— Приведи лекаря сейчас же. И пусть Айри зайдёт к Алиссии её успокоить, — Лана вновь сорвалась с места. На сей раз был отчётливый треск древесины от повреждения перил, в другой миг удар заноса пришёлся на стену. Такими звуками стука воительница добралась до комнаты Ирен, опустив её на постель, с трудом переводя дыхание, которое немного сбилось, учитывая все полученные ушибы. — Отдыхай. Я рядом, — шепнула хрипло девушка, опустив целую ладонь на голову вампирши, потревожив её алые, как кровь, локоны.
Ирен плакала лишь сильнее. Вроде вот она, поддержка любимого, но… от этого лишь больнее становилось, и слёзы ручьём текли. Слишком многое навалилось так сразу. Слишком глубокие раны на сердце оставались. И каждая была больнее предыдущей. Ирен не в состоянии была что-либо говорить. Если Лана винила себя без особых на то причин, то вампирша же осознавала всё. Каждую свою ошибку. Каждое неправильное решение, которое принимала. Никогда не ценила и не берегла. Никогда не чувствовала себя нужной, но теперь понимала, что сама в том виновата. Тело в руках варга обмякло, но слёзы не прекращались. Сопровождались они громкими всхлипами и шёпотом. Невнятным шёпотом. Рассудок отключился, и теперь происходящего аловолосая не понимала. Не понимала того, где находится, что происходит. Только лицо Ланы мелькало сквозь пелену слёз. Состояние было у той не самое лучшее, потому и результат небольшого стресса вылился в подобное.
— Тшшшш. Поспи, дорогая, поспи, сон тебе поможет, — шепнула варг, строя слабые попытки поддержать. Определённо, даже эти попытки были большим прогрессом в поведении зверюги. Более того, Лана всё обнимала Ирен и, по прибытии лекаря, только подсказала, что ему делать. — У неё острая нехватка крови. Сделайте всё, что можете.
Коротко, неброско, но эффективно. Что-то в поведении девушки подсказало, что не стоит с ней сейчас спорить, так что лекарь осторожно уложил свою сумку на стул, а из неё на стол стал извлекать кучу разных склянок. Отсюда извлёк и трубку, с помощью которой сделал вампирше переливание крови от её же жены, а после ещё сделал травяной отвар, оставив его в двойной дозе на столе перед тем, как покинуть комнату. В ушах уже изрядно гудело, а мысли путались. Подъём дался тяжело, и, когда в комнату зашла Айри, Лана почти не слышала собственного приказа. Только теперь уже начали спорить с вампиршей, которую нужно было опоить лекарством, приподнимая её и уговаривая.
— А сейчас нам надо приподняться, Ирен, вот… Потихоньку. Выпьешь лекарство, и ляжем. Я никуда не уйду. Буду с тобой. Только ты выпей лекарство, — уговаривали, почти как ребёнка, девушку, если не обращать на бурчащий недовольный тон варга, что даже комично звучал. Только после того, как Ирен опоили снадобьем, служанка вновь пришла, и варг выпила какую-то подозрительную жидкость, неприязненно передёрнув плечами, после чего вновь опустилась к жене, рукой обняв её и поглаживая по волосам. Ощущения в теле становились всё лучше. Конечности слушались, перестав быть налитыми свинцом, а также регенерация запустилась, работая на восстановлении утраченной части крови.
Слезы остановились лишь после того, как ушёл доктор, сделав переливание. Изменения происходили на глазах. Волосы вновь блестели, глаза вновь приобрели тот кроваво-красный окрас и были прикрыты. В них ничего не выражалось. Какая-то безразличность ко всему происходящему. Но тут её стали поить каким-то отваром, весьма неприятным на вкус, так что кашлянули пару раз. Привкус трав теперь явно надолго задержится. Ирен чувствовала прикосновения к волосам. Такие желанные, но в то же время такие неприятные. Вампирша легла ближе и обняла варга слабо.
— Скажи… ты так же обнимала и гладила того человека? — вампирша закрыла глаза и попыталась расслабиться, но что-то до сих пор так сильно сжимало сердце, не позволяя спокойно дышать.
Р — ревность. Одно из самых ядовитых, самых разрушительных чувств, что ни раз губили людей, не раз губили оборотней. Именно это чувство стало причиной стольких смертей, стольких падений королевств и государств, сколько не унесло ни одно чувство, даже алчность. И вот, оно прибыло в отношения варга и вампира, притаилось в сердце и устраивалось поуютнее.
Такие перспективы, мягко сказать, не радовали Лану, но всему своя цена, и эту цену зверюга ожидала, пусть и не так быстро, как она пришла.
«Тебе надо быть осмотрительнее, Лана, иначе в следующий раз тебя поймают не только на запахе. А если бы это был глава старейшин? Давно ты не чувствовала собственную кровь на губах? Давно не ощущала носом запах собственной крови и раскалённой плоти, что размесили плети?» — от мыслей варга тут же пробила дрожь. Такое воительница видела единожды, а в истории читала о нескольких таких случаях, но каждый из них ужасны первобытно, до безумия. Этот истощённый крик, ужас в глазах и рёв толпы. Восторженный рёв с бешеными глазами на муки одного единственного, виновного только в том, что полюбил не того, или же в том, что прокололся на своём посту настолько, что его наказывали так жестоко.
Два варианта, а итог один — сто пятьдесят ударов плетей, что почти не оставляли иного варианта, кроме как смерть, правда, с оговоркой, если ты не варг, ведь этот зверь столь силён и безумен, что выдерживает всю боль и даже остаётся жив, правда, не всегда в своём уме. Долго, впрочем, Лана не прокручивала в голове данный вариант событий, хотя ощущение тугих канатов, что сковывают ноги и руки, было почти реальным. Зверюга с трудом сглотнула и покрепче обняла Ирен, прикрыв свои голубые глаза, скользя и дальше рукой по её алым, как самый яркий закат, прядям.
— Так ли? У меня и времени не было, мышонок. Однако я польщена, что ты настолько чутко запомнила мой запах и вкус, что уловила чужой. Правда, мне действительно не ясно одно, что же ты планируешь делать с этим знанием теперь, — шепнула варг, осторожно коснувшись виска жены губами. Робко и от этого нежно. Была ли прежде она так нежна? Или же за это стоило сказать спасибо той, что пробудила эту черту в неистовой зверюге?
— Прекрати, — как-то раздражённо проговорила Ирен, почувствовав поцелуй у виска. Она нахмурилась и прикусила нижнюю губу. — Я уже сказала, что не позволю топтать подобным образом свои чувства, но и не доведу до того, чтобы тебя наказывали. Ты принесла мир в две страны. Уверена, что наказание будет таким же, как у тех, кто провинился подобным образом, но я не позволю из-за подобного умирать моим подданным, так что развлекайся.
Вампирша говорила такие вещи, но обнимала варга лишь сильнее, словно совсем не то имела ввиду. Было невыносимо больно и обидно за происходящее.
— Ирен, не забывай, что твоя жена — варг, — прошипела в ответ зверюга на ухо вампирши. В голосе слышалась угроза, а после послышался тихий мрачный смех. — Аре-аре… На самом деле, можешь хоть оглашать о моём поступке. Пока что ты даже не сможешь доказать, что у меня есть хоть малейшая связь на стороне. Поверь слуге закона, только от того, что ты уловила чужеродный запах, мне даже не подумают навредить. Я ведь могла и поддержать падавшую даму, а потом придти домой и закрутиться, — добродушно пропела варг, так же нежно поглаживая рукой волосы девушки.
Вот же невыносимая зверюга! Выбрала новый способ забавы! Улыбается. Скалится. Только забавляется и строит из себя дурочку, а самое мерзкое, самое невыносимое, что ещё и права! А варг забавлялась изрядно. На губах нежных, пленительно мягких красовалась смешливая улыбка.
— Кстати, Ирен, ревновать к тому, что в светском обществе, твоя жена поцеловала кисть другой девушки просто безрассудно. В обществе Империи это разрешено и признак хорошего тона на моей должности. Как говорил Скьелд? Я ведь воин, муж для юной Цепеш, — промурлыкала с ощутимым удовольствием варг, в глазах которой было столько смеха, сколько не было уже давным-давно.
Никогда бы не пришлось подумать о том, что прошлое, такое гадкое и противное прошлое, станет лучшим аргументом! А ведь теперь его слова были ими, его действия и доводы. Что ж, Лана могла себя похвалить — перешла на новый уровень дипломатии даже с самой собой.
