Он облизнул маленькую ранку и громко застонал, когда кровь снова попала ему в рту. Это был божественный вкус. Его отец был фанатичным придурком, полагавшим, что ее кровь была нечистой.

Дальше все произошло быстро. Нависнув над Гермионой, Драко вошел в нее, предварительно избавив себя от последней части одежды некоторое время назад. Ему необходимо было чувствовать ее, чтобы убедиться, что это был не сон, придуманный его скорбной вейлой. Но ощущения того, как Гермиона крепко сжимала его, было достаточно, чтобы разуверить себя в этом. А потом он полностью оставил мысль, когда почувствовал, как пульсирует ее плоть внизу.

Драко уткнулся лицом в ее шею, плача от счастья, что, наконец, установил связь со своим истинным партнером. Это был момент, который он думал, не настанет никогда. После войны и ее внезапной свадьбы с Уизли, он не мог решиться, чтобы заявить свои права на нее и тем самым разрушить ее счастье. А она была счастлива. Вся светилась, когда Драко предоставлялся шанс мельком увидеть ее. Но потом Скорпиусу приснился сон. Он знал, что не мог обречь своего единственного сына на полужизнь, которой жил сам.

Поэтому скрепя сердце он запустил план в действие, полагая, что его ангел будет ненавидеть его до конца дней. Он бы справился с ее призрением, если бы она приняла его сына. Но Скорпиус был импульсивен, и Драко пришлось все исправлять за ним. И хоть мальчишка немного напортачил, все обернулось хорошо. Конечно, еще были вещи, которые им необходимо было обсудить — главным приоритетом сейчас были дети Гермионы. И еще вопрос по поводу ее работы в Хогвартсе. Он знал, что потерять должность преподавателя будет для нее тяжелым ударом. Но у Драко были идеи на этот счет, и он не мог дождаться, чтобы обсудить их с красивой ведьмой, которая сейчас была под ним.

Она обнимала его, пока он молча плакал в ее шею, успокаивала своими теплыми руками. Гермиона ничего не говорила. Ей и не нужно было. Было достаточно того, что она с ним — прижимала его крепко, и не только своим телом. Она прижимала его к себе своим сердцем. Он принадлежал ей уже больше двадцати лет.

Драко медленно отстранился от нее, пристально разглядывая. Больше ничего в мире не заберет ее у него. Даже смерть — если умрет она, то он вскоре последует за ней. Он наклонил ее бедро и двинулся в более быстром темпе. Ее глаза затрепетали и закрылись. Драко почувствовал, как она вспыхнула от удовольствия. Знать, что он был причиной ее эйфории — это опьяняло.

— Моя, — прорычал он. Его голос был чем-то, что он даже не узнал.

Ее глаза распахнулись. Драко хотел услышать, как она произносит эти слова. Ему нужно было услышать.

— Т-воя. — Голос сбился от того, что Драко усилил толчки. — Твоя и Скорпиуса.

Едва она сказала последние слова, как Драко вонзился зубами в кожу над ее грудью, завершив третью метку. Их связь полностью закрепилась, став кристально чистой в его сознании — он будто чувствовал каждую нить по отдельности: его, Скорпиуса и новой жизни, которая росла в ней. Щемящее ощущение радости и ее мягкого влажного тела словно отправили его в космос, заставив испытать самый сильный оргазм в его жизни. Он чувствовал, как разрушается и снова возрождается. Ничто, чему Люциус его когда-либо учил, не могло подготовить к тому, что он чувствовал сейчас. Он проклял этого человека в миллионный раз за то, что тот лишал его этого. Он не имел права.

Драко прижал уставшее тельце ведьмы к себе. Она была совершенно обессиленной, и он понимал. Магия связывающего ритуала истощала, а Гермиона прошла через это дважды за последние двадцать четыре часа. Он тоже чувствовал усталость. В его теле происходили изменения. Из-за их уникальных обстоятельств они с Гермионой перестанут стареть в течение следующего десятилетия или около того. Их генетический код изменился — у Гермионы больше, чтобы приспособить ее организм к беременности. Не каждая ведьма смогла бы быть матерью полувейлы. Поэтому у вейлы должен быть определенный партнер. Когда приходит время, существо пробуждается и находит генетически подходящую для размножения особь женского пола. Его не заботит ни внешность партнера, ни его финансовое положение — только то, что ведьма сильная и способна приносить потомство. Это был самый первобытный инстинкт.

Это было то, что его отец по какой-то причине никогда не понимал. Не то, чтобы этот ублюдок когда-нибудь пытался даже. Его предубеждения были слишком укоренившимися.

Драко притянул к себе спящую ведьму и нежно поцеловал ее в висок. У него все получится. Он потратит каждую минуту своей жизни, чтобы осчастливить красивую женщину рядом с ним. Он подарит ей мир, а его миром была она.

========== Глава 19 ==========

— Почему?

— Почему что, Рози? — устало ответил ее отец.

— Ты понял, о чем я спрашиваю, — нетерпеливо воскликнула она. — И не называй меня Рози. Ты же знаешь, я это ненавижу.

Роза стояла перед отцом, скрестив руки на груди, и ждала ответа. Она должна была знать, что творится у него в голове, о чем он думает. После нескольких минут молчания она предприняла еще одну попытку:

— Почему ты подал на полную опеку?

— Так будет лучше, — пробормотал он, потягивая что-то янтарное из низкого стакана. Роза готова была поспорить, что это был огневиски.

— Лучшее для кого? — спросила она, немного повысив голос и не веря своим ушам. — Для меня и Хьюго, для мамы или для тебя?

— Роза, — начал отец, — это не так…

— Конечно, так, — прогремел голос. Она отошла от него. — Ты настолько сильно ненавидишь Малфоев, что готов на все, чтобы досадить им. Ты хотя бы на секунду задумывался, что чувствует мама?

Руки сжались в кулаки. Она ощущала, как магия кипела через край, и она не хотела случайно потерять контроль над переполняющим ее гневом.

— Я… — пробормотал отец. — Я… нет, не думал об этом. Я просто… скучаю по ней.

Роза с грустью посмотрела на него. Она знала, что он не умел выражать своих чувств или как-то показывать, что ему не все равно, но она не думала, что он был настолько погружен в себя.

Она вздернула подбородок и решила разъяснить ему несколько вещей, о которых он даже не задумывался.

— Я виделась с мамой на Рождество через камин. Она выглядела грустной, — тихо произнесла Роза. — Она сказала, что у нее все хорошо, но я поняла, что она притворяется. Она потеряла столько же, сколько и ты, если не больше: брак, работу и, по сути, свою свободу. По закону она буквально принадлежит им. У нее нет выбора. И, в довершение всего, ты пытаешься лишить ее еще и детей.

— Роза, — взмолился Рон. — Это небезопасно. Ты не знаешь Малфоев, как я.

— Я знаю Скорпиуса с одиннадцати лет, — напомнила она. — Он всегда был вежлив, и мистер Малфой был любезен всякий раз, когда я встречала его. Он мог бы бросить тебе вызов много лет назад. Если он был таким ужасным, то почему не сделал этого? Почему за все это время не заявил свои права на то, что принадлежало ему? Я назову тебе единственную причину — он не сделал этого из-за нее.

— Они вейлы, Роза. Агрессивные и властные…

Она перебила отца:

— И живут ради счастья своего супруга. Ты правда думаешь, что они способны причинить вред детям своего супруга? Предположу, что если бы они тронули хотя бы один волосок на наших головах, маму бы это не обрадовало.

— Если это так, тогда почему они заставили ее бросить работу? — возразил он. — Она любила свою работу.

— Я разговаривала с директором, — ответила Роза. — Они ничего не делали. Мама не может преподавать, пока Скорпиус учится в Хогвартсе. Школьная администрация не позволяет. Твои аргументы пусты, папа. Теперь я хочу знать, почему ты так поступил.

— Ты так похожа на свою мать, Роза, — с нежностью в голосе сказал Рон. — Мне было сложно выиграть с ней в споре. Правда в том, что я… не знаю… завидую Малфою. Все свое детство я стоял в стороне и смотрел, как он получал то, о чем я только мог мечтать. У него была внешность, деньги, статус. Думаю, я уже тогда знал, что у него было что-то для твоей мамы. Когда мы начали встречаться с ней, это был самый большой триумф в моей жизни. Наконец, у меня было то, чего не было у него. А сейчас он забрал ее, и я остался ни с чем.