— Не знаю. У нас сейчас есть более неотложные дела. Мы позаботимся об этом позже.

Она молча согласилась и последовала за Драко к стойке администрации. Доброжелательный волшебник проверил их палочки и направил на четвертый этаж в отдел по семейным делам. Они зашли в лифт и начали длинное путешествие вверх. Драко осторожно поддерживал ее во время трясучей поездки. Слава Мерлину, у нее еще не было утреннего недомогания, иначе, возможно бы, ее стошнило.

Лифт остановился, и Гермиона расправила плечи. Она была не готова к открывшейся ее взору картине, когда двери разъехались. Там стоял Рон Уизли.

Дыхание перехватило, когда она посмотрела на своего бывшего мужа впервые после того, как все это началось. Его лицо было бледным, а под глазами виднелись темные круги, словно он плохо спал.

— Гермиона.

Драко метнул в Рона напряженный взгляд и помог Гермионе выйти из лифта. Она некоторое время неловко стояла, прежде чем наконец ответила:

— Рон.

Она взглянула на Драко, замечательно справляющегося со своими эмоциями: лицо было бесстрастное, несмотря на его внутренне смятение, которое она отчетливо ощущала. Ревность, неуверенность, гнев и общая неприязнь — то, что исходило от него первостепенно.

Гермиона напряглась в ожидании, но когда стало ясно, что Рон больше ничего не скажет, она развернулась и повела за собой Драко.

— Подожди, — крикнул он.

Она остановилась и посмотрела на мужчину, с которым дружила больше половины жизни. Глядя ему в глаза, она ощутила лишь разочарование. Ее связь с Малфоями становилась крепче с каждым днем. Она любила Рона, по-прежнему любила, но не так, как следовало бы. Ее чувства к нему меркли по сравнению с чувствами к Драко и Скорпиусу. Она украла у него кусочек жизни, который уже никогда не сможет возвратить. Она думала, что предала его.

— Гермиона, — сказал он, подходя ближе. — Мы можем поговорить? — взглянул на Драко. — Наедине?

Она почувствовала, как Драко сжал ее руку, давая понять, что он не против.

— Я буду ждать тебя внизу, — сказал он ей на ухо, затем шагнул в лифт.

Гермиона проводила его взглядом, прежде чем повернулась к Рону. Было странно думать о том, что он ее бывший муж. Особенно, когда они так долго были вместе. Она заметила, как его уши покраснели, и почувствовала еще один укол вины. Она сожалела о том, что ему пришлось пройти через все это. Скорее всего, для него это было так же нелегко, как и для нее.

— Рон…

— Прости! — выпалил он, перебив ее. — Прости за всю эту чушь с опекой. Просто… — он замолчал и провел рукой по рыжим волосам. — Это все Малфой. Я был так зол, что думал лишь о том, как досадить ему. Я не думал, как это скажется на тебе. Или на детях. Я погорячился.

Гермиона стояла как вкопанная. Глаза наполнились слезами. Его извинения значили больше, чем он мог себе представить, но она не собиралась позволить ему легко отделаться.

— Было больно, — голос дрожал, она пыталась удержаться от слез. — Было больно осознавать, что ты думал, что я позволю кому-то причинить боль Розе или Хьюго. Я знаю, что тебе было тяжело, но мне тоже. Ты даже не можешь представить…

Рон нахмурился.

— Наверное, мне будет лучше не знать. Роза рассказала мне о Хогвартсе. Мне очень жаль, Гермиона. Я был подавлен и ни о чем не думал. Я знаю, что это не оправдание, но Роза все мне объяснила. Она умеет вправить мозги, как и ты. Вот почему я сегодня здесь. Я отозвал соглашение на опеку, и хочу организовать встречу с тобой и детьми, чтобы решить, как быть дальше. Знаю, что по-прежнему уже не будет, но дети не должны страдать.

От его признания по щекам Гермионы потекли слезы. Тяжесть, лежащая на ее плечах, наконец-то, освободила ее. Может, Драко был прав. Все будет хорошо.

— Рон, — тихо воскликнула она. — Я не знаю, что сказать.

— Тебе не нужно ничего говорить, — прошептал он. — Просто обними меня. Дай мне знать, что ты хотя бы останешься моим лучшим другом, если ты больше не моя жена.

Она скользнула в его протянутые руки и с болью ощутила, что объятья совсем не такие, как раньше. В них было уютно, хорошо, но она не чувствовала себя защищенной или любимой, как со Скорпиусом или Драко.

— Я хочу, чтобы ты знала, — прошептал он ей в волосы, — я всегда буду любить тебя. И теперь зная всю эту ситуацию, и чем она кончится, я бы ничего не стал менять. Я бы все равно женился на тебе. Я бы все равно выбрал тебя в качестве матери для своих детей. Некоторые люди никогда не имели шанса испытать любовь, а у меня этот шанс был, и я не жалею об этом ни минуты.

Гермиона заплакала еще сильнее, сердце болело за Рона. В конце концов, у нее были Драко и Скорпиус. А у него никого. Это было несправедливо.

Наконец он отпустил ее и отстранился.

— Я пришлю сову, — сказал он, его глаза были мокрыми от непролитых слез, — и мы решим, что делать с детьми.

С тяжестью в сердце она смотрела, как он уходит. Так не должно было быть. Она почувствовала внезапный прилив ненависти к Люциусу Малфою. Это все его вина. Повернувшись, чтобы найти Драко, она наткнулась прямо на него. Он подошел неслышно и протянул ей носовой платок.

— Он закрыл дело, — сказала она, вытирая лицо.

— Я знаю. Ты в порядке? — спросил он, заключая ее в свои объятия.

— Мне грустно, — призналась она, успокаиваясь рядом с ним. Она не могла объяснить, что испытывала, когда Драко касался ее — ей просто было хорошо. А Рона некому было утешить. Гермиона снова почувствовала угрызения совести, когда подумала о нем. Вина изъедала изнутри. Она знала, что принадлежит Драко и Скорпиусу, но все равно мучилась из-за Рона.

— Пойдем домой, — произнес он. — У меня есть что-то, что может тебя взбодрить. Только сделай одолжение, переоденься и прими душ, когда мы вернемся домой.

— Зачем? — спросила она. — Я плохо пахну? — Она незаметно обнюхала себя, но ничего не почувствовала.

— Ты пахнешь им, — коротко сказал он.

Они вернулись в поместье, и Гермиона оказалась в объятиях Скорпиуса еще до того, как успела выйти из камина.

— Ну, наконец-то! — воскликнул он. — Как все прошло? Вас так долго не было. Казалось, что целую вечность. Я ску…

Он замолчал, принюхиваясь к ее волосам. Гермиона почувствовала, как он напрягся, и подняла не него вопросительный взгляд. Она увидела, как он поморщил нос, серебряные глаза вспыхнули, прежде чем приобрели пугающий черный окрас.

— Скорпиус? — неуверенно вымолвила она.

— Уизли, — угрожающе прошипел он, голос был почти неузнаваем. Он крепко сжал ее в своих объятиях. Ногти превратились в острые когти, прорезав ее мантию.

Гермиона сглотнула, встретившись взглядом с Драко. Сейчас что-то произойдет.

========== Глава 21 ==========

— Скорпиус… — осторожно начала Гермиона.

— Нет, — отрезал он, когти стали длиннее, он крепко сжимал ее запястье. — Ты позволила другому мужчине прикоснуться к себе. Ты осквернила себя.

— Я что? — сердито выкрикнула она. — А теперь послушай, ты, высокомерный, своенравный… — Хватка стала сильнее, когти вонзились в тонкую кожу, и Гермиона поморщилась от боли. — Ай! Скорпиус! Отпусти меня! Мне больно!

Она посмотрела на Драко, на его лице отражалась внутренняя борьба между необходимость вмешаться и страхом ошибиться. Из книг Гермиона знала, что Драко может усугубить ситуацию, если начнет действовать. Он мог спровоцировать Скорпиуса на агрессивное вейловское поведение, а еще хуже — на нападение. Она покачала головой, давая понять Драко, что справится. Гермиона бы не допустила, чтобы они дрались из-за нее.

Она попыталась высвободить руку из плена, но Скорпиус не отпускал. Предупреждающее рычание вырвалось из его груди и Гермиона замерла.

— Скорпиус, — повторила она. — Пожалуйста, дай мне объяснить.

— Нечего объяснять, — голос стал низким, тягучим. — Ты позволила другому прикоснуться к тому, что мое.

— Твое? — строго возразила она.

Кем он себя возамнил? Гермиона злилась, чувствуя как магия свирепствует в ней — в волосах трещали искры, глаза сверкали. Быть партнером вейлы имело свои преимущества. Ее магическая сила возросла после скрепления связи; теперь она могла управлять ей так, как не умела раньше. Гермиона сконцентрировала все внимание на своенравном вейле, заключившем ее в свою клетку, и послала беспалочковое заклинание прямо ему в пах.