— Ну, как дела? Как себя чувствуют дети?

— Хорошо! А что им сделается. Наелись вчера на пиру, потом нашли сверстников, и стали играть с ними какую-то игру. Сейчас пока спят.

— Очень хорошо! Хазай. Взгляни сюда.

Я включил голопроектор. Увидев снимок, Хазай позеленел:

— Это Луф? — Тихо спросил он.

— Да! Вернее, то, что с ним стало.

— Теперь понятно, почему моя сестра отослала меня и детей. На планете был найден новый радиоактивный материал. Мы его назвали «Драйт». По мощности взрыва он в тысячи раз превосходил все имеющиеся у нас урановые и водородные бомбы. Месторождение как раз и шло в том месте, где сейчас каньон. А в глубину коры оно опускалось на пятьсот километров. Главное, что как только мизерный кусочек драйта попадал на воздух, получалась вспышка, и шло излучение…

— Антивещество! Вы жили на планете, где было полно его! И скорее всего, как только стало ясно, что гражданские проигрывают, они взрывом вскрыли каньон по всей длине. Это вызвало аннигиляцию, потому наши станции и зафиксировали вспышку и высокий уровень нейтронов. Но как оно держалось в коре? Наверное, было что-то, что не давало драйту вступить в реакцию с обычным веществом.

— Я это не знаю.

— Этого никто не знает, и не узнает. Все кто знал, мертвы. Ты и дети — последние из могикан вашей цивилизации.

— Могикан? А кто это?.

— Представители одно из индейских народов у меня на родной планете. Они тоже все до единого погибли.

— Луфанцы оказались настолько глупы, что убили сами себя. — В глазах Хазая стояли слёзы.

— Не только вы такие. На моей планете несколько лет назад было истреблено почти восемь миллиардов людей, а сама Земля стала необитаемой. Это я узнал от двух землянок, которые были около планеты во время этих событий. Но земляне есть в Содружестве. Там их несколько сотен тысяч или даже несколько миллионов — я не знаю, сколько смогли утащить людей работорговцы за последние двести земных лет.

— Выходит, что иногда и работорговцы, сами того не желая, совершают хорошие поступки….

— Выходит так.

Гортенза Силь ехала со своей охраной в порт. Она должна была сообщить о смерти своей матери родственнице, Оране Галь, которая убежала от данайцев вместе со своими детьми в Дикие горы, где оказалось таинственное герцогство Рив. Летающие кареты герцога, наводящие ужас на многих аристократов, видели и в Ронии. Но те просто пролетали далеко вверху, и ничего нельзя было разглядеть, так быстро они передвигались. Со времени падения Алатании прошло уже семь лет. Ходили слухи, что все, кто тогда смог убежать в Дикие горы, стали чуть ли не графами у нового герцога. Также упорно ходили слухи о поражении данайцев от войск герцога, как на суше, так и на море. И совсем несусветную чушь рассказала Гортензии Силь её соседка, баронесса Ронета Каль. Якобы, в одном из королевств было совершено нападение на подданных герцога. Погибла простолюдинка. А дворянку захватили и потребовали выкуп. Тогда в город, где это произошло, нагрянули на летающих повозках воины герцого Рива, которые перерезали половину жителей, нашли похищенную дворянку, и взяли труп её убитой служанки. А потом под угрозой уничтожения столицы королевства якобы монарх заплатил за убитую простолюдику десять тысяч золотых. А за дворянку — целых сто тысяч! И после этого герцог объявил, что так будет с любой страной, где совершат нападение на его подданных. Гортенза не могла поверить во все эти слухи. Но теперь, когда умерла её мама, и баронесса получила наследство, можно было и съездить к Галь, которая рано потеряла родителей, и росла в семье Силь, пока её не выдали замуж за алатанского барона. Тем более, что по завещанию матери одна треть наследства должна была перейти к Оране, если та не откажется от него письменно. Для этой процедуры вместе с баронессой Силь ехал нотариус.

«Интересно, как она меня примет? В жизни всё бывает, может, ей повезло? Пока ничего не известно. Доеду, увижу».

И вот, наконец, порт. У трапа огромного судна стоят солдаты в чёрных доспехах. Один военный проверил билеты, и направил баронессу и юриста вместе с прислугой внутрь по трапу. Там их встретил молодой, шикарно одетый матрос. Таких богатых нарядов Силь не видала даже на королевском балу. Матрос проводил всю кавалькаду до каюты с номером четыре. Открыл ключом дверь, и пропустил людей внутрь. Каюта делилась на две части — аристократическую и людскую. Служанки и охрана разместились в небольших комнатах, которые назывались непонятным словом «купе». Там имелись складные кровати на четырёх человек, стол у иллюминатора. Сундуки для вещей под нижними лежаками, на которые днём можно было садиться. Ешё стояла непонятная коробка, кивнув на которую матрос сказал:

— По этому прибору придут сообщения, он может показывать истории из жизни дворян, а нажав эту кнопку, можно вызвать дежурных, если что-то произойдёт.

Половину сказанного баронесса не поняла. Она поинтересовалась у юноши:

— А ты сам виконт или баронет? У тебя такой красивый костюм…

— Нет, госпожа баронесса. Я простой моряк, а мой отец имеет мастерскую в Городе. А костюм самый обыкновенный — это рабочая одежда. Праздничный костюм у меня с сапфировыми пуговицами.

Гортенза замолчала. Сказанное моряком не укладывалось в её голове. Тем временем они прошли в часть каюты, Предназначенной для аристостократов. Там было две комнаты — столовая и спальня. Таких дорогих тарелок, какие были в шкафу, и серебряных вилок не было даже у самих графов Лорь, вассалом которых была баронесса. А спальня была просто великолепной. Кроме зеркала в рост человека. висящего на стене, трильяжа, гардероба с четырьмя дверями, и огромной кровати с мягкими подушками и матрасом (всё это приделано к полу и стенам, чтобы во время шторма вы не повредили себе тело, объясним матрос) на стене висела и плоская кратина. Матрос подолёл к ней, что-то сделал, и к удивлению баронессы появилось дружущееся изображение. А когда люди на картине заговорили, Силь попала в ступор….

Сейчас баронесса с улыбкой вспоминает тот первый день на корабле. Они уже подплывают к порту Северозападный форт. Силь за две недели путешествия многое узнала от матросов о жизни в Городе и баронствах. Она успела полюбить «телевизор», который всё путешествие развлекал её, попробовать неизвестные, но очень вкусные блюда. Даже смогла увидеть, как расправился их корабль с пиратами, посмевшими напасть на судно. И вот, подан трап, пора сходить…

— Это вам баронесса. — Молодой матрос даёт Гортензе небольшую коробочку.

— Что это?

— Я сейчас вам дам кристалл, который надо вложить вот в это отверстие. И вы увидите себя во время путешествия.

— Неужели?

— Да, это для того, чтобы у себя дома, в Ронии, никто не смог бы вас обвинить во лжи!

А вот и Галь на какой-то странной карете без мошади.

— Гортенза!. Как я рада, что ты приехала именно сегодня! Я только что со станции. Мы прилетели на Мейкс только два дня назад… Ой! ладно. Потом всё объясню и покажу.

Галь командует рассаживающимися на высокие сидения людьми — это прислуга баронессы и её охрана, а также, Нотариус.

— А где твоя охрана? — Спрашивает Силь.

— А зачем мне на территории Диких гор охрана? У нас нет преступников. Сегодня мои воины проходят обучения у четырёхрукой Дрилы.

— А кто это?

— Одна из жён герцога. Их две. И они креаты — людис четырьмя руками. Они не с Мейкса, а с Содружества. Я тебе после расскажу и покажу! — Говорит Галь, управляя каретой, которая несётся по дороге между каких-то низких стеклянных полукруглых строений. Сквозь стекло видны зелёные растения и какие-то плоды на них. Перехватив взгляд баронессы Орана кивает головой:

— Это теплицы. Герцог придумал. Тут холоднее, и всё растёт хуже. чем в других местах. А в теплицах всегда тепло и есть освещение, поэтому фрукты, овощи и злаки растут без проблем.

Наконец показались стены города. Карета Ораны прямо проехала в ворота, и стоящие на башнях солдаты в чёрных доспехах, отдали ей честь. Силь удивлённо посмотрела на родственницу.