– Да, Татьяна Сергеевна, у меня к вам одно важное дело.
– Это из-за учительницы истории? Я понимаю, она своеобразный человек, но, думаю, ты к ней привыкнешь.
«Так историчка уже нажаловаться успела?» – отметила про себя Мира.
– Нет, я из-за другого к вам пришла. Я тут меньше недели учусь, так что, может, мне и не надо влезать, – пожала плечами она. – Но я заметила, что в этом классе… Как это сказать, не совсем здоровая атмосфера, понимаете?
– Пока не совсем, – ответила учительница.
– Дело в том, что пару дней назад я видела, как одного человека из нашего класса чуть в окно не выкинули, а остальные просто сидели и смотрели, и даже не пытались никого остановить. А сегодня те же самые одноклассники собирались его после школы подкараулить, думаю, вы понимаете, зачем. И для меня это удивительно, так как в моем классе никто подобного себе не позволял, а если и позволял, то все попытки пресекались. И мне кажется, что нужно что-то делать, чтобы такого не происходило. Вы понимаете, о ком я говорю?
– Догадываюсь, – сказала Татьяна Сергеевна. – Ты про Мишу Соловьева, да?
– Да, – кивнула Мира. – И, мне кажется, что эту ситуацию можно изменить.
– И что ты предлагаешь?
– У меня сложились неплохие отношения с парнями, которые к нему лезут, и, думаю, я смогла бы если не подружить их, то хотя бы помирить. И вот с этим мне нужна ваша помощь. Если я буду сидеть рядом с ним, то смогу отвлекать их внимание, если они опять будут пытаться что-то с ним сделать или сказать. Что вы об этом думаете?
Учительница на несколько секунд задумалась.
– Знаешь, это хорошо, что тебе не все равно, учителя мало что могут сделать, если все в классе против кого-то. Я думаю, что попробовать можно.
– Только нужно сделать это как-то понатуральнее, то есть не только меня пересадить, чтобы это выглядело как будто случайно.
– Да, ты права. К тому же, давно пора было подтянуть дисциплину в классе. Сегодня я подумаю, кого с кем лучше посадить, а завтра на русском мы это и сделаем.
Мира готова была кинуться со слезами на шею учительнице, благодарить ее и засыпать комплиментами, прыгать и орать от радости, но сдержалась. Она поднялась со своего места со сдержанной улыбкой.
– Спасибо за то, что поддержали меня. До свидания, – сказала она и пошла к двери.
– Мирослава, а ты случайно учительницей не хочешь стать? – спросила ее Татьяна Сергеевна.
– Нет, а что? – ответила вопросом на вопрос Мира.
– Ничего, просто показалось, что у тебя хорошо получится управляться с учениками.
– Я подумаю, – улыбнулась она и вышла в коридор.
Радость от удачно реализованного плана очень быстро сменилась страхом. Весь вечер Мира пыталась представить, как сложится завтрашний день, но каждый раз в голову лезли жуткие мысли. То ей казалось, что она споткнется, пока будет идти к новой парте, то она думала о том, как Юра со злости прямо на уроке накинется на Соловьева.
«Хватит, пора спать», – сказала она себе, но мозг не очень слушался.
Русский в пятницу был только третьим уроком, и Мира напряженно ожидала его. Даже Кристина заметила, что она сама не своя.
– С тобой все в порядке? – поинтересовалась соседка.
– Да, а что? – вздрогнув, спросила Мира.
– Ты сегодня какая-то странная.
– Просто живот болит, – ответила Мира, нервно сцепив трясущиеся пальцы.
Кристина сочувственно кивнула и не стала больше лезть с расспросами, а Мира обхватила голову руками и просидела так чуть ли не всю перемену. На последнюю парту она старалась не смотреть, потому что от этого сердце стучало так сильно, что она еле на ногах держалась.
– Здравствуйте, садитесь, – сказала вошедшая в кабинет Татьяна Сергеевна.
Она, как обычно, улыбалась и шутила с учениками, а Мира понадеялась, что учительница забыла про вчерашний разговор.
– У меня для вас плохие новости, друзья. – Классная руководительница изобразила грусть на лице. – Настало время устроить великое переселение народов.
Класс недовольно загудел, но учительница спокойно развернула спрятанный в записной книжке листок, не обращая внимания на сопротивление.
«Зачем я все это затеяла», – подумала Мира и глубоко вздохнула.
– Вот не надо этого, – сказала Татьяна Сергеевна, не поднимая глаз. – Меня учителя уже закидали жалобами на дисциплину. Я нормально относилась к тому, что вы сами выбирали, с кем сидеть, но я же думала, что вы люди взрослые, будете вести себя соответственно.
Она начала называть фамилии, и ученики с недовольным видом принялись мигрировать на указанные парты.
– Так, Иваницкая…
Мира ухватилась за край стула, ожидая, когда учительница договорит.
– Иваницкая пересаживается к Соловьеву, это последняя парта вот здесь. Кобалев пересаживается к Хорошиной…
Татьяна Сергеевна продолжила идти дальше по списку, а Мира ухватила неслушающимися руками тетрадь с учебником, взяла сумку и напоследок взглянула на Кристину. Соседка расстроено нахмурилась и надула губы.
Идти надо было совсем недалеко, всего лишь пересечь ряд по диагонали, но Мире казалось, что на это у нее ушла целая вечность. Она положила книгу с тетрадью на край стола, повесила сумку на спинку стула и села. Миша листал что-то в телефоне и ни разу не посмотрел на нее.
– Привет, – тихо сказала Мира.
Он молча кивнул и даже не повернулся к ней.
«Ах вот значит мы как», – возмутилась про себя Мира. Страх моментально сменился раздражением. Она из кожи вон лезла, чтобы иметь возможность заговорить с ним, а ему было все равно. Похоже, что он даже не совсем понял, кого к нему посадили. Действительно, какая разница, Мира ли, Кристина, Наташа или кто еще – ему все одинаково не интересны.
– Егоров садится к Лапиной, – объявила учительница.
– Татьяна Сергеевна, вы же сами в понедельник меня сюда пересадили! – Егорыч поднялся со своего места и с обидой в глазах уставился на учительницу.
– Пересадила, но лучше не стало, так что возвращайся обратно.
– А вот не пойду! – отчеканил он и сел обратно.
– Егоров, если ты сейчас не встанешь и не пересядешь, я тебя сама на руках перенесу, – строго прикрикнула классная руководительница.
– Татьяна Сергеевна, – Егорыч моментально сменил интонацию и кокетливо заводил пальцем по парте, – не искушайте меня, я ведь и согласиться могу.
Учительница посмотрела на него и поднялась со стула.
– Ладно, ладно, – сказал он. – Истинный джентльмен не позволит даме носить себя на руках.
Егоров схватил свой рюкзак, из которого не доставал ничего, и вместо того, чтобы обойти средний ряд сзади и сесть рядом с Кристиной, демонстративно прошел к доске и обогнул первую парту. Он дошел до конца ряда и бросил рюкзак на пол рядом с новым местом, за которым еще недавно сидела Мира.
– Привет, красотка, тут свободно? – подмигнул он Кристине.
– Занято, – с легкой улыбкой ответила она.
– Это совсем не важно, – сказал Егоров, присев и положив руку на спинку стула Кристины. – Главное, чтобы твое сердце было свободно.
Она заливисто засмеялась, откинув голову назад, а Егоров продолжил что-то ей нашептывать.
«Вот почему я так не могу?», – подумала Мира, наблюдая за этой сценой. Ей из Миши и одного слова не удалось вытащить, и она не представляла, как это можно сделать. Представиться и спросить как дела? Просто заговорить о чем-то, будто они с первого класса сидят за одной партой? Мира взглянула на Мишу, и поняла, что все это будет бесполезно. Лучше уж молчать, чем выслушивать односложные ответы от него.
– Ну что за невезуха? – сказала ей на перемене Кристина. – Только я порадовалась, что кого-то нормального ко мне посадили, как Татьяна все это устроила. Вот чем мы ей мешали?
– По-моему, тебе и с Егоровым неплохо сидится, – не удержалась Мира.
– Ой, да он треплется без остановки, после одного урока уже голова от него болит.
«Лучше уж так, чем как с Соловьевым», – подумала Мира. Она так и не смогла найти повод заговорить с Мишей, поэтому следующие уроки они провели в молчании. Мире даже казалось, что он специально игнорировал ее: сидел, развернувшись к окну и закрывшись от нее рукой так, что она даже в поле его зрения не попадала.
