Эмма сообразила, что он, должно быть, вдохнул пыль и дым, когда пытался вдохнуть ещё воздуха.

— Реннервируй, — прошептала она, надеясь, что контрпроклятие сработает в этой ситуации.

Она закрыла глаза с облегчением, когда его кашель прекратился и дыхание нормализовалось, и она с улыбкой откинулась назад. Он посмотрел на неё, протирая глаза рукой.

— Эмма? — вопросительно спросил он, хмурясь. Он снова закашлялся и изо всех сил попытался сесть. — Это ты? Ты похожа на Моргану, воскресшую из мертвых.

Эмма застенчиво отвела взгляд, потирая грязь на лице.

— Я могу объяснить, — сказала она.

Она думала о том, как выйти из ситуации, пока стряхивала с него пыль, насколько могла, проверяя, нет ли ран.

«Тебе следовало оставить его здесь, зная, что с ним все будет в порядке», — упрекнул её логичный голос. Она готовила в уме контраргумент, когда маленький голос привел её в чувство.

— Мисс? — позвала Маргарита.

«Черт», — выругалась Эмма, глядя на здание.

Вот она, испуганная и обеспокоенная, жует большой палец. Пока она смотрела, отец шикнул девочке и вернул её в дом, но было уже поздно. Эмма почувствовала, как её дернули за руку, и обернулась, чтобы увидеть, как Рабастан недоверчиво смотрит на неё.

— Эмс, я вижу то, что думаю, что вижу? — спросил он, недоверчиво прервав голос. — Скажи мне, что нет.

Она не ответила, опустив взгляд и уставившись в пол. Рабастан приподнялся на руках, поморщившись от этого. Очевидно, он сложил всё воедино.

— Эмма, — начал он озабоченно тихим голосом. — Ты не можешь. Они маглы! Тебя поймают!

— Я должна, Баст, — сказала Эмма, повысив голос, но не выше шепота. — Помоги мне их вытащить. Пожалуйста. Мы не подписывались на убийство детей.

— Хотел бы я ни на что не подписываться, — проворчал Рабастан, прежде чем замолчать.

Когда сердцебиение Эммы начало ускоряться от беспокойства, волшебник коротко кивнул.

— Тогда помоги мне встать, — сказал он, осматривая поле битвы. — У меня такое чувство, что Скримджеру нужна кровь.

— Заместитель главного аврора? — в ужасе спросила Эмма.

Рабастан только натянуто улыбнулся ей и поднялся на ноги. Ему потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя, когда он встал, прежде чем протиснуться мимо неё к зданию.

— Для протокола, я делаю это только потому, что хочу уйти отсюда.

— Не было бы иного, — ответила Эмма, зная, что они ужасно рискуют, просто находясь в присутствии двух маглов.

***

Как только они подошли к краю поля, Эмма повернулась к маглам, напряжение поля боя уступило место беспокойству о том, что должно было произойти.

— Слушайте, вы не должны никому о нас рассказывать, ясно? — решительно спросила она, глядя мужчине в глаза.

Он казался озадаченным её заявлением.

— Как будто кто-нибудь мне поверит, — парировал он, чувствуя, что их альянсу пришел конец. — Все это какой-то кошмар. А моя жена…

— Эмс, — тихо сказал Рабастан, отодвигая её в сторону. Он мрачно взглянул на мужчину, — Ты должна уничтожить их. Это единственный способ. Уже… — он заколебался. — Если бы это был кто-то другой, я бы уже сообщил об этом. Вместо этого… Я просто надеюсь, что у тебя есть веская причина так рисковать нашей жизнью. Если хоть кто-нибудь из Пожирателей нас увидел, то мы умрем или того хуже.

Эмма открыла рот, чтобы возразить, сказать, что это не их дело вычеркивать из его сознания последние воспоминания о мертвой жене и ребенке. Но промолчала. У неё не было веской причины для спасения маглов, кроме какого-то извращенного долга, который, как она знала, никогда не будет возвращен. Плюс, кто знал, сдержит ли он свое слово?

Она потеряла моральный авторитет, потеряла любую почву, которая могла бы поддержать её аргумент, поэтому вместо этого она закрыла рот и кивнула. Она просто надеялась, что сможет собрать необходимую для заклинания концентрацию. Глубоко вздохнув, она повернулась к мужчине, крепко сжимая палочку. Одним плавным движением она поднесла её к его виску.

— Obliviate.

Девочка закричала, когда её отец упал на землю, пойманный Рабастаном в последнюю минуту. Эмма знала ещё до того, как он открыл глаза, что что-то пошло не так. Казалось, что ёе палочка что-то высасывает из него, вместо того, чтобы стереть его разум.

— Что только что произошло? — спросил отец, вставая на ноги.

— Возможно, я ошибалась, — вздохнула Эмма с облегчением, делясь улыбкой с Рабастаном.

Однако она пересчитала своих цыплят до того, как они вылупились, поскольку в момент, когда он попытался подойти к своей дочери, он упал на землю. Два волшебника с нарастающим ужасом наблюдали, как они осознали, что именно они стерли из его разума.

— Он не может вспомнить, как ходить, — сказала Эмма вслух, и слова казались ударом в живот. — Я не должна была этого делать. О, Мерлин, что нам теперь делать?

— Расслабься, — сказал Рабастан, прежде чем Эмма смогла довести себя до безумного напряжения.

Он подошел к ближайшему дереву и трансфигурировал гнилую кору в кресло грубой формы. Затем он поднял палочку, размахивая ею над деревом, как их учили в школе. После того, как он произнес заклинание, перед ними появился грубый деревянный стул на колесиках. Проверив его, чтобы убедиться, что колеса работают, Рабастан смущенно оглянулся.

— Не лучшая моя работа, — признал он. — Но это сработает.

Вместе они затащили мужчину в кресло, где его голова склонилась набок. Казалось, что большая часть его мышечной памяти ушла, руки безвольно свисали с краев.

— Слушай, малышка, — сказал Рабастан. — Сможешь отвезти отца в ближайшую деревню?

— Рабастан! — предостерегала Эмма.

Девочка восприняла это как сигнал, чтобы разразиться давно сдерживаемыми слезами, сидя на земле и рыдая изо всех сил. Рабастан съежился, оглянувшись на деревню.

— Silencio, — быстро произнесла Эмма, проводя рукой по волосам. — Мерлин, — простонала она. — Во что я нас втянула?

— Давай просто оставим их здесь, — предложил Рабастан более высоким, чем обычно, голосом. — Кто-то в конце концов их найдет. Мы сделали более чем достаточно.

— Более, чем достаточно? — Эмма засмеялась, но звук был истерический. — Ты имеешь в виду сжечь их дом и лишить их единственного шанса выбраться отсюда? О, я бы сказала, что мы сделали более чем достаточно.

Она шагала перед пускающим слюни мужчиной и его тихо орущим ребенком, размышляя. Они не смогли бы долго оставаться на поляне, если бы их не скрывал деревенский дым. Фактически, она не знала, насколько им повезло.

— Послушай, вот что мы сделаем, — быстро сказала она. — Мы аппарируем в Лондон, бросим их там, аппарируем и вымоем в ручье, починим одежду, а затем встретимся перед моим домом на Косом переулке.

— Что? — спросил Рабастан, останавливаясь. — Ты сошла с ума?

— Рабастан, посмотри на них! — раздраженно сказала Эмма.

— Ты только посмотри на них, не так, как будто они маглы. Ты действительно думаешь, что они хоть чего то добьются?

Её голос разнесся по ветру, когда они оба уставились на маглов. Они действительно были жалким дуэтом — один не мог удержаться в вертикальном положении, но всё ещё пытался успокоить девчушку, чье молчание только испугало его ещё больше.

Эмма глубоко и медленно вздохнула. Когда она оглянулась на Рабастана, он смягчил свою позицию, его лицо наполнилось… жалостью? Сожалением? Он разжал руки и вздохнул, слегка покачав головой.

— Я знаю, что ты пытаешься сделать, Эмс, — сказал он. — И Мерлин знает, сработает ли это. Но есть кое-что, о чем — как твой друг — я должен тебе напомнить. Мы те, кто выбрали сторону. Мы те, кто присоединился к битве. Нет обратного пути. Остается только убедиться, что наша сторона победит, и выжить, чтобы увидеть конец. Если у тебя появляются сомнения, я предлагаю тебе напомнить себе о том, что тебе нужно потерять.

Он внимательно посмотрел на неё, очевидно взвешивая последствия любых будущих действий.

— Я помогу тебе. Друзья — единственное, что нам осталось пережить в этой проклятой войне. Но ты не можешь снова навязать мне что-то подобное, Эмс. Я серьезно. В следующий раз мы можем не пережить этого.