Конечно, нельзя было отрицать, что он становился все более и более антимагловским и антимагглорожденным, но было ли это просто для того, чтобы обрести силу, необходимую для изменений? Были ли горящие деревни платой за лучший мировой порядок? В конце концов, она пыталась урезонить себя, не то чтобы Темный Лорд мог ожидать, что некоторые магглы останутся без внимания. Беллатриса — хороший сторонник, но, возможно, ей просто предоставили слишком много свободы на данный момент.

Пытаясь выиграть немного времени, прежде чем рассказать ему об этом, она спросила его, что он исследовал так поздно ночью, указывая на стол. Регулус повернулся, чтобы посмотреть назад, отпустив её руку, чтобы смущенно потереть затылок.

— Ах, это, — сказал он снисходительно. — Гм… ничего особенного. История магии. Тебе это будет неинтересно и утомительно.

Сердце Эммы упало. Так что это было одностороннее чувство. Очевидно, Регулус ей недостаточно доверял. Эмма была уверена, что чем бы он ни занимался после рейда в час ночи, это не связано с домашним заданием.

— Хорошо, — сказала она, пытаясь отмахнуться. — Ну да, это было немного напряженно, но не более чем обычно. Просто у нас сейчас на хвосте члены Ордена, а также лучшие авроры. Папа Барти, возможно, сменил отдел в прошлом году, но о нем по-прежнему печатают практически в каждой газете. Рабастана кстати откинуло в стену.

Когда она описывала поверхностные детали своей стороны рейда, опуская всю подробности о магглах, Регулус, в свою очередь, сказал ей не намного больше того, что она уже знала — что авроров становится все труднее и труднее удивить.

После ещё нескольких минут неловкого разговора, Эмма не могла стоять, глядя на Регулуса и зная, что он что-то от неё скрывает. Он всё всегда говорил именно ей, даже если просто хотел сказать, что не хотел об этом говорить. Он никогда раньше не лгал ей так открыто.

Наряду с угнетающим чувством разочарования начало возвращаться чувство вины, которое было смягчено доставкой маглов в больницу на окраине Лондона. Её внезапно перестали беспокоить притворства и тонкости. Если Регулусу нечего ей сказать, ей лучше будет заняться своим временем.

— Кстати о Крауче, мне нужно пойти и найти Барти, — сказала она, собираясь уходить.

— О, я пойду с тобой, — предложил Регулус.

— Нет, — подняла руку Эмма, чтобы остановить парня. Она взглянула на его рюкзак. — Я позволю тебе закончить твою… домашнюю работу.

Регулус посмотрел на неё, понимая, что она не купилась на ложь. Он вздохнул, в отчаянии снова взявшись за голову.

— Эмма, — начал он примирительным тоном. — Это не… Послушай, ты не знаешь… Дело не в том, что я тебе не доверяю…

Его оправдания застряли в его горле, и он просто пожал плечами, в знак поражения подняв руки. Очевидно, он не хотел об этом говорить, хотя четко понимал, что она ему не верит. Во всяком случае, это ещё больше разозлило Эмму.

«Он даже не может придумать вескую причину», — в ярости подумала она, закрывая дверь с большей силой, чем необходимо, на выходе. Легкий щелчок позади неё сказал ей, что её парень идет за ней, но она не замедлила шага, спускаясь по лестнице. Только когда она достигла площадки первого этажа, она протянула руку, остановив Регулуса на месте и эффективно остановив его призывы к ней.

— Что…

Эмма раздраженно шикнула, бросив на него мрачный взгляд. Он поджал губы, но его возражение было потеряно, когда он увидел сцену перед ними, неосознанно опустившись на корточки, чтобы сделать себя более незаметным. Эмма с любопытством выглянула из-за стены, забыв о своем раздражении на Регулуса в своем желании не мешать двум волшебникам внизу лестницы.

— Я просто не знаю, как вы все это делаете, — рыдала Люсинда, закрыв лицо руками. Они с Рабастаном не двигались с тех пор, как Эмма видела их в последний раз. — Я стараюсь быть сильной, я стараюсь быть похожей на тебя, Эмму, Регулус и даже Алекто, но я просто не могу. Я просто сижу, беспокоясь о том, что это был возможно последний раз, когда я видела вас, что один из вас просто не вернется с одной из ваших миссий, и я ничего не могу с этим поделать!

— Люсинда, — ободряюще начал Рабастан с озадаченным выражением лица.

«Учитывая, что Регулус — лучший друг, неудивительно, что он не знает, как подбодрить Люсинду», — подумала Эмма. Они не могли быть более разными.

— Я знаю, что ты собираешься сказать, Раб, что он не отправляет студентов выполнять тяжелую работу, что ты более защищен, чем остальные. Но я также знаю, что это неправда. Ты думаешь, я не заметила этого синяка у тебя на ключице, Рабастан? Ты думаешь, что я не знаю, что это, вероятно, идет гораздо дальше, только потому, что ты скрываешь остальные повреждения под мантией? Я делаю все возможное, чтобы помочь вам, ребята, но ничего из того, что я делаю, никогда не будет достаточно. Все, чего я хочу, это просто перестать все время так бояться, и я даже не знаю, зачем нам вообще нужна эта кровавая война!

— Шшш, — автоматически заставил её замолчать Рабастан, оглядываясь назад. Голос Люсинды повысился, но он был прерван рыданием, когда Рабастан говорил.

Он осторожно обнял её, погладил по волосам, пока она плакала, его лицо переполняло множество эмоций.

— Смотри, Люси, — начал он дрожащим, неуверенным голосом. — На данный момент все просто пытаются выжить. Мы слизеринцы, не так ли? Мы не можем вернуться сейчас, когда мы уже от многого отказались. Речь идёт уже не о победе, а обо всех людях, которых они отняли у нас, и для чего? Маглы? За них стоит умирать? Нет. Но Мальсибер, отец Мальсибера и отец Регулуса… стоит ли за них умирать? Я думаю, что за них, по крайней мере, стоит сражаться, чтобы сказать Дамблдору, что нельзя приносить в жертву всех этих людей только ради его драгоценных грязнокровок.

Люсинда фыркнула, глядя на него сквозь слезы.

— Я думаю, — начала говорить она тихим голосом. — Я просто… я не знаю.

— Не, знаешь, что Люси? Зато знаю я, — его зеленые глаза замерли на её голубых, — Потому что, если эта война не сделала ничего другого, по крайней мере, она научила меня тому, что важно в жизни. Что важно в моей жизни. И… — он вздохнул, громко выдохнув. — Меня не волнует, что ты не чувствуешь то же самое, меня не волнует, что твои родители уже познакомили тебя с кем-то другим, но я действительно забочусь о тебе. Я люблю тебя, Люсинда. Ты говоришь, что ты слаба, что тебе кажется, что мы не видим тебя одной из нас. Но единственная причина, по которой мы всё ещё держимся вместе, состоит в том, что ты здесь, чтобы напомнить нам о том, какой была жизнь раньше, чтобы напомнить нам, что есть вещи, за которые стоит держаться. И я понял это сегодня вечером больше, чем когда-либо. Итак, Люсинда Розье, я люблю тебя. Что ты собираешься с этим делать?

Рабастан резко остановился, запыхавшись после своего долгого размышления. Через секунду он повернул голову, смущенный своим эмоциональным всплеском посреди лестницы, но Люсинда повернула его обратно, застигнув врасплох долгим поцелуем.

— Я тоже тебя люблю, Рабастан. Даже если раньше я думала, что это что-то ещё, теперь я уверена в этом. И если эта война будет только усугубляться, я не хочу тратить время на размышления об этом.

Отведя взгляд от восторженно целующейся пары, Эмма поняла, что Регулус всё ещё сидел рядом с ней. Их взгляды встретились.

— Почему мы не можем быть такими, как они? — спросила Эмма, не заботясь о том, что её голос сорвался на последнем слоге.

Она поспешила прочь, прежде чем слезы стали угрожать пойти из её глаз.

========== Глава 73. Рождественский вечер. ==========

— Перестань беспокоиться! — воскликнул Регулус, схватив Эмму за руку, когда она в сотый раз встала с дивана и начала вышагивать перед камином.

Она ничего не сказала, но остановилась и при этом посмотрела на часы.

«Ещё слишком рано», — подумала девушка про себя. Она не должна так нервничать, это был просто Джеймс, ради Салазара, но её живот все утро скручивал узлы. Она ведь хотела вернуться в родительский дом? Не так ли?