Она любила своего мужа, но сейчас эта любовь отошла на второй план, поскольку все ее мысли были заняты Скорпиусом. Гермиона также думала о Драко и детях. Одному Мерлину известно, как она по ним скучала. Ее рука непроизвольно легла на плоский животик, когда она подумала о новой жизни, растущей в ней.
— Хотел бы я весь день проваляться в постели, — поддразнил Скорпиус, потянув одну из ее спутанных прядей. — Но нам нужно встать. Сегодня Рождество, отец ждет нас внизу. И ты должна поесть.
Стоило ему упомянуть про еду, как желудок Гермионы громко заурчал. Скорпиус тихо засмеялся, поднялся с кровати и направился к гардеробной. Гермиона не могла оторвать взгляда от его прекрасных форм, когда он пересек комнату, совершенно не смущаясь своей наготы. Он был красивым.
Совершенным.
Она невольно залюбовалась его грациозными движениями. Он был похож на черную пантеру, сильную и мощную. Мышцы перекатывались под его совершенно гладкой кожей, в то время как он держал свой путь к гардеробной.
Гермиона мысленно ударила себя, когда поняла, что делает. Она ведь не какой-нибудь сумасшедший подросток с шалящими гормонами.
Скорпиус вышел из гардеробной, улыбаясь так широко, будто угадал ее предательские мысли. Что вполне могло быть. Она ведь теперь была связана с ним, и он чувствовал, что чувствует она. Его улыбка стала еще шире, и Гермиона обратила внимание на его ровные жемчужно-белые зубы.
Придурок.
Он засмеялся, протягивая ей халат и совершенно не стыдясь свой наготы, как если бы Гермионы и вовсе не было в комнате.
— Это нормально — смотреть на меня, любимая. На самом деле, я тебя на это спровоцировал.
Гермиона закуталась в халат и посмотрела на Скорпиуса, взгляд которого был прикован к ней.
— А ты не хочешь одеться? — пробормотала она, взволнованная возбуждением на дне его светлых глаз. — Или ты собираешься идти на завтрак в обнаженном виде?
Он снова засмеялся и развернулся к двери.
— Судя по тому, как ты сопротивляешься желанию смотреть на мое новое тело, сомневаюсь, что отец будет в восторге от этого. Не говоря уже о том, что я могу помешать его планам. Чего я делать не хочу.
Гермиона проследила, как он вышел из комнаты и последовал через холл в свою спальню. Она поправила на себе халат и направилась в ванную, чтобы причесать непокорные волосы. Проведя по ним расческой, она поморщилась. Как бы ей пригодилась сейчас ее палочка. Ей просто необходимо было вернуть свою магию, и этот вопрос она собиралась поднять сегодня за завтраком.
К тому времени, когда она справилась со своими волосами (как смогла), Скорпиус, уже одетый, ждал ее на кровати. Увидев ее, он встал, подал руку и повел прочь из комнаты.
Они спустились по винтовой лестнице вниз, и Гермиона с интересом начала оглядывалась вокруг. Она никогда не была в этой части дома. Вряд ли она вообще когда-нибудь научится ориентироваться здесь. Ей, возможно, потребуется карта. Или Компасное заклинание, которому она обучала Гарри на четвертом курсе. Хотя, конечно, глупо было думать, что дом настолько велик, что ей придется прибегнуть к подобным мерам, чтобы не заблудиться в нем.
Гермиона чуть не ахнула вслух, когда они вошли в одну из комнат. Она была прекрасной; из длинных окон во всю стену лился солнечный свет. В камине потрескивал огонь, а маленькие диваны выглядели уютно и заманчиво. Больше всего Гермиону удивили огромные елки, занимающие большую часть пространства. Они были футов двенадцать в длину и восемь в диаметре. Гермиона с изумлением смотрела на маленьких фей со светящимися крылышками, кружащихся в танце вокруг одной из рождественских елок.
Она вздрогнула, когда услышала голос Малфоя-старшего у себя за спиной. Гермиона не заметила, как он вошел.
— Тебе нравится? — тихо спросил он.
Она отвернулась от захватывающего зрелища напротив и взглянула на своего бывшего заклятого врага.
— Красиво, — проговорила она.
Малфой выглядел уставшим и исчерпанным. Изнеможенным. Гермиона почувствовала острый укол сожаления. Он страдал так долго. Ее сердце сжалось при мысли о том, от чего он отказался и что пережил ради нее. И если это не любовь, тогда что?
Она отступила от Скорпиуса и потянула Драко к себе. Гермиона не могла объяснить, почему чувствовала необходимость подойти к нему, прикоснуться, успокоить… она просто сделала это. Обняла и попыталась без слов сказать о своих чувствах. Она хотела, чтобы он знал: он не одинок, она с ним и она не сбежит.
Уже нет.
Он обнял ее за талию, и притянул ближе. Она почувствовала его слезы у себя на шее. Ее тело страстно желало его, воспринимая и принимая его жестокую сторону.
Его руки сжимались все сильнее, и он прошептал:
— Спасибо.
Гермиона немного отстранилась, всматриваясь в его лицо — глаза были влажными, светлые ресницы слиплись от слез.
— За что? — спросила она.
— За то, что дала нам шанс, — мягко пояснил он. — За то, что спасла моего сына от судьбы худшей, чем смерть. Я всегда буду в долгу перед тобой.
— Ты мне ничего не должен, — настаивала Гермиона. Она отстранилась от Драко и повернулась к камину. Она не хотела, чтобы он думал, что чем-то ей обязан, потому что от этого она чувствовала себя дешевой шлюхой. Она позволила Скорпиусу скрепить с ней связь не потому, что хотела спасти ему жизнь. У нее были на то свои причины. Кроме того, она знала, что Малфои говорили правду. Она чувствовала это в своем сознании и в душе.
— Гермиона, — начал Драко.
— Нет, — скомандовала она, повернувшись к нему. — Тут нечего обсуждать. Ты мне ничего не должен. Я согласилась на эту связь не ради спасения твоей жизни или жизни твоего сына. Я сделала это только потому, что чувствовала, что поступаю правильно. Пожалуйста, не опошляй.
— Я и не хотел, — возразил Драко. Он пересек комнату и привлек Гермиону к себе. — Я только пытался сказать, что никогда не смогу выразить, как много это для меня значит. У меня нет большого таланта произносить красивые речи и проявлять свои чувства. Но я могу показать, как это важно для меня.
Гермиона не стала сопротивляться, когда он наклонился и прильнул к ее губам, которые были краснее самой красной розы. Она ощущала его аромат, разлившийся в воздухе, пряный и пьянящий. Сердце ее подпрыгнуло в груди, когда она почувствовала притяжение, возникшее между ними в этот момент. Руки Драко скользнули по ее спине, и Гермиона подавила вздох, ощутив покалывание там, где только что были его руки. Он воспользовался тем, что ее губы приоткрылись, и протолкнулся языком в ее рот — глубоко и сильно, въедаясь в нее.
И она бы позволила ему все, если бы не Скорпиус. Он кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Не хочу рушить ваше веселье, отец, но не считаешь ли ты, что сейчас самое время для подарков? — невинно спросил он.
Гермиона покраснела и высвободилась из рук Драко. Она не могла поверить, что позволила себе такое поведение. В вейлах определенно было что-то, от чего она теряла чувство всякого приличия. Она не была простушкой или публичной девкой. Это Малфои делают ее такой. Она взглянула на Скорпиуса и заметила озорной огонек в его глазах. Ему определенно нравилось быть свидетелем разыгравшейся сцены. И не было похоже, что он передумал пытаться их разлучить.
Придурок.
Гермиона снова переключила свое внимание на рождественскую елку и только сейчас заметила под ней подарки — некоторые были от ее семьи, а остальные от Драко и Скорпиуса. Она почувствовала себя виноватой за то, что ничего им не купила. У нее просто не было времени и возможности ходить по магазинам. Ей удалось только купить подарки своим детям и племянникам.
Гермиона позволила Драко приобнять ее за талию и подвести к дивану. Она села рядом с ним и посмотрела на Скорпиуса, нагнувшегося к елке за подарком. Он взял один и передал его Драко.
— Нам бы хотелось, чтобы этот подарок ты открыла первым, — сказал тот, протягивая ей длинную узкую коробку.
Гермиона лукаво взглянула на них: подарок был завернут в блестящую красную бумагу с золотистым бантом, что, конечно, не могло ускользнуть от ее внимания. Аккуратно сняв обертку, она поддела пальцем крышку коробки, и внутри нее шевельнулось беспокойство. Она надеялась, что там не ожерелье. Было слишком рано для таких подарков. Но все ее опасения оказались напрасными, когда внутри коробки на зеленом бархате она обнаружила свою палочку. Гермиона взяла ее в руку и почувствовала, как волшебные искры обволакивают каждый ее палец. Слезы навернулись на ее глаза, и она подняла взгляд на Малфоев.
