Я не ответил, сосредоточившись на своей атаке. Он рассеянно потрогал живот и нахмурился.

— Уйдите, Флорин. Уверяю вас, вам разрешат жить мирно в вашем невежестве после того, как вы... — Он оборвал себя и схватился за живот. — Флорин! — проревел он. — Что вы?.. — И тут он завизжал и принялся себя царапать. — Предатель! Под прикрытием переговоров вы напали на меня... — Он снова замолчал и принялся извиваться в ярких, фиолетовых языках пламени, которые поднялись вокруг него, завихряясь и делая все вокруг угольно-черным. Внезапно он сделался меньше, словно резко уменьшился масштаб моего видения. Он уже не был гигантом, стоящим на равнине, а стал рептилией величиной с человека, которая скакала передо мной, визжа больше от ярости, чем от боли. По крайней мере, мне так казалось.

— Это проще — и гораздо забавнее, чем то, что вы предлагаете мне, — сказал я.

— Прекратите! — закричал он голосом, ставшим на полоктавы выше, чем тот, которым он говорил до сих пор. — Я признаюсь, что вводил вас заблуждение. Но мое единственное намерение состояло в том, чтобы избежать усложнения ситуации, а уладить все максимально быстро и просто. Но я недооценил вас. — Он вперил в меня бешеный взгляд змеиных глазок, в то время, как дым от немного ослабевших языков пламени струился над его узкой головой. — Вы не простое существо, которым легко управлять, Флорин! Я уже говорил вам, что вы добровольно вошли в симулятор окружающей среды — Машину Грез, — но не для тестирования, как я сказал раньше. Это было нудно для лечения. Вы важный человек, Флорин. Видите вы, вы очень нужны им. Вас загипнотизировали. Подавили внешние слои вашей памяти и создали новую реальность, записав ее в ваш мозг — чтобы вы соответствовали предложенной вам роли. Их намерение состояло в том, чтобы управлять вашими галлюцинациями, показать, насколько ненадежны они, как способ бегства от действительности, и, таким образом, вернуть вас в реальный мир.

— Это звучит немного знакомо, — сказал я. — Вот только сделать это они хотели с сенатором.

Дизз посмотрел на меня в замешательстве.

— Разве вы еще не поняли? — сказал он. — Вы и есть сенатор.

— ЭТО И В САМОМ деле было весьма забавно, — продолжал Дизз. — Вы вошли в личность легендарного Флорина, после чего Ван Уоук принял все меры, чтобы поручить вам, как Флорину, Человеку Из Стали, стать телохранителем сенатора. Он сделал вас телохранителем самого себя, таким образом введя вас в неразрешимый парадокс.

— Больше походит на злую шутку. Но почему ничего не вышло?

— С похвальной изобретательностью ваше осажденное воображение создало сенатора, который был вами, но в то же время отдельно от вас. Однако, когда давление на вас стало расти, вы оправдали его уход, назвав его просто актером. Но такое положение просто-таки умоляло дать ответы на ряд вопросов. Без ответа оставался важнейший вопрос: тайная личность настоящего сенатора — вас самого. Вы стали одержимы потребностью найти этот ответ. Ван Уоук и его группа, контролируя ваши фантазии, безуспешно попытались удалить со сцены Барделла. Наконец, в знак отчаяния, они подсунули вам его фальшивый труп. Но вы — или ваше подсознание — дали эквивалентный ответ. Разумеется, вы не могли принять ваше собственное удаление со сцены. Вы превратили самозванца в старый манекен и продолжали снова и снова противостоять самому себе, что явно вело к вашему самоуничтожению. Но даже тогда вы не были удовлетворены. Вы разгадали обман и продолжали упорно действовать — к полному замешательству всего Галактического Сообщества.

— А тогда в действие вступили вы, рассказали мне часть этой истории и отправили меня обратно, чтобы я разрушил эту штуковину, которую вы называете Машиной Грез.

— Что вам не удалось сделать. Но я надеюсь, теперь-то вы понимаете, что никогда не сумеете избавить себя от себя самого, Флорин. Вы и есть ваша Немезида, которую вы преследуете и которая преследует вас... Вы тот, кого поклялись защищать, но на кого нападаете... или, может, наоборот? — Его сверкающие глаза не отрываясь, глядели на меня, к нему возвращалась прежняя уверенность. — Подумайте, что будет дальше, Флорин. Вы обречены вечно идти куда-то и проверять и проверять, куда-то, где будете вечно тащить на себе невыносимый, но неизбежный груз — себя самого.

— Очень поэтично, — сказал я. — Но почему вы с самого начала не сообщили мне, что я и есть сенатор? К чему эта история об эксперименте?

— Я не был уверен, как вы воспримете известие о том, что вас объявили безумцем, — насмешливо сказал он. — Но теперь, повидав в действии ваше монументальное «эго», я уже так не думаю.

— Все просто, да? Вы делаете все таким простым и завлекательным. И я ничего не помню, потому что мне заменили память пустым местом, да? И шуточками было, когда мы размахивали заряженным оружием, и все эти перестрелки, а вот теперь явились вы — хороший полицейский, который пришел, чтобы все расставить по местам. Знаете что, Дизз? Вы хороший парень, вы нравитесь мне, но мне кажется, что вы лжете.

— Я лгу? Но это же просто нелепо. Я имею в виду, теперь. Раньше, конечно, когда я еще полностью не оценил ваши возможности...

— Не волнуйтесь, Дизз. Вы уже миновали то, что называется подрывом доверия. Это самый вежливый способ назвать человека проклятым лжецом. Зачем вы хотите уничтожить Машину Грез?

— Я уже объяснял...

— Знаю. И я вам не поверил. Попробуйте еще раз.

— Но это абсурд. То, что я сказал вам, чистая правда.

— Вам не нравится игра с подменой реальности, в которую мы играем с вами вместе, Дизз?

Я представил, как нас окружают стены. И стены тут же появились. Я сделал их бледно-зеленым фоном лаборатории. Затем превратил все воображаемое в реальное. Дизз зашипел, отступая к большому пульту правления, на котором горела яркая надпись: Чрезвычайная Перегрузка. В таком окружении человек-ящерица почему-то еще больше уменьшился, теперь это была довольно жалкая ящерица с жестким воротничком и тугим галстуком-ленточкой.

— Что вы хотите, Флорин? — прошептала она. — Чего вы добиваетесь?

— Пока что не знаю, — сказал я и поместил на полу бледно-голубой персидский ковер.

Но он не гармонировал со стенами. Тогда я превратил ковер в бледно-зеленый. Диз завизжал и стал подпрыгивать на месте, словно пол под ним вдруг сделался горячим.

— Больше не надо... больше не надо... — лепетал он.

— ВЫ ГОТОВЫ сдаться? Прежде чем я превращу эту свалку в Клуб Плейбоев с хладнокровными кроликами в бронированной чешуе?

— В-вы н-не... можете... — дрожащий голос его уже повысился до сопрано.

— Я становлюсь беззаботным, Дизз. Меня уже не волнует, сохраниться школа или нет. Я даже хочу увидеть, как она затрещит по швам.

Я убрал зеленую мозаику и на ее место поместил обои с цветочками. Я добавил окно, за которым, к моему удивлению, почему-то появилась желтая пустыня, простирающаяся в такие дали, в какие никакая пустыня в мире не имела права простираться. Я взглянул на Дизза, и он оказался облаченным в облегающую позолоченную форму, с искрящимися эполетами, серебряными галунами, с медалями всех цветов радуги, полированными сапогами и острыми шпорами. В правой руке он держал арапник, которым нетерпеливо похлопывал по сапогу. При этом, почему-то, в шикарной форме он стал выглядеть еще более мелким.

— Ладно, Флорин, так как вы не оставляете мне никакого выбора, вынужден вам сообщить, что я Старший инспектор Службы безопасности Галактики, и вы арестованы.

Он выхватил большой, с изящными обводами, пистолет из усыпанной драгоценностями кобуры на его тощем бедре и навел его на меня, держа в левой руке.

— Вы пойдете со мной без шума? — пропищал он. — Или я буду вынужден ввергнуть вас в амбулаторную кому?

— Я там уже был, — сказал я и выбил у него пистолет.