ВОДИТЕЛЬ ВЫСАДИЛ нас в районе складов рядом с береговой линией, на старом, разбитом тротуаре. Холодный, порывистый ветер, пахнущий мертвой рыбой и просмоленными канатами, нес песок и рваные газеты. Слабые лампы, дающие мертвенный, точно в морге, свет, горели в витринах магазинчиков, уставившихся на нас слепыми глазами-окнами. Несколько человек — мужчины в фетровых шляпках и дамы в шляпках «колокол», меховых ботинках и с голыми ногами, отважно боролись с ветром.

— Что это Флорин? — резко спросил сенатор.

— Да ничего особенного, — пожал я плечами. — Правда, непохоже на то, что я ожидал.

— А вы чего-то ожидали?

— Не берите в голову, сенатор, я просто так. И куда мы теперь?

— Тут рядом есть местечко. Там нас будут ждать каждый четвертый час, пока я не появлюсь. — Он взглянул на наручные часы. — Осталось меньше получаса.

Мы прошли мимо закрытой лавки портного с манекенами в двубортных костюмах, на плечах которых скопилась пыль, мимо кондитерской и аптеки. Все прохожие почему-то шли по противоположной стороне улицы, хотя я не заметил, чтобы кто-то переходил дорогу, чтобы избежать встречи с нами. Удивляло количество высоких и стройных женщин в серых пальто с воротниками из беличьего меха. Медленно проехал автомобиль с плотно закрытыми шторками окнами.

В ухе у меня зажужжало, и тоненький голосок прошептал: Флорин, вышла небольшая накладка. Вы должны пока что не пустить объект к месту встречи. Пойдите на восток, дальнейшие инструкции получите позже.

— Я передумал, — сказал я сенатору. — Давайте пропустим эту встречу. Вы можете встретиться через четыре часа.

— Черт побери, да у этого человека каждый час на счету.

— У него одного, сенатор?

— Ладно. Что вы задумали.

— Давайте, немного пройдем на восток.

Он настороженно поглядел на меня.

— Флорин, есть что-то, о чем вы мне не сказали?

— Я хочу спросить об этом же вас.

Он заворчал, обогнал меня и первым направился на восток. Я последовал за ним. Кварталы впереди выглядели точно так же, как те, что мы уже миновали. Большая зеленая машина промчалась через перекресток в полуквартале впереди. Мы продолжали идти.

Прекрасно, Флорин, прошептали мне в ухо. Остановитесь на следующем углу и ждите.

Мы миновали перекресток.

— Идите вперед, — сказал я. — А я хочу проверить кое-что.

Он глянул на меня с неудовольствием, прошел шагов пятьдесят и остановился, глядя в темную витрину. Я увидел, как зеленая машина сворачивает за угол двумя кварталами дальше, развернулся и догнал сенатора.

— И что теперь? — проворчал он, отступив к стене.

— Сюда, в переулок, — рявкнул я в ответ, хватая его за руку.

— Зачем? Что...

— Интуиция.

Я толкнул его в темноту, где висела в воздухе вонь, а под ногами что-то хрустело. И тут же услышал гудение двигателя большой машины, оно приближалось, затем остановилось и смолкло. Хлопнула дверца. Потом машина пошла дальше, проехав мимо переулка, где мы стояли в темноте.

— Да ведь это тот самый автомобиль... — прошептал сенатор.

— Вы знаете владельца?

— Разумеется, нет. Что это, Флорин?

— Явно чья-то игра. И мне не нравятся ее правила.

— Бога ради, вы не можете говорить яснее?

— Это так просто не объяснишь. Давайте туда, сенатор.

Я указал ему вглубь переулка. Он заворчал, но пошел. Мы вышли на темную улицу, более широкую, чем переулок, но не менее ароматную.

— Куда вы ведете меня, Флорин? — спросил сенатор заметно охрипшим голосом. — Во что вы меня втягиваете?

— Я просто импровизирую, — ответил я. — Давайте отыщем тихий уголок, где можем поговорить...

Я явно запоздал со своим разумным предложением, потому что из переулка выскочил зеленый автомобиль, ударился о бордюр, завихлял, но тут же выправился и помчался прямо на нас. Я услышал, как закричал сенатор, потом раздался звон стекла, громкий треск, я увидел вспышки пламени из машины, и в щеку мою впились кирпичные осколки. Я повернулся, схватил сенатора. Толкнул его вперед, слыша, как автомат запнулся и смолк, оставив нас в звенящей тишине.

Сенатор оперся о кирпичную стену спиной ко мне и медленно опускался на колени. Я бросился к нему, подхватил и увидел, как на боку у него расползается большое пятно. На улице раздался чей-то голос. Загремели шаги, приближаясь к нам. Самое время было уходить. Я закинул руку сенатора себе на плечи, ноги его волочились по кирпичам, а всем весом он навалился на меня. Мы сделали таким образом двадцать пять шагов, прежде чем я увидел дверь, скрытую в глубоком проеме слева. На ней не было таблички с приглашением входить, но я повернул к ней и нажал ручку, дверь оказалась незапертой, и мы очутились в темной комнатушке, с какими-то ящиками, покрытой стружкой полом и обрывками проводов или веревок, едва заметных в тусклом свете из засиженного окна.

Я устроил сенатора на полу, осмотрел и нашел две дырки в боку, сантиметрах в пятнадцати друг от друга.

— Насколько плохо? — прошептал он.

— Сломано ребро. Пуля отскочила от него. Вам повезло.

— Они пытались убить меня. — Он хотел встать, но я не дал.

— Не похоже, что вы удивлены. Вы говорили, что у них есть виды на вас, помните?

— Да, но... — он помолчал, собираясь с силами. — Они просто спятили. — Он снова помолчал. — Флорин, что теперь делать?

— Тот приятель, с которым вы собирались встретиться, — сказал я. — Расскажите мне о нем.

— Его зовут Эридани. Вы были правы. Это ловушка. Теперь я не могу пойти туда, я...

— Держитесь, сенатор. Если у меня и были кое-какие сомнения насчет вашей истории, то эти пули все меняют. Я проверю Эридани. Если все будет хорошо, то я приведу его сюда...

— Нет, не оставляйте меня одного...

— Тут самое безопасное место.

Внезапно он сник.

— Я заслужил это. Я не рожден для подобных вещей, верно ведь, Флорин? Ну, я хочу сказать, что насилие никогда не было моей сильной стороной. Но теперь я в норме. Я больше не выставлю себя дураком.

Я быстренько перевязал его полосками, оборванными от рубашки.

— Как вы думаете, вы можете идти?

— Конечно.

Я помог ему подняться на ноги, и тут у меня в правом ухе раздался щелчок, и голосок, не громче, чем шелест жука в траве, сказал: Отлично, Флорин. Ждите дальнейшего развития событий.

Сенатор в это время застегивал куртку, шипя от боли при каждом движении. Я ощупал голову за ухом, нашел микроскопическое устройство, сорвал его и раздавил каблуком. Дверь на противоположной стене открывалась в грязный холл, ведущий к стеклянной двери на улицу.

Никаких зеленых «бьюиков» не было в поле зрения. Никто в нас не стрелял. Мы старались держаться в тени, как мыши, которых застали вне норки, и двигались к берегу.

Я ВНИМАТЕЛЬНО оглядел улицу, которая была лишь менее запущенной, чем та, где в нас стреляли. Две ступени вели вниз, к тускло-коричневому освещению, откуда неслись ароматы выписки и табачный дым. Мы сели в кабинку и заказали пиво у экс-тяжеловеса с перебитым носом и плоской физиономией. Он поставил перед нами два полных стакана. Я достал носовой платок и обтер лицо. Повязку я наложил на сенатора удачно, так что через нее не проступила кровь. Если хозяин и заметил в нас что-то необычное, то оказался достаточно умным, чтобы и виду не подать.

— Он опаздывает, — нервно сказал сенатор, сидя лицом к двери. — Не нравится мне это, Флорин. Мы тут легкая добыча. Они могут выстрелить через окно...

— Они могли сделать это в любое время. Однако, не сделали. Может, попозже мы выясним, почему.

Он не слушал. Он глядел на дверь. Я повернулся и увидел стройную, темноволосую девушку, до глаз завернувшуюся в кольцо меха рыжей лисы, она спустилась по ступеням и стала осматриваться. Ее взгляд, вроде бы, на миг остановился на нашей кабинке, но, может, я принял желаемое за действительное. Лицо у нее было такое, словно она парила в мечтах где-то далеко-далеко. Она прошла через бар и исчезла за задней дверью.