— Она не собственность, — сказала Роза, расхаживая вперед-назад перед отцом. Казалось, она едва узнавала его. — Она живой человек с чувствами. Ты сломал ее. Ей кажется, что ты сомневаешься в ней, а не в Малфоях. Какая мать позволит кому-то причинить боль своим детям?

— Это не так, Рози, — пробормотал ее отец.

— Ты устроил настоящий хаос, — объявила она, остановившись и глядя ему прямо в глаза. — Я надеюсь, ты сможешь это исправить. Потому что, если ты этого не сделаешь, это сделаю я. В следующем месяце мне исполнится семнадцать. Юридически я буду взрослой. Твое мелкое соглашение об опеке не помешает мне увидеться с мамой. И если ты не закроешь дело, в конце учебного года я перееду в мэнор. К тому же, было бы наивным полагать, что Малфои не привлекут своих адвокатов разобраться с этим. Это принесет тебе больше боли, чем выгоды.

Рон в шоке наблюдал, как его дочь выскочила из гостиной, длинные рыжие кудряшки пружинили за спиной. Конечно, она была права. Его взгляд затуманился, пока он думал о том, как сильно она была похожа на Гермиону. У нее были рыжие волосы, как у всех Уизли, но более темные. Все остальное было от Гермионы. Круглое лицо с острым подбородком, кремовая кожа, и нос пуговкой. Пухлые розовые губы и эти кудри.

И, конечно, ее мозги. Роза была умной. Как и ее мама. Она открыла ему глаза. Он не думал о чувствах Гермионы. Был поглощен тем, что происходило с ним. А дети оказались прямо посередине. Это было несправедливо по отношению к ним.

Или к ней.

Он был не лучше Малфоев — эта мысль мгновенно отрезвила его. Он вел себя, как эгоистичный осел. Поглощенный попытками отомстить Малфою, он даже не подумал, как соглашение об опеке отразиться на Гермионе. Ему так хотелось усложнить жизнь Малфою, что он даже не задумался о том, какую боль причиняет Гермионе.

Он должен попытаться это исправить. К счастью, еще не поздно было закрыть дело. Он уже потерял жену, и не хотел потерять еще и дочь.

========== Глава 20 ==========

Остальные праздники прошли без происшествий. Гермиона делила свое время между двумя Малфоями, чтобы получше их узнать. Оказалось, что они столько же отличались друг от друга, сколько обладали схожими чертами.

Разумеется, они были похожи, потому что у них были общие гены — доминантные гены Малфоев. Оба отличались вспыльчивостью и высокомерием. Гермиона часто не знала, чего ей хотелось больше, поцеловать их или шлепнуть. Их элегантные манеры, не имеющие ничего общего с наследственностью, произвели на нее огромное впечатление. Гермиона подметила, что у Малфоев была одинаковая походка. Со спины они были почти неотличимы. Если не считать роста (Скорпиус был на дюйм выше), в остальном они выглядели практически одинаково. Когда нервничали, проводили рукой по своим длинным волосам. И во сне оба стремились обвить ее ноги своими.

Но в то же время они были очень разными. Драко был более пассивным, и это удивило Гермиону, потому что в школе его поведение было другим. Если ей нужно было утешение, она шла к нему. Он был более зрелый, следовательно, имел больший жизненный опыт. И, как и она, прошел через войну, поэтому знал все о событиях, которые иногда преследовали ее — они оба несли эту тяжесть в себе.

Скорпиус, напротив, был более спонтанным, своенравным, и любил веселье. Жизненные невзгоды еще не тронули его. Он воспитывался в богатстве и привилегиях, и, конечно, не знал, что значит хотеть чего-то. Его беззаботность и позитивный настрой помогали ей справиться со страхом, который она иногда испытывала. Она скучала по Хогвартсу и по детям. Со Скорпиусом она ненадолго забывала о тоске по дому.

В постели они тоже сильно отличались. Драко был чуток и нежен. Это заставляло Гермиону чувствовать себя любимой и желанной. Скорпиус же проявлял больше энтузиазма и агрессии, чем подкреплял ее сексуальность. Они оба удовлетворяли разные потребности.

Они не пересекали черту, когда делили одну кровать на троих. До скрепления связи Гермиона даже не допускала мысль об этом. Но теперь она вдруг начала фантазировать — каково быть с двумя мужчинами одновременно. К тому же, с их разными подходами в сексе. Она могла только мечтать. Желание одолевало всякий раз, когда она думала об этом. И она тихо ждала, пока одна из коварных вейл не избавит ее от этой мысли. Они никогда не позволят ей просто забыть.

Также ее впервые навестила семейная целительница Жасмин Боунс, которая подтвердила беременность. Гермиона прослезилась, когда произнесла заклинание, проецирующее ребенка над животом, хотя он был не больше горошины.

Ожидая Драко в гостиной, она нервно потерла свой еще плоский животик. Сегодня утром они собирались в Министерство, чтобы обжаловать дело об опеке. Ее впервые увидят на публике с Драко, после всего случившегося. Официального заявления со стороны вейл сделано не было, поэтому она не знала, что скажет, если кто-нибудь из знакомых остановит ее и спросит, почему она с Драко, а не с Роном. Они решили оставить Скорпиуса дома, потому что не были уверены, сможет ли молодой вейла держаться на публике должным образом. Они позаботятся об этом, когда придет время.

Гермиона беспокоилась об исходе дела — если выиграет Рон, она будет видеться с детьми только пару часов под пристальным вниманием чужих глаз.

— Не переживай, — произнес мягкий голос над ее ухом. — Все получится. Вот увидишь.

Она обернулась и обняла Драко.

— Почему ты так уверен? — спросила она, уткнувшись лицом в его рубашку.

Его руки погладили ее спину в попытке успокоить.

— Ты — Гермиона Грейнджер, — сказал он. — Вспомни, когда ты пасовала перед чем бы то ни было, или не добивались своего? Готова?

Она кивнула и отстранилась, позволив Драко взять горсть летучего пороха. Он бросил его в камин, взревело зеленое пламя, и они исчезли в нем.

Приземлившись в Министерстве, Гермиона споткнулась, но Драко успел ее подхватить. У нее всегда ужасно кружилась голова от перемещения камином. Они не успели продвинуться дальше пары метров, как столкнулись с безжалостным напором вспышек фотокамер, ослепивших их. Затем раздались голоса.

— Мисс Грейнджер! Правда ли, что ваш брак с Рональдом Уизли, одной трети Золотого трио, расторгнут?

Гермиона растерянно взглянула на мужчину. Она была не уверена, может или должна ли отвечать.

— Драко Малфой подсунул вам любовное зелье? — рявкнул другой голос, прежде чем она сообразила.

— Говорят, последние шестнадцать лет вы изменяли Рональду Уизли. Что вы скажете на это обвинение?

— А как насчет того, что вы встречаетесь с отцом и сыном? Вы не испытываете чувство стыда?

Мысли Гермионы сплошным потоком струились в голове, в то время как вопросы сыпались со всех сторон. Фотовспышки ослепляли. Она вцепилась в руку Драко. Любой из представленных ей сценариев о сегодняшнем дне даже близко не подходил к тому, что разворачивалось вокруг нее. Она не знала, как отвечать на вопросы. Формально она встречалась с отцом и сыном. Наверное, ей должно быть стыдно. Драко, скорее всего, почувствовал ее мысли, потому что немедленно пресек атаку.

— Мистер Малфой…

— Довольно, — голос звучал угрожающе. — Мы не будем комментировать. Если вы немедленно не прекратите, я обвиню вас в посягательстве на личную жизнь.

Щелкнули затворы камер, и репортеры бросились прочь, оставив Гермиону и Драко одних посреди вестибюля Министерства. Она вздохнула с облегчением, радуясь тому, что они ушли. В голове крутились вопросы, откуда они узнали о состоянии ее брака с Роном? Как выяснили, что она была с обоими Малфоями?

— Все в порядке? — нежно спросил Драко, заправляя ее локон за ухо.

Только тогда она поняла, что дрожит. Гермиона посмотрела на него.

— Да, — тихо ответила она. — Они просто напугали меня. Я не знала, что ответить. Как думаешь, как они обо всем разнюхали?

— Не знаю, — признал он. — Может, кто-то из Уизли мог обнародовать эту новость? Или Поттер?

— Я не думаю, — ответила она. — Разве мы бы не увидели что-то в «Пророке», если бы кто-то из них рассказал?