— Не нужно ничего говорить, – сказал он и устроил её черты лица в хмурый взгляд, – Ты не любишь говорить о них, так же как и я о своих.

— Хм, ладно… – сказала Эмма немного смутившись, – Так с Алекто и Люсиндой я…

— Я уже все знаю, на квиддиче я наблюдал за тобой с Алекто, - ответил он, – Как мне действовать, когда люди будут говорить мне о Регулусе?

— А что насчёт него? – чуть приподняла брови Эмма.

— Знаешь, – сказал он, и Эмма поклялась, что на секунду увидела, как его губы дернулись, – Его дедушка болен, и он будет отсутствовать в течение недели. Я веду себя грустно, потому что вы часто вместе; раздражён, что он не удосужился рассказать мне об этом; или мне просто всё равно?

— Я оставлю это на твоё усмотрение, Барти. Просто не делай ничего, чего бы я не сделала, хорошо? – закончила она.

— Понял.

***

— Джеймс, - прошипел голос прямо за ухом.

Он вскочил и обернулся: там был только портрет какой-то средневековой ведьмы. Она хихикала над ним, заставляя волосы на его шее неловко встать дыбом. «Это всего лишь глупая ведьма», – подумал он. Хотя её лицо было до боли знакомым… Он огляделся, но прежде чем он успел что-то сделать, его дернул за фальшивый портрет за воротник.

— Боже, Эмма, ты можешь быть нормальным человеком?

— С таким братом, как ты, по другому нельзя, - она ​​слегка улыбнулась.

Он внимательно изучил своего близнеца. Он почти не видел её с Рождества. Если подумать, как его сестра, его Эмма, на двух свиданиях в один день? Он знал её лучше всех. Никто другой не видел застенчивую девочку, с которой он вырос, когда её при необходимости вытаскивали из её раковины. Он нуждался в ней, так оно и было. И он всегда был там, чтобы заботиться о ней. Так было. Так было всегда.

Что-то было по-другому.

Он уже собирался сказать тоже самое, когда заметил её покрасневшие щеки, её лихорадочные глаза метались вокруг. Она выглядела бледной, как будто она плохо спала несколько дней. Он почти улыбнулся, когда понимание поразило его. «Это оно!»– думал он с облегчением, – «Она больна, и эти мальчики использовали её в своих интересах. Она всегда делает сумасшедшие вещи, когда болеет гриппом».

Огненный грипп был известен своими беспокойствами и беспокойством. Хотя физически пациенты проявляли только симптомы, напоминающие грипп. «Огненный жук» был осколком мозга волшебника: заставлял жертву воздействовать на сумасшедшие импульсы из-за постоянного выброса адреналина: создавая ситуацию борьбы или бегства, которая длилась часами. Большую часть времени они не могли спать, поэтому через пару дней волшебник чувствовал себя совершенно истощенным и ему нужна медицинская помощь.

— У тебя есть плащ-невидимка? – быстро спросила Эмма.

— Зачем тебе это нужно? – спросил Джеймс, ведя её по секретной лестнице, – Давай, я отведу тебя в больничное крыло.

Первоначально он планировал поговорить с ней о их родителях, но не было никакого смысла разжигать гриппозный грипп с дальнейшей агитацией. Чем больше стресс у пациента, тем хуже последствия.

— Я не больна, мне просто нужна мантия-невидимка, - настаивал его близнец.

— Снова, я спрашиваю, зачем? – Он повёл её через коридор: она, казалось, не замечала.

— Я… Это не имеет значения, не так ли? Мне нужно твоё разрешение сейчас? Собираешься ли ты допрашивать меня, как маму и папу? – она перепрыгнула с одного предмета на другой.

Джеймс почувствовал комок в горле. Сириус, наконец, освободился от своих родителей, ему удалось поговорить с Лили вежливо - она ​​даже позволила ему показать ей кухню, где домашние эльфы готовили ей торт на день рождения - всё шло хорошо… Почему их папа должен вести себя так, как он поступил с Эммой? Почему это нельзя вернуться назад, когда все четверо были счастливы вместе?

Когда он вернулся с их новогодней вечеринки, он обнаружил, что его мама почти в слезах, и его отец превратился в безмолвного человека, который держал челюсти крепко сжатыми. Ему удалось узнать всю историю из уст матери, но было слишком поздно. Натали уже обвинила себя в том, что позволила Эмме уйти, не сказав ни слова, думая, что она могла бы пойти и поговорить с ней после того, как успокоит мужа. Но когда она добралась до комнаты своей дочери, повсюду валялась одежда, и её сундук в Хогвартсе пропал. Чарльз хотел позвонить в министерство, но Джеймс убедил его не делать этого. В любом случае, в школу нужно было отправиться 3 января, и Джеймс пообещал отправить им сову, если увидит там Эмму.

Затем произошел инцидент в поезде… Его сердце разрывалось на части, чтобы отпустить Эмму, когда что-то явно не так, но он не знал, что сказать. Как он мог её утешить, зная, что его отец хотел позвонить аврорам, а его матери пришлось пройти обследование в Сент-Мунго? Ничто не помогло бы ей почувствовать себя лучше, и он, как трус, избежал разговора. Этот поступок был явно не гриффиндорским, и даже Лили заметила то, что он перестал шутить и кривляться. Правда, она была рада этому. Но всё же… сейчас не было смысла разговаривать с Эммой: ему нужно было её успокоить. Она выглядела почти так, словно была готова бежать, хотя Мерлин знал, куда. «МакГонагалл поймет, если я не успею написать сочинение», – решил он.

— Вот она, - сказал он, вытаскивая мантию из школьной сумки. – Но ты должна пойти в больничное крыло. Я думаю, что у тебя грипп. Ты должна пройти обследование у мадам Помфри.

Она бросилась к плащу, но он сжал его крепче, ворча, – Только после того, как мы доберёмся до лазарета.

Девушка вздохнула и её плечи опустились вниз от поражения. Она знала, когда он был прав. «Это Эмма, которую я знаю», – подумал Джеймс с облегчением.

Он проводил её до двери, передал ей плащ, пообещав проведать её в конце дня. Он не хотел отпускать её, но у него были уроки и он запланировал тренировку по квиддичу, команде надо многое обсудить, например, трюк, который Эмма сделала накануне. «Я не могу поверить, что её нет в Гриффиндоре», – подумал он, прежде чем понять, что то, что можно считать храбростью, можно рассматривать и как находчивость: черта, которую он привык ассоциировать с факультетом Слизерин. Границы между факультетами не так определены, как думают люди. Он хотел, чтобы не было этой войны, разделяющей Дома по линии их соперничества. В наши дни вы бы никогда не поймали Хаффлпафф или Равенкло вместе, не говоря уже о Гриффиндоре и Слизерине. И из слухов, которые он слышал… многие из однокурсников Эммы были на неправильной стороне. Но он держал эти мысли при себе, храня их в коробке, которая будет открыта позже. Именно это заставляло людей думать, что он всё время был таким беззаботным.

— Если тебя не будет, когда я вернусь, я сам тебя найду и притащу сюда, - громко предупредил он.

Эмма поняла, что она не могла бы спланировать это лучше, если бы захотела.

***

— Всё в порядке? – с тревогой в голосе прошептал Регулус.

— Да, всё хорошо. Вас видели?

Он и Барти пробрались в больничное крыло, пока мадам Помфри ушла на обед. Если она увидит их в гостях у Эммы, это может показаться подозрительным, особенно если учесть, что технически Барти уже уехал, и кроме того, они не смогут закончить план. Барти украл ключ ранее этим утром и продублировал его, прежде чем проверять днём.

— Конечно, нет. Могу я спросить, чем ты занималась весь день?

— Джеймс думает, что я больна гриппом, - объяснила она. – Он придёт в гости и теперь считает, что я действительно больна.

Оба мальчика выглядели впечатленными, поэтому Эмма не добавила тот факт, что это была не её идея. Она вытащила несколько запасных халатов из школьной сумки.

— Вот, – она накинула их на Барти и указала на соседние комнаты. – Выпей зелье и переоденься.

— Да, босс, - саркастически произнес он, прижимаясь к кровати и выпив один флакон. Он поморщился на секунду. - Кстати, ты на вкус острая, о и…

Эмма внезапно осознала, что Регулус сунул горшок с растением под нос Барти как раз вовремя, чтобы поймать рвоту.