Не осознавая себя, голубоглазая расслышала рык. Тихий, жалобный, но в то же время гневный и яростный, такой многосторонний, но отчаянный рык, что рвался из нутра, хрипел в лёгких и отдавался дрожью в напряжённых жилах. И всё же он стих, как бывало ни раз за эти двое суток. Что-то меркло в голубых глазах, когда взгляд обегал эти родные черты, когда разум шептал о том, что эта женщина жива, жива, но не здесь, а в родных чертах младшей дочери и… Старшей. Последнему Лана не могла относиться спокойно, сжимая ладони до кровавых ран, впиваясь когтями в мясо так, что капли обагрили бутон белой розы.
— Что, по-твоему, я должна сделать? Их удалось вернуть, но они мертвы. Их скоро заберут, ведь героям место в Мавзолее Истории Империи. Но что… Что я могла сделать? - уточнила Лана непривычно глухо звучащим голосом и пустым. Всегда в голосе варга сквозило что-то, будь то гнев, будь то смех, будь то даже ирония. Всегда что-то ещё выражалось в голосе, но не сейчас. Похоже, время с телами умерших сказывалось разительно пагубно, о чём и говорила Алиссия, говоря, что не может помочь. Даже, вон, не пытались оттолкнуть вампиршу. Последнее всё же удивило девушку. Их последняя встреча была далеко не гладкой, а потому ожидали чего-то, хотя бы напоминающего нежелание, чтобы прикасались. Ирен приложила руку ко лбу Ланы.
— Температуры нет… — вампирша отстранилась и нахмурилась, — не говори глупостей… если бы могла, ты бы сделала, но ведь у тебя не было возможности… Так зачем винить себя в том, что не в твоих силах было? Но сейчас в твоих силах успокоить Алиссию, но ты этого не делаешь, думая о том, чего сделать всё-равно не смогла бы…
Вампирша прошла с другой стороны, стоя теперь перед варгом и рассматривая ту. Варг сейчас выглядела изрядно странно. С одной стороны, истинная природа была открыта во всей своей красе, многогранна, естественна, а с другой — все те черты, что привычны для Ланы, будто растворились в пелене времён. Взгляд голубых глаз имел лишь пронзительность привычную, но не запалм, не эмоции.
— Алиссия их даже не помнит. Ей незачем видеть их тела, — нарочно тихо отозвалась Лана, вновь опустив голову, а вместе с тем и взгляд на давно переставшее подавать признаки жизни тело. Будто от этого что-то могло измениться. Будто от этого что-то внутри молодой перестать щемить и так больно биться. — Она успокоится, как придёт время. Я зайду к ней позже, — сообщила Лана, коснувшись раненой рукой окровавленного цветка. Шипы впивались в пальцы, но это казалось чем-то детским по сравнению с подранной ладонью.
— Так решила глава. Она отправила это письмо сразу, как только я отправила запрос о назначении караула на место входа в Анклав, вместе с собственным рапортом, — сказала варг. Соскочив с краешка гроба, удивлённо обнаружив для себя, что ноги почти не держат. В миг в глазах померкло, но Лана только пошатнулась и потопталась на месте, как ретивая лошадка. Удержав с большим трудом своё равновесие, варг наконец начала видеть перед собой.
— Тебя не было долгих три месяца… скандалов я устраивать не буду, но нам надо поговорить… ты ведь упорхнёшь скоро вновь? — проговорила Ирен, придержав зверюгу за руку и нежно запечатлев поцелуй на её губах, такой нежный и ласковый, а в руку было вложено кольцо, символ безответной любви для вампирши. Дарг! Как ужаленная, Лана вновь ретировалась в сторону и на сей раз рухнула у гроба, ударившись о него спиной. Глаза девушка некоторое время недовольно жмурила, пока не пересилила болевые ощущения. — Вкус совсем другой… — от неё пахло кем-то другим… вампирша горько улыбнулась и почувствовала болезненный укол в сердце.
— Что ты такое несёшь? — пробормотала варг в неуверенности. Удивительное это дело. Даже Лана порой бывала нерешительной и смотрела… неловко? И всё же в таком случае нельзя было не заметить, не оценить той странной причуды, что изменила варга, раскрыла, как долго зреющий бутон.
— Может, это хоть как-то облегчит твою ношу… Мы совершили много ошибок. Я выбрала тебя, а ты вернула, когда я ушла, но самая большая моя ошибка была в том, что я влюбилась, Лана… Полюбила тебя, но теперь ты ведь отдала свою любовь кому-то? Возможно, если бы ты не вернула меня тогда, всё было бы легче. Глава сказала, что мир заключён, и даже смерть не разрушит его, тогда расставание лишь ничтожная тень смерти и миру никак не навредит… Прости, что отняла столько времени. За то, что совершила такую ошибку. Теперь, когда никого из родных нет, я начинаю понимать, что хотела слишком многого.
На щеках девушки красовался слабый, почти болезненный румянец, а во взгляде переливались столь красочно эмоции от удивления, недоверия, сконфуженности, жалости до благодарности и любви? Определённо, чего-то столь тёплого и неописуемого, что едва ли можно было выразить прямо.
— Что… Что тогда ты будешь делать, Ирен?! — с выдохом, на собственное удивление, выкрикнула Лана, оставшись на холодном полу, смотря в глаза вампирши с вопросом, ожиданием этого важного ответа, состраданием и сожалением? Точно можно было сказать лишь то, что желание сражаться против Ирен у Ланы пропало только тогда, когда девушка показала наглядно, что больше ничего не грозит. Вот она… та реакция, которую ожидали. Отскочила, как от огня.
— Что со мной будет? Со мной что-то может случится? — Ирен вздёрнула бровь и нахмурилась, отводя взгляд в сторону. —Я не маленькая, чтобы со мной что-то случилось. Не позволю вытирать ноги о мои чувства. Пусть они останутся такими же светлыми и тёплыми… Первая любовь ведь всегда важна, так что я сохраню это у себя в сердце, — вампирша покраснела и хмыкнула, — неужели я настолько плохой женой была, что даже такая верная девушка, как ты, до такого дошла?! Может, всё-таки не стоило меня тогда возвращать? Сейчас бы это и изменой не считалось!
Сердце жгло. Ужасно сильная боль одолевала. Тело начало болеть от всего, что произошло. Подобное просто добило, и теперь Лана могла видеть, насколько сильно на вампиршу повлияли три месяца разлуки. Не спала и не питалась. А как она могла? При одной мысли, что варг может быть голодной или неспавшей, а то и вообще… фантазия не на хозяйку работала, а потому и кусок в горло не лез, на удивление, даже вести о том, что та цела и невредима. Вампирше просто необходимо было увидеть её своими глазами. Прикоснуться и понять, что это правда и всё хорошо. По щекам покатились слёзы раздирающей боли. Алые волосы скрыли лицо настолько, что о том, что Ирен плачет, можно было догадаться лишь по вздрагиванию плеч и тихим всхлипам.
— И-Ирен, мы обе любим пустить в ход колкости, но давай сегодня без этого.
В коем веке решила уступить традициям варг, став барахтаться на полу, постепенно поднявшись на ноги. Видно, слабость тоже определённая была у зверюги после игнорирования естественных потребностей. Лана уже проклинала то, что не удосужилась провести час другой в ванне перед встречей с Ирен. Теперь-то вампирша оторвётся, да так, как в старые добрые времена. От мыслей об этом брови начинали дёргаться, пока всё же умозаключение не дошло до одной мысли, от чего глаза зверюги сверкнули недоверчивым блеском.
— Постой, Ирен, что ты такое говорила? Даже смерть не изменит? Стоп! Что произошло с твоими родителями, пока меня не было?
И тут можно было от шока хоть дух испустить, как быстро Лана оказалась рядом, как крепко вцепились лапы зверюги в плечи вампирши, а цепких взгляд искал подтверждение мысли, хоть разум страшился этого, как никогда.
— Успокойся, Ирен. Возьми себя в руки, — прошипела хрипло варг, оскалив клыки в беспомощности, в один миг сжав ту, что, как и сказала вампирша, в своё время выбрала ту, что признавалась в любви.
На душе скребло так, будто все кошки мира решили собраться вместе и поточить когти о душу одного существа, но сейчас варга это не волновало так сильно, как должно, ведь надо было вытащить Ирен наверх, а заодно и позвать лекаря, и успокоить. Хрупкое тело вампирши подхватили на руки и в пару прыжков оказались наверху, хоть при каждом таком рывке происходил красноречивый грохот и каждый такой приходился болезненным заносом. Испуганная Филиппа оказалась ближе всех и первой столкнулась с разъярённой хозяйкой поместья.
