– А я не знаю, я не читала, – ответила она, посмотрев Грачевой прямо в глаза.

– Ну хотя бы честно, – сказала та и продолжила допрос.

Остальные повторяли друг за другом одно и то же, а Мира ждала момента, когда очередь дойдет до Миши. Отчасти ей было просто интересно, что он ответит, но в глубине души она понимала, что ждет чего-то. Чего – Мира пока понять не могла.

– Соловьев, – сказала учительница.

Она уже перестала смотреть на учеников и не поднимала глаза от списка.

– В тысяча девятьсот двадцатом, – без колебания ответил он, не отрываясь от тетради, в которой чертил что-то ручкой.

Мира едва заметно улыбнулась. Кажется, это был первый раз, когда она услышала, как Миша говорит больше одного слова за раз. Его голос прозвучал громко и уверенно, но даже историчка не сразу поняла, что он сказал.

– Неужели, – потянула она. – Все-таки это не я с ума сошла, это у вас фантазия разыгралась. Ну что же, достаем двойные листочки и пишем самостоятельную работу по Гражданской войне. У нас сегодня два урока, так что торопиться некуда. Вопросы задавать не буду, у вас познания в этой теме, судя по всему, получше, но учтите – проверять буду по тому, что написано в учебнике. Тех, кто сегодня меня обманывал, сразу предупреждаю: вам минус балл автоматом.

Класс загудел и зашуршал вырывающимися из тетрадей листками.

– Соловей, ну ты и козлина, – шепнул Юра. – Мы с тобой еще поговорим.

Мира оглянулась назад. Миша отвернулся к окну и не реагировал на угрозы, сыпавшиеся с двух последних парт третьего ряда.

«Ну вот и зачем ты это сделал?» – мысленно спросила его она. Юра со своей компашкой вполне был способен перейти от слов к делу, и это заставляло ее нервничать.

На этот раз Грачева не стала никого задерживать: едва прозвенел звонок, как она приказала сдавать листочки. Миша поднялся одним из первых, бросил свою работу ей на стол и вышел из кабинета. Юра с Кирюшиным позвали Дашу и всучили ей два бумажных огрызка без особых следов умственной работы, Егоров же передал ей мелко исписанный тетрадный лист.

– Сдашь мой, пожалуйста? – попросила Кристина Миру, протянув свою самостоятельную.

Та взяла листок и положила сверху своей почти пустой работы. Мира не соврала учительнице, когда сказала, что ничего не учила, и теперь не сомневалась, что первой оценкой в новой школе будет двойка, которую Грачева поставит ей с явным удовольствием.

Юра с приятелями, судя по разговорам, пошли на улицу, и Мира облегченно выдохнула: хотя бы на одну перемену опасность миновала.

– Ужас, я так устала, – заныла Кристина, когда они с Мирой оказались в коридоре. – Вот надо это было Соловьеву? Всегда молчит, а когда реально надо было промолчать, его прорвало. И так его никто не любит, а теперь вообще без шансов. Я-то думала, что он хоть в десятом с кем-то подружится, у нас же классы смешали, можно же новую жизнь начать было, друзей найти, нет, он опять засел за свою последнюю парту и оттуда себе продолжает жизнь портить и нам заодно.

Мира не перебивала гневную речь одноклассницы, потому что та наконец-то заговорила на интересную ей тему. Впрочем, она совсем не была с ней согласна. На месте Миши она поступила бы точно так же и не стала бы помогать тем, кто над ней смеется.

Ей очень хотелось узнать, чем Соловьев так успел насолить остальным, но задать этот вопрос Мира не успела. Кабинет химии находился совсем рядом, и там было не до разговоров на подобные темы. Миша уже был там и, как всегда, сидел один, уткнувшись в телефон.

«Как же к тебе подобраться?» – грустно вздохнула Мира.

Химия после двух уроков у Грачевой показалась курортом, и можно было подумать, что все уже забыли о том, что произошло, однако перед английским Мира поняла, что это не так. Миша с Юрой были в другой группе, место рядом с Кристиной занимал парень, имя которого Мире не запомнилось, зато ее к себе позвал Кирюшин, сидевший один за последней партой у входа.

– Давай к нам, – сказал он и похлопал рукой по столу.

Мира села рядом с ним, и в ту же секунду к ним повернулся Егорыч.

– Ну и денек сегодня, – выдохнул он. – Я уже целую пачку выкурил.

– Ага, мою, – Кирюшин сделал ударение на последнем слове.

– Кирюх, ну че ты быкуешь, где я еще курево возьму, ты же знаешь, что я бросил.

– Ладно, мне завтра Соловей и материальный, и моральный ущерб возместит.

– Научим его завтра зерно клевать, – заржал Егоров.

– А что будет завтра? – спросила Мира, хотя уже догадывалась.

Егоров с Кирюшиным переглянулись, словно оценивая, можно ли ей доверять. Похоже, что фейс-контроль Мира прошла, потому что Егоров поманил ее пальцем к себе.

– Мы завтра после уроков хотим с ним поговорить и вежливо объяснить, что он очень плохо поступил, – зашептал он ей на ухо.

– А мы – это кто? – уточнила Мира.

– Мы, кто ж еще. Ну и Юрец с нами за компанию.

Мира кивнула головой и не стала продолжать эту тему. С этого момента английский ее мало интересовал: ко всем проблемам прибавилась еще и необходимость вытаскивать Мишу из неприятностей, о которых он пока не знал. С этими двумя разговаривать было бессмысленно, а вот Юру вполне можно было переубедить. Проблема была только в том, что английский был последним уроком, и вторую группу отпустили раньше, поэтому Мире не удалось подловить одноклассника.

На следующий день она пыталась выбрать подходящий момент, но расписание было против нее. Сначала физкультура, перед которой все сидели по раздевалкам, потом опять английский в разных группах. Между тем, драгоценное время утекало, из-за чего Мира нервничала все сильнее. После алгебры она не выдержала, и решила подойти к Юре напрямую.

– Слушай, ты иди без меня, – сказала она Кристине, пока собирала вещи. – Я тебя потом догоню.

Одноклассница кивнула, а Мира бросилась наперерез Юре. Догнать его получилось уже в коридоре, когда он с Егоровым и Кирюшиным направлялся в сторону улицы.

– Юра, подожди! – окликнула она его.

Тот обернулся и ухмыльнулся, завидев Миру. «Какой кошмар, надеюсь, это ненадолго», – сказала она самой себе и набрала в легкие воздуха.

– Можно тебя на минутку, пожалуйста?

Егорыч с Кирюхой о чем-то зашептались и ободряюще похлопали Юру по спине. Мира, не говоря не слова, отошла к подоконнику.

– Чего ты? – спросил Юра, продолжая лыбиться.

– Это правда, что вы сегодня собираетесь Соловьева побить?

Юра моментально изменился в лице.

– Ты-то про это откуда услышала?

– Не важно, – жестко ответила Мира. – Я просто хотела сказать, что вы ведете себя как придурки. Сами на него накидываетесь, а потом жалуетесь, что он вас бедных-несчастных обидел. Не лезли бы вы к нему – он бы вас и не подставил. А уж додуматься до того, чтобы толпой на него напасть, я даже не знаю, что про это сказать, это просто… Короче, я такое не одобряю, и если я узнаю, что вы все-таки это сделали, я не то, что общаться с вами не буду, я вас сама подкараулю и поговорю.

На этом Мира прервала свою гневную речь, резко развернулась и пошла на следующий урок, оставив Юру в полнейшем замешательстве. Он не пытался догнать ее и что-то сказать, но она очень надеялась, что ее слова заставят его задуматься. А с учетом того, что Мира ему нравилась, у нее были все шансы на успех.

Юра со своей компанией на последних двух уроках не появился, и она восприняла это как знак того, что он ее услышал и понял. Миша все так же жил своей, отдельной жизнью, но Мира из-за этого не переживала. Накануне она поняла, что можно сделать, чтобы познакомиться с ним, и, если у нее все получится, в ближайшие несколько дней ей должна была представиться такая возможность.

Мира еле дождалась окончания литературы, но не торопилась уходить. Она в очередной раз сказала Кристине, чтобы та шла без нее, а сама копалась в сумке, чтобы потянуть время. Когда класс опустел, она подошла к учительскому столу и присела за первую парту.

– Мирослава, у тебя какой-то вопрос есть? – спросила классная руководительница, заметив ее.