— Месяц назад в этот день я поручил каждому из вас конкретную задачу — доказать, что вы достойны этого дела. Большинство из вас разочаровали меня. Двое из вас этого не сделали.

Позади него послышалось бормотание. Эмма предположила, что это не было обычным явлением. Она изо всех сил пыталась скрыть улыбку с лица, не сводя глаз с деревянных половиц под ногами. Сейчас не следует казаться слишком самодовольной. Было бы более впечатляюще, если бы она просто сделала вид, будто ожидала этого с самого начала. Несмотря на это, её сердце начало биться с такой скоростью, что ей пришлось сосредоточиться, чтобы нормально дышать. Она подумала, удивили ли они его, а затем спросила себя, каким он, должно быть, был в шестнадцать.

«У него была и есть сила, с которой нужно считаться», — решила она для себя.

— Тишина! — он не повысил голос, но это слово, как нож, прорезало гул разговоров. — Неудача недопустима. Но я милосердный Господин. У вас будет шанс рано или поздно искупить свою вину. А пока уходите, зная, что вы меня подвели.

Под холодным и насмешливым взглядом Пожирателей Смерти ученики бросились в путь, опустив головы в унижении. Всё было бы не так плохо, если бы они считали свои задачи невыполнимыми. Большинство даже не пытались, отрицательно качая головами или утешаясь членами семьи, прошедшими через такой же изнурительный процесс. По крайней мере, так казалось, когда Эмма увидела, как фигура в капюшоне с жалостью смотрит на Рабастана. Она задавалась вопросом, был ли это его брат или его отец. Все потерпели неудачу, кроме Регулуса и Эммы. В редком проявлении эмоций, Эмма поймала возбужденный взгляд Регулуса. Несколько мгновений спустя он изменил свое лицо в слегка удовлетворенную ухмылку, но глаза всё еще выдавали его. Волнение Эммы только росло.

— Признаюсь, — сказал Тёмный Лорд с легким намеком на удивление, — что твои действия меня удивили. Конечно, я бы не возложил на одного только несовершеннолетнего волшебника невыполнимые задачи, но Макнейр, — он кивнул в сторону одного из лиц в маске, — сообщил мне о новой силе гигантов в битве, в то время как Уилкс… разобрался с этим.

Тяжелая тишина, исходящая от Пожирателей смерти, рассказала Эмме, что означает эта последняя фраза. Она предположила, что Уилксу было поручено избавиться от чиновников министерства маглорожденных. Она задавалась вопросом, как это воспринимают Уилксы её возраста. Это правда, что его сегодня здесь не было. Ей было немного жаль его отца. Честно говоря, у них было преимущество удивления, и их лица нельзя было узнать, но она не могла не почувствовать определенную гордость за себя и действия Регулуса. Но Уилкс, вероятно, всё ещё имел возможность искупить свою вину. Тёмный Лорд не был настолько суров, чтобы не дать своим верным последователям второго шанса, хотя и наказал за неудачу.

— Я не терплю небрежного труда. Если шестнадцатилетка может достичь за неделю того, чего не может взрослый волшебник… Что ж, допустим, даже моё терпение имеет некоторые пределы, — рот Тёмного Лорда скривился в насмешливой ухмылке. — Но хватит разочарований. Сегодня мы приветствуем двух новых друзей. Сегодня день семьи, Беллатрикс, окажешь ли ты честь?

Сердце Эммы бешено колотилось в груди. Это было оно. Это было всё, о чём она когда-либо мечтала. Её жизнь станет значимой. Все эти ссоры с отцом, казалось, утихли, потому что она была верна достойному делу. Хотя война пугала её, она не могла дождаться, когда она закончится, чтобы создать новое общество, в котором будут ограничения для маглов, или, возможно, способы помешать им, пристыдить маглорожденных детей. Она подумала, что может разразиться пением, но старалась сохранять спокойствие. Тем не менее, дрожащими пальцами она взяла бархатную чёрную ткань. Беллатрикс лучезарно улыбнулась ей, явно гордая тем, что ей поручили такую ​​важную задачу. В её глазах стояли слезы, когда она дала Регулусу его мантию, как будто её кузен вырос в нечто гораздо лучшее, чем она могла когда-либо надеяться.

Просунув руки в мантию, Эмма подумала, что она была одновременно знакомой и странной. Как может набор простых черных мантий так отличаться от всего остального? Сначала её удивил их вес. Они были такими же тяжелыми, как её зимний набор в Хогвартсе, и в то же время гладкими и мягкими на ощупь, предоставляя ей свободу передвижения, которую мадам Малкинс одобрила бы. Но в то же время в них не чувствовалось тепла. Во всяком случае, она почувствовала легкий озноб — хотя это могло быть связано с дрожью возбуждения, пробегавшей по ее телу.

«Одеяния похожи на их хозяина», — подумала она. — «Тёмный Лорд излучает силу и принадлежность, и я знаю, что наше дело правильное… всякий раз, когда я нахожусь в его присутствии, я испытываю трепет страха». Она взглянула на Регулуса, у которого на лице была удовлетворенная ухмылка.

— Протяни левую руку, — мягко обратился к ней Темный Лорд, выводя её из мыслей.

Её глаза встретились со змеиными зрачками, и все сомнения исчезли. Он доверил ей делать то, что было необходимо. Она почувствовала, как щупальца пронзили её разум, и вспомнила уроки Регулуса. Окклюменция казалась такой легкой, когда она чувствовала себя такой уверенной, и она чуть не рассмеялась над проверкой в ​​уме, убедившись, что она не шпионка. Среди её воспоминаний нельзя было найти никаких опасений или сомнений — её собственный разум уже изгнал их с её решимостью. Она шагнула вперед, закатывая свой новый рукав, обнажая гладкую гладь кожи внизу. Тёмный Лорд одарил её одной из своих редких, блестящих улыбок. Ей казалось, что она вышла на свет. Если бы только она могла быть всё время такой уверенной в себе.

— Морсмордре, — заклинание прозвучало почти как шипение, и Эмма почувствовала жжение в руке. Она стиснула зубы от боли, но не вздрогнула, наблюдая, с похожим на сон восхищением, дымным веществом, исходящим из кончика палочки, обводя голову змеи ярко-красным цветом, прежде чем подняться по её руке, чтобы сформировать череп возле её локтя, улыбаясь ей невидящими глазами. Два усика сломали строй, повернувшись в сторону, образуя остальную часть сложной татуировки, прежде чем снова слиться со змеей. Конечным результатом была змея, выступающая изо рта черепа, скручиваясь, образуя свободный узел в виде восьмерки, прежде чем пройти половину пути вниз по её предплечью, чтобы обнажить клыки.

========== Глава 36. 17 марта 1977 г. ==========

— Что?! — закричала Люсинда, привлекая к себе больше внимая, чем хотелось на самом деле.

Это был день после их похода в Хогсмид, и это был первый раз, когда Алекто, Люсинда и Эмма смогли остаться одни, чтобы она рассказала им об окончании своего визита в Хогсмид. Хотя Люсинды там не было, но её брата Эвана там видели, поэтому девочки согласились, что она узнает об этом рано или поздно. Не говоря уже о том, что её отец входил в ближайшее окружение Тёмного Лорда. Сначала Эмма подумала, что Алекто может сказать что-нибудь язвительное, но, верная своей лучшей подруге, она просто сказала, что получит свою метку в следующем году, — Или может быть, в мае на мой день рождения! — попыталась пошутить она.

Люсинду не беспокоила вся эта война, она оставила семейный долг своему старшему брату.

— Кого волнует кровь, если тот парень из Хаффлпаффа очень горячий? — пошутила она, хотя фраза «защищать честь семьи» прочно вбивалась в её мозг с юных лет. Розье были более снисходительны, чем некоторые, позволяя своим детям жениться на полукровках, если они того хотели, при условии, что указанный полукровка достаточно сильный и отлично владеет своей магией.

Они были более прагматичны, чем семья Блэков, у которых, как признал Регулус, было несколько случаев безумия из-за продолжительного кровосмешения. Увидев удивленный взгляд Эммы, он поспешно заверил её, что его родители были не ближе, чем троюродные брат и сестра, что было обычным явлением в волшебном мире.

Алекто рассмеялась над выходками блондинки, но успокоила её, оглядывая гостиную. Эмма закатала рукав назад, заметив взгляд Регулуса, когда он покачал головой. Она почти могла представить чтобы он сказал ей сейчас: «Это должно быть в секрете!». Это правда, что Тёмный Лорд сказал им никому не доверять, но Алекто уже (вроде) знала, а Люсинда ничего не сказала. Она знала, что эту информацию нельзя использовать в соревнованиях, которые они устраивали, когда им было скучно.