его из объятий, попятился, затем резко развернулся и ушел назад в темноту.

Виерин же, оставшись в одиночестве, отнюдь не сразу направился к лестнице. Хотя перед Врвофом и Аргурррывгарром он изображал решительность, ему было страшно. Он понимал, что путь до столицы не близок, что пока он добирается до короля, случиться может всякое. У него нет ни лошади, ни денег, а, значит, прежде всего придется вернуться в свои земли. Найти союзников, и лишь затем приступать к решительным действиям. К сбору доказательств, к поиску свидетелей. Как бы ни был мудр и справедлив король, Догун слишком богат и влиятелен, чтобы обвинять его голословно.

Но ничего. Виерин справится. Обязан справиться! Ведь его ждут любимые эасит и гнездо…

К поверхности он поднимался долго. Буквально через каждые десять-двадцать ступенек Виерин останавливался, давая глазам привыкнуть к все более яркому свету. А потому, когда он вышел, уже наступили ранние сумерки.

Лето было в самом разгаре. Зеленела густая трава и кроны деревьев, откуда-то издалека доносился одуряюще-сладкий запах луговых цветов. Пели птицы, звенели насекомые. По бесконечно-высокому голубому небу плыли редкие полупрозрачные облака.

Некогда заколоченный давно сгнившими деревянными щитами выход из катакомб находился в лесу. Сквозь мох и траву кое-где проглядывали камни старой дороги. Наверное, раньше здесь была широкая просека, но она давным-давно заросла деревьями и кустарником.

Виерин полной грудью вдохнул свежий воздух, запрокинул голову, глядя в небо. Сделал шаг вперед и вдруг упал на колени, принялся судорожно мять, гладить траву. По щекам покатились давно сдерживаемые слезы. Да, в последнее время под землей ему было хорошо. Да, он успел полюбить Врвофа и Аргурррывгарра и на полном серьезе обдумывал возможность уйти с ними в недра, остаться жить среди эаситов, но… как же он соскучился по солнцу, небу, зеленой листве!

Вспомнилось детство. Как они с няней гуляли около замка, как ходили на речку, где старый солдат учил Виерина и его братьев плавать, как они собирали сочные ягоды на поляне за платановой рощей… Неужели он мог добровольно от всего этого отказаться?! Нет, но… как же Врвоф и Аргурррывгарр? При мысли о них эйфория поутихла. Пусть после разлуки прошло всего несколько часов, но он уже скучал.