– Мира, если ты до понедельника не разберешь коробки, я их выброшу.
Не дожидаясь ответа, мама ушла. Мира понимала, что та не шутит, и, с одной стороны, эта мысль ей показалась даже интересной. Если бы вся ее одежда отправилась на помойку, ей пришлось бы сидеть дома, ну или отправится в школу как пугало, что тоже забавно. Еще пару дней назад Мира даже пальцем к коробкам не прикоснулась бы, но теперь желание бунтовать почему-то поугасло. Кроме того, нужно было хоть чем-то себя занять, чтобы отогнать странные навязчивые мысли, которые она и сформулировать толком не могла.
У новой школы был один плюс: старшеклассники ходили без формы. Видимо, это был своеобразный признак привилегированности или же просто моральная компенсация для тех, кто уже десятый год тратил непонятно на что. Невзрачная темно-серая юбка с синей жилеткой уже порядком поднадоели Мире, и теперь у нее появилась возможность выглядеть так, как хочется ей. Конечно, руководство школы советовало придерживаться делового стиля, но в пятницу Мира уже заметила, что все на это плевать хотели.
Она вывалила вещи на кровать и задумалась над тем, что надеть в первый учебный день. Поразить всех своим внешним видом и показать, как одеваются люди в нормальных городах? Или нацепить первое, что попадется под руку, чтобы продемонстрировать полное безразличие?
Мира уселась рядом с горой одежды и задумалась. Вместо платьев, юбок и блузок в голову лезли мысли о новом классе. Уже третий день воспоминания о той шумной толпе лезли в голову чуть ли не круглые сутки и заставляли чувствовать непонятное беспокойство. Мира подскочила, открыла шкаф, и принялась запихивать туда вещи, неаккуратно их сворачивая.
– Мне плевать на эту школу. Мне плевать на этих придурков, – приговаривала она себе под нос, закидывая на полку футболки. – Мне плевать на все. Я хочу просто дождаться выпускного и свалить обратно.
Всего через десять минут мечта мамы исполнилась: коробки были пусты, а все вещи разложены в гардеробе. Мира прикрыла дверцы, чтобы никто не увидел, как жестоко она обошлась с одеждой, а сама выскочила в прихожую.
– Я пойду прогуляюсь, – крикнула она родителям, пока натягивала ботинки.
Ответа Мира уже не услышала: она подключила к телефону наушники и врубила на полную громкость первую попавшуюся песню, после чего хлопнула дверью и убежала.
Мира разгладила узкое платье перед зеркалом, висевшим в холле, поправила свои длинные каштановые волосы, заплетенные в небрежную косу, и направилась к лестнице. Каблуки бежевых туфель звонко постукивали по бетонному полу, но Мире казалось, что ее сердце стучит гораздо громче. До звонка оставалось минут пять, но она не была уверенна, что успеет на таких высоченных каблуках забраться на третий этаж. Зато, если она опоздает, незамеченной точно не останется.
«Да какая мне разница, кто там меня заметит», – одернула саму себя Мира.
Наконец, она добралась до нужного этажа. Оставалось только найти кабинет русского и литературы, где проходил первый урок. Триста девятый, триста восьмой, триста седьмой… С каждым шагом Мира чувствовала, как внутри растет тревога.
«Да что со мной такое?» – спросила себя она. Ей не хотелось ни с кем дружить, и даже если никто с ней не стал бы общаться, она не расстроилась. Только почему тогда мысль о встрече с новым классом ее так пугала?
Она прошла триста шестой кабинет и остановилась. Нужно было успокоиться и собраться. И что-то сделать со щеками, которые горели так, что ими можно было помещения в минус двадцать отапливать.
«Соберись!» – приказала Мира сама себе, сделала глубокий вдох и шагнула вперед, к открытой двери триста пятого кабинета.
– Егорыч, садись ко мне! Да не заметит никто, вот увидишь! Егорыч!
– Ай, ты совсем что ли?! Отдай!
– Если бы ты только знала, что он мне написал!
– Че ты делаешь, надо вверх и вниз зажимать сразу, дай покажу.
– Да отвали ты!
Мира оказалась в эпицентре этого шумного сборища, и на нее не сразу обратили внимание.
– Татьяна Сергеевна, а это правда, что школьную редакцию закрывают в этом году? – тонким голоском спросила невзрачная девчонка-брюнетка с первой парты.
– Егорыч!
– Нет, Насть, я ничего такого…
– Егорыч, блин!
– … не слышала, – Татьяна Сергеевна, невысокая блондинка, выглядевшая лет на двадцать максимум, сбилась с мысли, но попыталась все-таки ответить на вопрос, – хотя в прошлом году она не пользовалась большой…
– Егорыч!
– Да Егорыч! То есть, Егоров, – быстро исправилась учительница, – пересядь ты к нему уже наконец, сил нет!
Егоров послушно схватил свои вещи и переполз на заднюю парту соседнего ряда с таким видом, будто его не к другу пересаживали, а какой-нибудь зубрилке. Он плюхнулся на стул и кинул перед собой на парту рюкзак, после чего уткнулся в свой телефон. В классе стало заметно тише, а учительница наконец-таки обратила внимание на Миру.
– Здравствуйте, – сказала девушка, сделав шаг вперед.
С одной из задних парт раздался свист. Мира повернула голову, чтобы разглядеть его источник и увидела высокого парня с черными взъерошенными волосами, сидевшего за четвертой партой в третьем ряду. Он с самоуверенной улыбкой разглядывал ее, словно она в ту же минуту должна была броситься ему на шею.
«Альфач доморощенный», – поставила ему диагноз Мира и отвернулась.
– Здравствуй, ты Мирослава, да? – спросила учительница, поднявшись со своего места, и повернулась к классу, не дожидаясь ответа. – Ребята, познакомьтесь, это Мирослава Иваницкая, она будет учиться с вами.
Мира с вежливой, но холодной улыбкой осмотрела класс. Местный Казанова продолжал бестактно глазеть на нее, Егоров со своим соседом, сидевшие сзади него, о чем-то активно заговорили, некоторые смотрели на нее с приветливыми улыбками. Но все это Миру мало интересовало: она второй раз осмотрела каждую парту, но того парня так и не увидела.
«Значит, ошиблась», – подумал она.
– Садись вот туда, – учительница кивнула на средний ряд, – за четвертую парту, к Кристине.
Оттуда на Миру поглядывала невысокая девчонка с широкой улыбкой и копной светлых кудряшек, доходивших почти до груди. Выглядела она слишком дружелюбно, что Миру не радовало, но это был не самый плохой вариант. Место рядом с любителем посвистеть тоже пустовало, но, видимо, учительница поняла, что ничего хорошего из этого дуэта не выйдет.
– Привет, я Кристина, – новая соседка моментально расплылась в улыбке и протянула руку.
Мира присела на место ближе к окну, тоже представилась и пожала руку в ответ. Она надеялась, что сможет посидеть в тишине и немного успокоиться, но Кристина оказалась не из молчаливых. Складывалось ощущение, что она сидела за этой партой одна с первого класса, и только сейчас у нее появилась возможность выговориться. Мира слушала ее рассказы вполуха, и смотрела на колпачок от ручки с наконечником в виде бриллианта, который Кристина без остановки вертела в руках.
– Я смотрю, ты Юре понравилась, – сказала Кристина и загадочно улыбнулась. – Теперь держись, тебя Дашка со свету сживет, она за ним уже второй год бегает. Это та киса с выжженными волосами со второй парты, вон там, у двери. У нее еще подружка тут есть, Олька, она с ней рядом сидит, ну видишь, вон та, в голубой блузке.
Урок уже начался, но Кристине, кажется, было все равно. Впрочем, не только ей. С задних парт доносился тихий, но уверенный гул, и никакие угрозы учительницы его не останавливали. Мира готова была вскочить и сама гаркнуть на всех, чтобы разговоры прекратились. Больше всего ей сейчас хотелось побыть наедине со своими мыслями, но, похоже, надо было смириться с тем, что до конца учебного дня ничего не выйдет.
К тому моменту, когда литература закончилась, Мира уже знала все подробности жизни новых одноклассников, к кому из учителей можно приходить просто так, а к кому без домашки лучше не соваться, на какой перемене лучше идти в столовку и где лучше всего в школе прогуливать уроки.
