========== Глава 24. Раскрытые карты. ==========
Лана со всем вниманием и учтивой осторожностью подвела коня ближе к Мари и, учитывая прежние опыты общения с девушкой, зная о её летящей наклонности зависать в мире мыслей, накрыла рукой линию хрупкой талии, а затем поступила так же и с левой ножкой, приподняв над землёй и усадив прямиком в седло. Сил у этой зверюги было гораздо больше, чем казалось, хоть и так Лана на хрупкую девушку не тянула ни разу.
— Нет, пожалуй. Пока я путешествовала по уголкам более южных регионов и центральной Империи. Эти земли мне всё ещё плохо знакомы, но как бы странно это не показалось вам, милая Мари, именно сюда и держала путь с этого утра. Просто планировала дойти, может быть, через день? — заключила своё задумчивое рассуждение Лана и подняла взгляд вверх к новоиспечённой наезднице, к даме, к которой тянулся зверь с навязчиво бурным поведением, но без намёка на рык. И если бы варг знала, чем это сулит, то наверняка отступила бы. Только сейчас, влекомая собственной нитью судьбы, девушка робко коснулась её руки и, немногим набравшись храбрости, заглянула прямиком в глаза Мари. В этот миг в сердце кольнуло, а в глубине голубых глаз треснул лёд градом трещинок, и мелькнуло нечто тёплое, открытое, а сам взгляд ложился ровным и спокойным, как летнее чистое небо. Губы девушки сложились в добрую, лучистую улыбку, что смягчала черты, а особенно широкие варговские скулы и характерные желваки.
— Поэтому я благодарна тебе и судьбе за возможность повидаться и сократить путь сюда, — добавила Лана тихо, с неясной добродушной усмешкой. Пух густых ресниц скрыл искристые глубины глаз, а варг, тихо засмеявшись, повела коня вперёд. Гнедой чеканил остро шаги металлом новых подков о каменную плиту, через толщи толпы. Его шаг позволял с высоты седла без жёсткой качки осматривать Мари территории ярмарки и решать, куда лучше отправиться, куда поведёт её слуга закона здешних краёв и куда повернёт их извилистый путь.
— Это была не драка, — нахмурилась Мари, ощущая, как вновь поднимаются всполохи досады.
— По протоколу было бы дракой. Даже если бы вы ничего не разрушили, однако агрессия с одной стороны на другую уже считается дракой, — объяснила достаточно просто слуга закона, стараясь казаться дипломатичной, а не занудной от подобных детальных объяснений уклада законов Империи. Воцарилось долгое молчание, прерываемое лишь цоканьем копыт и отзвуками неясного гомона горожан и многочисленных гостей города.
— Я бы могла их убить, — тихо-тихо произнесла волшебница с лёгкой горечью в голосе. Сложившаяся ситуация казалась теперь абсурдом, но, если подумать, эти солдаты могли быть заморожены не слабо, а полностью, а если бы это произошло, то наверняка даже Шель не смогла бы помочь, и конец своих дней пришлось бы встречать в темнице. Девушка печально опустила взгляд. — С магией шутки плохи, Шель, ведь она бывает очень опасной в неумелых руках, — пробормотала девушка, ощущая, как краска подливает к щекам.
Варг вновь обратила взгляд глаз морской глади к собеседнице, но сейчас этот взгляд блуждал вовсе не по личику, нет. Почему-то Лана решила пробежаться по пикантностям и радостям фигурки юной леди, но по тому, как странно улыбнулась девушка, можно было судить, что открывающаяся картина приходилась по вкусу, а может, слуга закона вовсе думала о своём, а это действие было вызвано волей случая. Мари же покраснела от прикосновений, таких нежных и ласковых, заботливых и робких — все они, как лучики солнца, закрывали и заботливо согревали щёки румянцем, который с каждым мгновением расцветал прекрасными, алыми маками. Но сравнимо ли этичное прикосновение к руке на балу с этим?
В этом случае ведь причиной неловкости была Шель, и это нравилось, жутко нравилось, заставляя сердце птицей вольной взлетать из оков рёбер, биться, устремляясь на свободу. Казалось, этот ужасный звук — тревожно оглушающий стук — саму Мари заставит оглохнуть. Но девушка молилась об одном, чтобы новая знакомая не услышала этого, не поняла. И тогда как её милое личико можно было сравнивать с помидором, Мари попыталась скрыть своё смущение руками, как наготу, чтобы выражение её стыда не увидела ОНА. Чтобы Шель ни за что не рассмотрела красную мордашку смущённой знакомой.
— Магия не безопасна, спору нет. Это знает, наверное, каждый, кто хоть раз её видел, а кто её применял, тем более, но её высоко ценят, особенно если это магия врачевания. Кстати, твои навыки, как погляжу, весьма неплохи. Ты очень просто использовала лёд, а потом огонь… с детства обучалась подобному?
Только мелодичная речь слуги закона продолжалась. Певуче, мягко, как не может сказать ни одна чудесница-певица, как зазывали в сказаниях древних моряков сирены. И этот звук успокаивал, баюкал девушку. Только вместе с плавным бархатом слышался диковинный рокот, словно ласковое звучание домашней кошечки, будто с остринкой шутки играла в прекраснице сама лиса-плутовка. И Мари заслушалась, а внутри, на месте прежних горестей, уже растеклось тепло, будто ласковый ручеек распростёр свои руки для брюнетки, будто матушка-природа приняла своё дитя на красиво расшитый подол платья, усыпанный густыми травами и душистыми цветами. И в этих приятных ощущениях Мари успокоилась и взглянула ответно в такие удивительные небесно-голубые глаза, нежные и тёплые, как недавнее видение.
Мари даже захотелось прикоснуться к ней самой, почувствовать эту крупную ладонь в своей, гладить пальцами жёсткие воинские костяшки и ощущать, как на мягких устах раскрывается улыбка. Но магесса вышла из задумчивости с шумом толпы. Удивлённо взглянув на широко распростёршиеся границы фестиваля, девушка поморгала несколько раз. Как это так получилось, что мысли столь странные заползли в голову, думать даже не хотелось, но предательски кровь стала припекать вновь скулы, и девушка отвернулась, делая вид, что очень занята. Мари стала высматривать в округе хоть что-то примечательное, кроме как ларей для ярмарки с пищей и скрижалями магических писем. Но память вскоре подсказала выход из данной ситуации, спасая от щекотливой темы пугливый разум.
— Да… — протянула Мари, несколько осоловело. Девушка моргнула ещё пару раз, словно выходила из дурного опьянения. — Мои мама и отец были магами, поэтому с самых малых лет я обучалась магии. Я занималась практическими занятиями с энергией каждый день, так как на улицу, к другим детям, меня не выпускали. Каждый день я тренировалась и читала книги, — старые, давно позабытые деньки, рутинные и скучные, всплыли перед глазами, даже ругань строгой нелюдимой наставницы, а ведь раньше было не так уж и плохо всё! А если бы внимательно слушала наставницу… может, даже не попала бы в ряд передряг. Девушка невольно усмехнулась. — Я путешествую по миру и изучаю магию со всех уголков. Я уже очень долгое время в пути, поэтому я очень скучаю по своему дому, по родным краям. Я соскучилась, Шель. Думаю, что Империя будет последним государством, в котором я побываю за это путешествие. А… Что мы ищем? — вдруг спросила темноволосая неловко и похлопала своими длинными завитками ресниц.
С каждой секундой, проведённой вместе с Шель, Мари всё больше и больше не могла понять, что с ней такое и кто вообще она такая. Её собственная грудь горела неистовым пламенем, будто внутри кто-то устроил пожар. Сердце стучало, словно безумный механизм, которому протрубили тревогу. И теперь эту реакцию было не остановить. И вот предательски голова кружилась, не позволяя найти правильный ответ. Девушка опустила взгляд и погрузилась в тяжёлые насущные думы. Мари очень сильно хотелось домой, более того — было нужно. Столько лет скитаний в поисках знаний, испытаний стойкости и ума было достаточно, и долг призывал вернуться, принести вклад в развитие, а потом и личностный, но почему-то именно сейчас, именно этот момент заставлял Мари желать иного: остаться тут и начать жизнь заново. Где-то в глубине души девушка осознавала и то, что она хотела, чтобы этот момент не кончался, а растягивался подольше, даже если это навредит будущему. Ей хотелось ещё чуть-чуть побыть рядом, наслаждаться так легко и просто общением с Шель. Обычно Мари избегала общения, даже знакомства в пути, мимолётная беседа не привлекала её, ведь она не за этим приехала сюда, но что-то было в Шель такое, что заставило Мари не только изменить привычке, но и полюбить эти мгновения.
