— Хорошо, в восемнадцать тридцать жду у себя! — Генерал явно горел желанием узнать подробности.
— Непременно! — Савелий положил трубку, подошел к кушетке и с огромным удовольствием растянулся на ней. Сейчас ему казалось, что посещение Бутырок было во сне, но настолько реальном, что тюремный специфический запах засел у него в носу.
Как же повезло ему с этим походом в Бутырки! Хорошо, что он обратился к Зелинскому. Мало того, что удалось найти фотографию Рассказова, так еще и встретил Никиту, который лишний раз убедил его в правильности решения по поводу Леши-Шкафа. Этот «шкаф» ему очень сильно задолжал! И должен за это ответить! Слишком он задержался на этой земле, как и его Лолита. Пора и на покой… Савелий не «накручивал» себя: у него и так было достаточно оснований вынести свой приговор.
Теперь нужно подумать о цепочке, которая может привести к тем, кто похитил в свое время его самого. Какие у него есть ниточки? Наверняка похитители как-то были связаны с больницей. Иннокентий рассказывал о серии странных убийств в больнице: был убит доктор, который был единственной ниточкой к похитителям или к их сообщникам, постовой милиционер, который наверняка оказался случайным свидетелем преступления, или на свою беду увидел кого-то, кто не хотел «светиться». Значит, нужно начать поиски с самой больницы, найти санитарную машину, на которой его вывезли к той даче. Кстати, неплохо было бы прощупать и дачу: наверняка ею пользовались не единожды!
Он взглянул на часы: до встречи с Богомоловым времени было предостаточно. Савелий включил телевизор и вдруг услышал мелодию, которую слышал на той самой даче, где он некоторое время находился в беспамятном состоянии. Савелий закрыл глаза и попытался настроить себя на то время. И это принесло результат: Савелий явственно услышал два голоса.
«Как ты думаешь, Хитрован, он не отдаст концы, пока мы его не обменяем?» Голос был бархатистым, красивым, с явным акцентом, скорее всего, американским. Точно, американец!
«Ничего, парень крепкий — выдюжит! — Этот голос был хрипловатым, подобострастным. — Вы извините, Красавчик-Стив… не возражаете, что я вас так называю?»
Красавчик-Стив! Теперь Савелий все вспомнил. С Красавчиком-Стивом у него еще будет возможность пообщаться, когда он отправится на поиски Рассказова. Сейчас его больше интересовал тот, по кличке Хитрован. Судя по всему, он принадлежит к криминальным структурам, а значит, на него можно выйти через того же Лешу-Шкафа. Впрочем, и Леша не нужен: вспомнив голоса, Савелий вспомнил и внешность Красавчика-Стива и Хитрована. А узнать его имя и адрес ничего не стоит.
Выходит, люди Рассказова используют местных «авторитетов». Хотя, если хорошенько поразмыслить, на кого еще они могут опереться? С них и спросить можно, не то что с чиновников!
Сейчас, когда многое прояснилось, нужно было решить: приступить к «чистке», как Савелий мысленно назвал свою будущую работу, немедленно или дождаться перемены своей внешности. После недолгих размышлений, он понял, что в ожидании «смерти», возможно, пройдет не один день. А сидеть и ждать у моря погоды — не в его духе.
Савелий отодвинул от стены диван, залез за обшивку и вытащил небольшую коробку. В ней он держал оружие и спецснаряжение, о котором напоминал Богомолов. Он откинул крышку и достал из коробки предмет, напоминающий обыкновенную авторучку. Она стреляла тончайшими четырехсантиметровыми иголками, которые выкидывались мощной пружиной. Скорость их полета была такой большой, что стальная игла спокойно пробивала даже берцовую кость. Немного подумав, он взял еще очки-монитор и авторучку-камеру.
Он уже хотел уходить, но подумал о Воронове. Чтобы тот не беспокоился, Савелий написал ему записку:
«Пошел прогуляться, вернусь поздно вечером. Рэкс».
Первым делом он направился к телефону-автомату и набрал номер клуба «Виктория». Трубку взяла сама Лолита. Изменив голос, Савелий с ужасным акцентом попросил к телефону Лешу-Шкафа.
— Извините, а кто его просит? — любезным тоном поинтересовалась она. — Судя по голосу, вы, вероятно, приехали из-за границы? — Да, вы правильно определять. Я иметь такой мой ужасный русски! Я от Лондон. Роберт Максвелл.
— О, вашего звонка он давно ожидает! — Савелий с трудом удержался от смеха: как быстро она «гнет подковы»! — По всему видно, что вы давно не звонили ему. Здесь он почти не бывает: его офис расположен на Большой Полянке, тридцать четыре… Пожалуйста, запишите телефон, сейчас он как раз должен быть на месте.
Савелий вежливо поблагодарил «столь любезную леди с фантастик голосом» и обещал обязательно нанести ей визит.
Офис на Большой Полянке был знаком Савелию: о нем довольно часто упоминал ЛешаШкаф в разговорах с Лолитой. Он взглянул на часы. Если Леша-Шкаф не изменил своих привычек, то там он будет еще не меньше сорока минут. Что ж, этого времени как раз достаточно, чтобы успеть навестить Лолиту, которая наверняка звонит сейчас «своему милому», чтобы предупредить о приезде какого-то англичанина по имени Роберт Максвелл.
Хорошо зная Лешу-Шкафа, Савелий предположил, что тот сейчас же займется поисками в своих записях заметок об этом англичанине. На это уйдет минут тридцать, а значит, у Савелия будет уже более часа. И поэтому первым делом — Лолита!
Он остановил частника и назвал улицу рядом с клубом «Виктория». Он знал, как выманить Лолиту из клуба, и потому не занимал этим свои мысли: сейчас он больше раздумывал над планом возмездия Леше-Шкафу…
Хитрости Рассказова
После того памятного дня, когда Мэтьюз сообщил Рассказову о Малайзии, прошло двое суток. С десяток боевиков, возглавляемых Красавчиком-Стивом, добросовестно сидели в засаде и терпеливо ожидали самолета.
Инструкция Красавчика-Стива была коротка и проста: «сидеть тихо и не подавать признаков жизни!» Запрещалось курить даже в ночное время.
Они сидели попарно вокруг небольшой, тщательно замаскированной взлетно-посадочной полосы. Каждый имел с собой питание на три дня и достаточно боеприпасов, хотя все были предупреждены, что операцию желательно провести без шума и в любом случае сберечь «живой товар», находящийся в самолете.
Чтобы не привлечь любопытных глаз, даже Красавчик-Стив не решился рисковать, проверяя посты. И только во вторую ночь дежурства, соблюдая максимальную осторожность, он тихо обошел и подбодрил шепотом своих людей. Эта проверка убедила его лишь в одном: если еще пару дней им придется лежать в засаде, то он не сможет гарантировать успешного выполнения операции.
Хуже всех приходилось тем, кто сидел у самой кромки взлетно-посадочной полосы. Таких групп было две: одна — в начале полосы, другая — в конце, потому что было неизвестно, с какой стороны самолет пойдет на посадку. Этим группам было тяжело потому, что им пришлось зарыться в землю и сверху замаскироваться ветвями. Все это делалось глубокой ночью, после тщательного осмотра территории. В каждой группе был снайпер.
Тянулись томительные часы ожидания. Сначала, боясь навлечь на себя неприятности, все сидели тихо и не разговаривали, но с каждым часом вынужденное безделье ослабляло дисциплину, и боевики начали потихоньку рассказывать друг другу всякие забавные истории, стараясь скоротать время. Именно в эту ночь КрасавчикСтив и сделал проверку. Эти разговоры так его возмутили, что он едва не прибил первого же нарушителя, но ограничился лишь руганью и придуманной на ходу историей: дескать, ему пришлось убрать одного любопытного, который услышал их трепотню. Как бы там ни было, но внушение подействовало.
Третьей ночи ждать не пришлось: где-то около двенадцати часов дня стали прибывать машины с людьми. Красавчик-Стив сразу же понял, что самолет прибудет сегодня. Он порадовался тому, что столь много внимания уделил маскировке своих боевиков: наткнись хозяева полосы на засаду, вся операция полетела бы к чертовой матери, потому что у прибывших были портативные рации, наверняка связанные с самолетом.
