– А боеприпасы есть для него?

– О-о-о-о! Есть кумулятивные, осколочные, шрапнельные, зажигательные, даже самонаводящиеся и магнитные… Ещё есть аналоговые – для стрельбы по воздушным целям, и боеприпасы с разведзондами… Пойдёмте, я вам покажу.

Гай увидел, как Мич приплясывает на полке с ручной гаусс-пушкой и умоляюще посмотрел на него. Мич помотал головой, а потом тронул ганмастера за плечо.

– Вы только посмотрите какая штуковина! У этого чудика определённо есть вкус! Это ручная гаусс-пушка, ограниченная партия для гарнизона орбитальной станции «Армстронг» – им там в пустоте удобнее без отдачи, да? В основу работы гаусс-пушки положен принцип работы синхрофазотрона… Который заключается в ускорении неких объектов – в данном случае снарядов – электромагнитным полем. По-лем! Я понятно объясняю?

– Понятно, – вздохнул Гай, понимая, что бронескафа у него нет, и сила тяжести тут не горгорианская, а тащить теперь придётся два ствола и целую номенклатуру боеприпасов, рюкзак и ЭМИ-подавитель, которые при этом нельзя было светить перед конфедератами.

А то с них станется – аппаратуру отберут, а его, Гая Дж. Кормака – возьмут и расстреляют. По законам военного времени.

– А какая тут гравитация? – спросил Гай.

– Нормальная гравитация, – ответил оружейник, недовольный тем, что парень не внимал каждому его слову.

– Единичка что ли? – удивился Кормак.

– 0,995873 G, если быть точным! – проворчал ганмастер. – На вот, держи!

И нагрузил парня патронташами для гранатомёта, аккумуляторами и снарядами к гауссу и ещё каким-то барахлом.

– Сэр! – сдавленно проговорил Гай из-под кучи всего этого добра. – А почему «Тяп-ляп»?

Ганмастер осуждающе глянул на него, вынул из кучи гранатомёт. Тяп! Ганмастер переломил ствол и сунул внутрь сигнальный заряд. Ляп! Ствол захлопнулся, и оружейник навёл жерло этой переносной мортиры на входную дверь.

– А потом – бум! Понятно?

– Чего уж тут непонятного… – кивнул Гай.

Жители с воплями разбегались в разные стороны, гудели сирены, пищала сигнализация, на обочине прорвало гидрант, и целый фонтан ржавой воды теперь бил во все стороны, придавая происходящему ещё больше абсурда. Сержант Эрми приставил ладонь козырьком ко лбу и глядел на небо. Гарри-со-Шрамом разворачивал на крыше магазинчика станковый плазмомёт, штурмовики занимали позиции за бетонными блоками поперёк дороги.

А Гай щёлкал стволом гранатомёта и прокручивал в голове вчерашние слова майора Смоллетта и других конфедератов, с которыми ему удалось обсудить атаки мехов. Тяп! «Соревнуются кто больше убьёт». Ляп! «Никакой командной работы». Тяп! «Тактика на уровне детского сада». Ляп! «Дистанционное управление». Тяп! «С неба падают новые, точно такие же. Иногда пушка другая, или броня чуть лучше…» Ляп!

Решение вертелось где-то на кончике языка, совсем рядом. Эта нездоровая движуха на Ред Сокс что-то очень сильно напоминала – например, фантастические боевики, которые так классно и массово снимали местные киностудии. Но и ещё что-то, очень знакомое и близкое, только Гай никак не мог сосредоточиться и врубиться – что именно.

Ш-ш-ш-ш… Грох!

Впереди, метрах в ста пятидесяти, на шоссе приземлился мех. Он не был похож на того гиганта в Готэме, выглядел гораздо скромнее. По-хорошему и к ОБЧР-ам его отнести было нельзя – эдакая тушка цыплёнка-бройлера без головы с подвесками для оружия вместо крылышек.

Грох! Грох!

На грешную землю спустились ещё двое – справа и слева от первого.

– «Никакой командной работы» – говорили они! – сказал Гай.

– В укрытие, дубина! – заорал сержант, лишь на секунду опередив очередь из роторного пулемёта, которая барабанной дробью прошлась по бетонным блокам, стенам зданий и стёклам витрин.

Витрины ответили возмущённым звоном и дребезжанием, полетела каменная крошка…

– Огонь по головному, огонь, огонь! – орал в шлемофон сержант. – Перебиваем опоры, переключаемся на того, что справа!

Гай послушно прицелился из гаусса в левую опору и вж-ж-ж – удлинённая пуля с сердечником из карбида вольфрама выбила искры из коленного сустава меха. Вж-ж-ж, вж-ж-ж – полуавтоматический режим позволял выпустить весь магазин, не останавливаясь. Режим позволял, мехи – нет! Даже с перебитой конечностью железяка веером выпустила неуправляемые реактивные снаряды в сторону ведущих огонь людей.

Парень вжался в землю за своим укрытием, но всё-таки почувствовал как какой-то каменюкой ему приложило в бедро, а мелкие обломки застучали по шлему, гранатомёту и бронепластинам на спине. Взвыли ракетницы штурмовиков, и радостные вопли возвестили о том, что первый – готов!

– Отходим, отходим! Гарри – на месте, мы заманим их! – орал сержант. – Сраная жопа, у него огнемёт!

Два оставшихся на ногах меха явно работали в паре. Несмотря на забавный внешний вид, эти «тушки» действовали эффективно – если это слово применимо в данных обстоятельствах. Один лупил длинными очередями из роторного пулемёта, поливая дорогу, оконные проёмы и двери, не давая высунуться. Второй зачищал здание за зданием, выпуская снопы пламени из огнемёта.

Это было очень странно – не логичнее ли сначала расправиться с вооружёнными и опасными конфедератами, а потом уже – заниматься разрушением и убийствами гражданского населения? В любом случае – роботы не желали попадать в ловушку. Гай скинул с плеча рюкзак, выдернул из патронташа кумулятивную гранату… Тяп-ляп – и парень в два рывка преодолел расстояние до стены закусочной, услышав, как очередь пулемёта выбивает ритм танго на асфальте ровно в том месте, где он находился за секунду до.

Конечно, полёты на десять-пятнадцать метров – здесь это было невозможно. Но уцепиться в прыжке руками за страдальчески скрипнувший водосточный жёлоб под самой крышей – с этим он справился. Подтянувшись и закинув ногу, Гай оказался на крыше и махнул рукой укрывшемуся за парапетом Гарри. Тот кивнул и приготовился.

Штурмовики, наконец, заняли новые позиции и готовили ракетницы к стрельбе. Роботы, оставив за собой полыхающий квартал, двинулись вперёд. Гражданских видно не было – они разбежались, попрятались в подвалах и убежищах. Припаркованные автомобили были педантично расстреляны и подожжены мехами – один за другим.

Действительно, вели себя эти роботы странно!

Конфедераты внизу приготовили ракетницы и по команде сержанта атаковали головного меха. Три ракеты с воем покинули направляющие и устремились к «тушке». Гай, пользуясь моментом, разбежался и перепрыгнул на следующую крышу, заходя врагам во фланг. Краем глаза он увидел как, пыхнув дюзами, встроенными в опоры, робот с пулемётом подпрыгнул высоко вверх, в последний момент пропуская ракеты мимо и жертвуя своим напарником с огнемётом.

Тот не ожидал такой подставы и, приняв на лобовую броню все три реактивных снаряда, зашатался и грохнулся на пятую точку, бестолково фонтанируя пламенем во все стороны из ставшего бесполезным оружия.

«Всё-таки им насрать друг на друга!» – подумал Кормак и, приземлившись на крышу, кувырнулся через голову, прицелился и – плямм! Выстрелил в поверженного меха. Это прописная истина – лобовая броня прочнее практически у любой бронетехники. А вот фланги и тыл – места более уязвимые. И если настоящего ОБЧР-а из Тяп-ляпа достать было бы проблематично, то здесь и сейчас удар кумулятивной гранаты нащупал что-то жизненно важное для существования «тушки». Реактор, скорее всего, потому как рвануло знатно, и только что приземлившийся на ноги мех-пулемётчик оказался повержен на землю взрывной волной – жопой кверху, как выразился сержант Эрми.

– Гарри, добивай!

И Гарри добил. Комок плазмы впился в бронированную задницу меха, за ним ещё и ещё, в итоге выплавив дыру величиной с коровью голову. Внутренности его густо и вонюче задымили, опоры дёрнулись, и последний противник замер.

– Е-е-е-е! – заорали штурмовики и высыпали из укрытий.