========== Часть 1 ==========
Темнота… повсюду была темнота. Она угнетала и давила на психику, подобно ядру каторжника утяжеляла шаг. От каменных стен, потолка и пола веяло холодом, вязкую тишину нет-нет да нарушал перестук капель. Пахло сыростью, затхлостью, вековым стоячим воздухом и… темнотой. Да-да, Виерин готов был поклясться, что у темноты здесь имелся свой собственный запах. Чуть кисловатый, дурманящий, навевающий страх.
Впрочем, ему объективно было, чего бояться. Этой ночью он лишь чудом избежал смерти. Хотя нет. Еще пока не избежал. Он оторвался от погони, спрятался в лабиринте древних заброшенных катакомб-каменоломен, но теперь нужно было выбраться отсюда наружу. Умирать в темноте от голода или жажды было бы куда страшнее, чем попасться в руки врагам. Тем более что они не стали бы убивать его сразу. По крайней мере, он бы дожил до свадьбы, а там… Виерин невесело усмехнулся. Ни к чему обманывать себя. Здесь, в этом пользующемся крайне дурной славой лабиринте, у него было куда больше шансов остаться в живых. Если бы только он не пропустил правильный поворот…
Когда-то, будучи еще ребенком, Виерин часто бродил по этим коридорам. Он даже считал, что изо всех людей в мире знает этот лабиринт лучше всех. Да, наверное, так оно и было. Кроме него сюда никто не спускался вот уже сотни лет. Но и его знаний, похоже, не хватит на то, чтобы выжить. Слишком давно он здесь не был, слишком многое забыл.
Виерин провел рукой по неровной поверхности стены и вдруг вспомнил, как оказался в катакомбах впервые. Тогда ему было всего лишь семь лет. Его старая нянюшка заболела и умерла, и на ее место взяли женщину из ближайшей к замку деревни. В ее обязанности входило сидеть с младшими детьми — братом и двумя сестричками Виерина, — но именно ему она стала рассказывать свои восхитительные сказки. Младшие тоже слушали ее, но почти ничего не понимали. Виерин же настолько увлекся ее историями, что думал о них день и ночь. Представлял всех тех существ, что, по ее словам, жили рядом с людьми, невидимых, полузабытых. Это были и добрые феи, и мудрые духи, и злые чудовища.
Особенно полюбил он рассказы о древних катакомбах, вход в которые находился прямо под их фамильным замком. Некогда там добывали прекрасный белый камень, из которого по всей стране строили замки, храмы, крепостные сооружения… Век за веком эти катакомбы становились все глубже и шире, коридоры там насчитывали уже не сотни — тысячи километров. Но однажды люди докопались до Подземного Зла. Кирки работавших там каторжников встретили не ценную каменную породу, а пустоту чужих лабиринтов. Из земных недр наверх полезли неведомые страшные чудища. Каменные черви по десять-пятнадцать метров длиной и по несколько центнеров весом, которые стали расползаться по коридорам, не замечая попадающихся им на дороге людей и давя их своей огромной массой. Но не каменные черви — слепые, глухие и ко всему равнодушные — стали главным проклятием катакомб. Наравне с ними из недр стали приходить и куда более страшные чудовища. Вселявшиеся в гужевых лошадей и буйволов духи, из-за которых животные сходили с ума, вырывались из упряжи и уносились в темные бесконечные коридоры, чтобы не умереть там, лишенные воды и пищи, а превратиться в неясные тени и вечно бегать в поисках выхода. Виерину, когда он слушал эти истории, было безумно жалко бедных лошадок. Потерянных, вечно испуганных, от отчаяния и безысходности нападавших на людей. Ему хотелось отправиться вниз, в катакомбы, разыскать там ставших тенями зверушек, подружиться с ними и вывести их, наконец-то, к свету. Подарить им пусть не жизнь, так хотя бы спокойную смерть.
Еще он любил слушать про прямоходящих разумных чудовищ, что пришли в катакомбы вслед за духами, каменными червями и прочей нечистью. Эти чудовища были опаснее всего. Их зубы и когти разрывали даже самые прочные доспехи, стрелы и мечи отскакивали от их шкур, не причиняя почти никакого вреда. Да еще эти чудища стали специально охотиться на людей, но не убивать их, а похищать, утаскивать в неведомые глубины.
Сколько героических поступков тогда было совершено! Посылаемые в катакомбы воины творили настоящие чудеса, и все же люди проигрывали… тогда было решено завалить все входы на нижние ярусы и надеяться, что чудовища не смогут сами пробить себе выход.
Так все и произошло. Проходы вниз были замурованы, и больше чудовищ никто и никогда не видел. Впрочем, вскоре после этого каменоломни оказались заброшены. На верхнем ярусе добывать уже было нечего. Люди ушли оттуда, оставив за собой лишь огромный пустой лабиринт. Темноту коридоров и тишину, которую лишь изредка нарушал цокот копыт все еще искавших выход немертвых лошадок…
Старшие братья, а их у Виерина тогда еще было трое, стали дразнить его этими чудовищами, каменными червями и лошадками. Слухи о том, какие именно сказки няня рассказывает детям, дошли до родителей. Бедную женщину тут же выгнали из замка, а Виерина позвал к себе отец.
Они встречались совсем не часто, но Виерин самозабвенно любил отца. Этот высокий, широкоплечий мужчина с золотисто-русыми волосами и короткой ухоженной бородой казался ему героем из сказок. Сильным, мудрым, всезнающим… Непобедимым. В тот вечер отец посадил Виерина себе на колени и сказал, что он уже большой мальчик, и сын барона, а не крестьянина, а потому не должен верить в фей и прочие чудеса. Виерин начал спорить с ним, попытался рассказать о катакомбах и запертых в недрах земли чудовищах. Но отец лишь рассмеялся в ответ на его слова и поведал, что нижние ярусы замуровали из-за заполнившего их ядовитого газа. И что это знают все образованные люди, а в чудовищ верят лишь маленькие дети да темные крестьяне…
На следующие же день в замке появились новые учителя, и занятия Виерина стали куда интенсивнее, чем прежде. Но он не прекращал верить в Подземное Зло. И однажды, найдя в библиотеке старый план замка с отмеченным на нем входом в катакомбы, решил, что пойдет туда сам. Встретит лошадку, подружится с ней, докажет отцу и учителям свою правоту.
К первой вылазке он готовился долго и всерьез. Раздобыл горящий целую ночь светильник из тех, которыми снабжали замковый гарнизон, моток веревки, собрал себе корзинку с едой и молоком, теплую одежду, одеяло… Вход в катакомбы находился в одном из старых подвальных тайников. Попасть туда можно было, лишь зная секрет, на какой и где надавить камень, а потому дверь в сами катакомбы никогда не запиралась. Как раз на случай побега, как понимал теперь Виерин.
В тот раз он пробыл в катакомбах совсем недолго: минут сорок, может быть — сорок пять. Но не потому, что испугался: он был разочарован. Наслушавшись няниных сказок, Виерин представлял себе мрачные и величественные тоннели: неровные, грубо отесанные стены, украшенные каменной вязью сталактитов и сталагмитов полы и высокие своды. Действительность же оказалась прозаичной и скучной. Коридоры катакомб почти ничем не отличались от тех, что находились в подвалах их замка. Разве что, потолки там были чуть ниже. А так: те же каменные блоки со всех сторон, полукруглая арка над головой, выложенный булыжниками пол…
И все же, несмотря на разочарование, вскоре он спустился туда вновь. Любопытство победило, и он прошел чуть-чуть дальше. Встретил несколько разветвлений, решил изучить лабиринт всерьез.
На протяжении семи лет Виерин спускался в катакомбы хотя бы раз или два в неделю. Близлежащие тоннели стали для него столь же родными, как и коридоры замка. Он знал здесь каждый поворот, каждый камешек. В нескольких местах он устроил себе склады-тайники, где хранил свои заветные сокровища: сине-зеленое перо диковинной птицы, что отец привез в подарок сестре, и которое ей не понравилось; выловленные в ручье гладкие полупрозрачные камешки; крутобокие коричневые каштаны и желуди; подобранный на дворе кусочек оленьего рога…
Когда ему было тоскливо и хотелось побыть одному, он шел сюда, в тишину и темноту древних каменоломен. Это было его и только его место. Его царство. Его лабиринт.
