— Так, расскажи мне больше о нём, — сказал Джеймс, наклонившись вперёд.
— Ну, он с нашего года, любит Трансфигурацию и всё время попадает в передряги. Многие говорят, что он бабник, но я думаю, что он настоящий романтик. И я знаю, что он никогда раньше не целовал девушку.
— Извини, не хочу тебя разочаровывать, но Сириус уже занят, — рассмеялся Джеймс, хотя и слегка покраснел. Никто, кроме его сестры, не знал, что он хранил свой первый поцелуй для Лили Эванс. — Похоже, наша кузина Лу приручила дикого льва.
— Серьезно? — удивилась Эмма. В последнее время она почти не пересекалась с их кузиной, хотя знала, что та попала под обаяние Сириуса. — Люсинда не очень этому обрадуется.
— Сириус никогда не оправдает ожиданий своих родителей, встречаясь со слизеринкой, — покачал головой Джеймс. — Я слышал о некоторых вещах, которые они делают, и… Эмс, они не очень хорошие люди.
— У Регулуса, похоже, нет с ними никаких проблем, — пылко отметила Эмма.
— Регулуса не распределили на Гриффиндор, — парировал Джеймс. — Ты осознаёшь, как нам повезло с родителями? Я имею в виду…
— Тебя распределили на Гриффиндор, — повторила Эмма себе под нос, но брат всё равно её услышал. Он посмотрел на неё с сочувствием, но она знала, что в глубине души он не понимает. Он никогда не увидит, как папа заставляет себя улыбаться каждый раз, когда слышит рассказы о победе в квиддиче или о баллах, заработанных для факультета. Было бы так хорошо, если бы они не говорили о своих факультетах или своих друзьях, или…
— В любом случае, хватит об этом! — Джеймс сказал слишком бодро. — Мы говорили о Рождественском бале. Я думаю, Питер упоминал о своей любви к тебе только… сорок раз за день.
— Питер? — вздрогнула Эмма. — Я знаю, что Петтигрю — твой друг, но он действительно странный.
Однажды она забыла свою одежду в раздевалке для квиддича и, когда вернулась, увидела, как Питер нюхает её футболку с мечтательным выражением лица. Алекто с этого лишь посмеялась, но Люсинда была в ужасе.
— Хорошо, Питер не подходит, — ответил Джеймс, улыбаясь. — Нам лучше вернуться, пока нашего отсутствия не заметили, нам ведь нельзя посещать Хогсмид на этой неделе. — Он позвал барменшу: — Розмерта, ты же нас не выдашь? — На лицах двойняшек расцвели одинаковые сияющие улыбки.
— Кто же сможет вас выдать? — усмехнулась Розмерта. — Я надеюсь увидеть тебя однажды не нарушающим правила, Джеймс.
— Я верю, что у неё слабость к тебе, — позже сказала Эмма, подмигивая, как Розмерта, и двойняшки рассмеялись.
========== Глава 9. Межфакультетный бал ==========
Эти выходные были насыщенными для Эммы. Несмотря на то, что наступили рождественские каникулы, никто не поехал домой. Отправку поезда перенесли на следующий понедельник. В Большом Зале полным ходом шла подготовка в балу: Флитвик, стоящий на заколдованной стопке книг, отвечал за все украшения. Обычным явлением стали любовные записки и громкие признания от учеников, осознавших, что у них всё ещё нет пары. Эмма впервые увидела краснеющего Регулуса, когда тому вручили поющую розу. Он поблагодарил девушку, но от приглашения отказался.
Пятничным вечером пятнадцатилетние слизеринки решили устроить девичник. Хелен достала косметику, Люсинда открыла свой тайник со сладостями, а Эмма позвала домового эльфа, чтобы тот принёс им сливочного пива и горячего шоколада. Все содрогались от смеха, когда Софи Паркинсон рассказывала о своих сексуальных подвигах. Но настоящей звездой вечера стала Алекто. Для всех осталось тайной, где она достала бутылочку с прозрачной жидкостью, по несколько капель которой она добавила в напиток каждой из девушек.
— Веритасерум, — сказала она с ухмылкой. — Сейчас начнётся настоящее веселье. Эмма, у тебя есть брат-лев. Ты начинаешь: правда или действие?
— Действие, — быстро ответила Эмма. Другие девушки ахнули, но Алекто многозначительно посмотрела на неё.
— Неправильно! Мы все знаем, что ты можешь сделать всё что угодно. Я не хочу зря тратить Веритасерум. Я имела в виду: правда или правда?
— Хм, что ж, выбор у меня небольшой, — сказала она с сарказмом.
— Я поняла, о чём ты, — сказала Люсинда. — Мы можем идти по очереди, — она повернулась к Эмме, наблюдая, как та сделала глоток своего напитка. — Кто тебе нравится?
Эмма закатила глаза:
— Я знаю, что вы долго ждали, чтобы спросить меня об этом. Говорю в заключительный раз: нет, у меня нет тайных отношений с Регулусом, Сириусом или моим братом, — говоря последнее, она выразительно посмотрела на Хелен.
— Эй, инцест случается сплошь и рядом, — пожала плечами Хелен. — Твоя очередь задавать вопрос.
— Стой, ты не ответила должным образом, — сказала Люсинда.
— Хорошо… Возможно, Эйвери, но он слишком…
Люсинда согласилась. Он уже три года был капитаном команды Слизерина по квиддичу, но что-то в нём казалось опасным. Ходил слух, в котором фигурировал он, тёмная магия, магглорожденная гриффиндорка Мэри Макдональд.
— В любом случае, твой брат тоже очень хорош. И я недавно слышала, что он свободен, — добавила Эмма с ухмылкой. В этой комнате она не собиралась говорить ни о Регулусе, ни о Рабастане, ни о ком либо ещё.
— Забудь о моём вопросе, — сразу ответила Люсинда, хотя её брат Эван действительно был сердцеедом. — Кто следующий?
Эмма хотела что-то сказать, но Алекто сделала глоток и подняла руку.
— Правда ли, что твой брат — Пожиратель Смерти?
— Да, но у него пока нет вы-знаете-чего, — сказала Алекто, многозначительно коснувшись левого предплечья. — Для этого нужно выпуститься. Но никто не должен знать об этом. Он пока наращивает силу. Многие считают, что их взгляды слишком экстремальны. Я скажу вам одно: хоть они… Что это было?
За окном что-то начало громко трещать. Слизеринки бросились в гостиную.
— Похоже на фейерверк, — сказала Люсинда, — наверху будет видно лучше.
У всех была одна мысль: фейерверк не может быть под водой. Но когда они вошли в общую комнату, то поняли, что ошиблись. Серия бенгальских огней осветила воду за окном. Казалось, что там кто-то машет какой-то палкой или… волшебной палочкой? На секунду она стала золотой, и Эмма рассмеялась, когда поняла, что это было. Джеймс размахивал палочкой, словно мечом, как он делал это, когда они были маленькими. Она увидела, как в мутной зелёной воде появляется серебристая надпись:
«Эмми, оставь Пушистика одного на ночь и иди на Рождественский бал со мной. Это будет весело: поверь мне. Твой брат всегда прав».
Несколько слизеринцев тоже вышли в гостиную, чтоб увидеть источник шума, но сейчас Эмме было плевать на их внимание. Её брат вернулся со всем его очаровательным идиотизмом. И за это она любила его.
***
Алекто в последний раз нервно поправила платье и посмотрела в зеркало, чтобы проверить макияж. Отдавая дань своему факультету, она выбрала зелёное платье, которое ей неимоверно шло. Губы она накрасила непривычной для неё красной помадой, подходящей к цвету волос, которые сегодня были собраны в пучок.
— Почему ты так нервничаешь? — спросила Эмма, ища туфлю под кроватью. Только они остались в спальне. — Ощущение, будто твой парень собирается прийти, чтобы тебя увидеть.
— Тише, — прошипела Алекто, оглядываясь вокруг. — Я думаю, что Рабастан знает.
— Что? — воскликнула Эмма громче, чем ожидала. — Извини, что?
— Я почти уверена, что он видел меня с Саймоном в Хогсмиде, когда мы там были в последний раз. Он думает, что это просто ещё один ученик. Тем не менее мне не нужно, чтоб он о чём-либо догадывался.
— Я понимаю, — серьёзно сказала Эмма. — Включай режим соблазнительницы.
— Ты понятия не имеешь, что мой брат сделает с ним или со мной, если узнает, Эмма.
— Не смею судить, — Эмма подняла руки, сдаваясь, — делай то, что должна.
— Ты что-то скрываешь от меня, — Алекто прищурилась с подозрением.
— Это паранойя, Алекто, — вздохнула Эмма. — Что ж, Уильям Дэвис думает, что ты его отшила. Но если ты действительно хочешь, чтоб он поверил… Как я и говорила, Эван Розье свободен, — девушка улыбнулась.
