— Простишься со мной прямо здесь или зайдешь? — с горечью выдавила Кьяра, чувствуя, как сжимается в груди и блекнет свет. — Что, грань стала слишком скользкой Скай Ровер?

Он в непривычном для себя смятении отвел глаза и ответил:

— Ты же хотела повидаться с матерью. Кьяра … давай не будем это обсуждать. Мне нечего тебе дать. «Жили они долго и счастливо» не в моём случае. Прости. Тебе нужен другой парень, не такой как я, или как Яр, а нормальный.

— О чём ты говоришь?! Что в твоём понимании значит «нормальный»?!

— Не тот, за которым гоняется пол галактики, и не тот, кого приговорили к смерти, а тот … у кого есть дом и будущее, — с ответной болью на её выкрик произнес Ровер. — Ты ведь всё понимаешь, не пытайся меня переубедить.

— И всё-таки зайди. Я хочу, чтобы моя мать познакомилась с тобой. Ты можешь сделать мне такое одолжение напоследок? — обреченно проговорила Кьяра, не узнавая свой собственный голос.

Поколебавшись, Ровер всё же утвердительно кивнул. Они вошли без проблем. Код замка не менялся с её последнего ухода из дома, когда она покинула его несколько месяцев назад, гостя здесь в увольнении.

Ровер тут же снял очки и стащил с головы военный берет, который прикрывал его остроконечные скворанские уши, но маскирующий тату крем стирать не стал.

— Кто это там? — и на пороге в гостиную застыла моложавая, чем-то так напоминающая Кьяру, женщина. — Девочка моя! — вытянув руки, она бросилась к дочери.

— Мама! — Кьяра с чувством обняла мать. Обнявшись, они простояли так несколько минут, прежде чем Кьяра, обернувшись, представила матери своего спутника.

— Мама это…, - Кьяра протянула к нему руку, и Ровер снова борясь с собой, сжал её ладонь, посмотрев сначала на то, как переплелись их пальцы, и уже потом взглянул в глаза девушке. Казалось, сегодня скворанин впервые узнал, где у него находится сердце и что значит «не дышать»! — Как видишь, мам, это скворанин, хал Скай Морт, но все зовут его просто Ровер. А это моя мама Розалин.

— Не стоит говорить, что вам очень приятно, миссис Сноу, — с надменным шипением, протянул Ровер. — Ведь это именно я причина пропажи вашей младшей дочери и полного разноса её прежней жизни.

— Да, нам сообщили, что Кьяра находится в среде врагов, что она признана дезертиром и объявлена в розыск, — сдержано ответила на этот вызов Розалин, пристально рассматривая скворанина.

То, что её дочь именно так держала его за руку, было слишком очевидным для неё сигналом. А умоляющие глаза дочери, почему-то блестевшие от слёз, так вообще били тревогу. И это вовсе не было связано с её возвращением домой, как любая мать всей своей душой, привязанная к своему ребёнку, Розалин чувствовала, что состояние её дочери сейчас напрямую связано с этим скворанином, с этим парнем, которого … так очевидно любит её Кьяра. Этот вывод, конечно, шокировал, но вместе с этим, у Розалин вдруг зажглась надежда. И она снова начала всматриваться в скворанина своим цепким материнским взглядом.

— А теперь спросите зачем я это сделал?! — эмоции Ровера набирали амплитуду.

— Может, всё-таки пройдём и присядем? — и Розалин продолжила лишь после того, как её гость рухнул в кресло. — Я знаю, что скворане непоследовательны и непредсказуемы…

Но Ровер не дал матери Кьяры договорить, оборвав её на полуслове:

— Это скворане, а я безродный! С годами, скитаясь в космосе, я набрался от всех отбросов понемногу. Я преступник, миссис Сноу, вор и убийца. Я играю чужими жизнями и живу без правил!

— Ровер! — попыталась отдернуть его Кьяра.

— Что? Я должен ей понравиться?! Какой смысл?! Ты же хотела, чтобы мама со мной познакомилась, вот пусть и смотрит на меня настоящего! — резко отрезал он.

— Нет, ты пытаешься выглядеть хуже, чем ты есть на самом деле! — Кьяра даже не скрывала своего отчаянья.

— Крошка, я перестрелял кучу ваших сограждан — я вовсе не милый мальчик! — Ровер послал ей тяжелый взгляд исподлобья.

— Если вы нервничаете, что я сообщу властям о вашем местонахождении, можете не переживать по этому поводу. Вы привезли мне дочь, и я не выдам вас. По крайней мере, сейчас, — проговорила Розалин, сопоставляя про себя, как действительно нервничали эти двое.

— Нет, мам, он дергается по другому поводу! — бросила с болью Кьяра, глядя исключительно на Ровера. — И у него на самом деле есть одно непреложное правило — не любить! Ты каждый раз так нервничал, Скай Ровер? — в её голосе был вызов и обида. — Когда бросал их?

Ровер вскочил с кресла, подошел к столику и осушил стакан с водой, взглянул в окно, затем снова сел, но уже рядом с ней:

— Хочешь потерзать меня в конце? Ладно, наслаждайся. Отвечаю на предыдущий вопрос — прошлые разы мне давались полегче. Сейчас я хочу сдохнуть. Довольна?

— Я … не понимаю, зачем тогда ты мучаешь себя? И меня? — прошептала она ему, погружаясь в его взгляд, хватаясь за него глазами, словно это была последняя возможность остановить его.

В течение этих минут Ровер несколько раз мысленно порывался исчезнуть из этого дома, попросту смыться, но он почему-то так и не смог собраться духом, и это его сильно угнетало. Она словно держала его невидимыми путами. Он будто ощущал свою исключительную ответственность за неё не в состоянии оставить. … С ним это было впервые и это приводило скворанина в неописуемый ужас. Это означало, что он переставал принадлежать самому себе. Ровер не ответил ей, просто с тоской в глазах, задумчиво провёл пальцами по её щеке, совершенно не беспокоясь тому, что её мать следила за каждым его движением.

— Пойдём, покажу тебе свою комнату! — вдруг неожиданно вскочила Кьяра, потащив его за собой, и удивленно застыла посреди своей же комнаты.

— Я немного изменила интерьер, — печально усмехнувшись, входя следом за ними, пояснила Розалин.

— Ты развесила по стенам все мои фото и детские рисунки? Зачем?

— Вспоминала и тосковала о тебе, девочка моя. В моём эле есть тысячи ваших фото, но эти, которые можно потрогать, мне почему-то дороже, они словно приближают к тому, кто на них заснят, — с грустью ответила миссис Сноу, снова обнимая дочь.

— Да уж, это такое ретро, — отозвался Ровер. — Бумажные фото давным-давно не в моде, как впрочём и любовь, и все эти сентиментальные штуки.

Промолчав, Кьяра взглянула на мать, и этот заполненный отчаяньем взгляд искал поддержки. Не зная, что творилось с её дочерью в последнее время, какие тяготы ей пришлось пережить, но в данный момент Розалин увидела, что её дочь страдает, и как ни странно, судя по всему, виновник всех этих бед тоже испытывал сильные переживания.

— О, у тебя с детства был свой телескоп! — оборвав повисшую трагическую неловкость, воскликнул Ровер, рассматривая одну из фотографий. — Спорим, ты подглядывала за соседями? Хотя нет, — подумав, протянул он, усмехнувшись, — Если бы ты это делала — знала бы больше об этой жизни, мамин комнатный цветочек.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Что вы имеете в виду? — опередив Кьяру, с вызовом спросила Розалин. — Хотелось бы знать значение ваших двусмысленных фраз и взглядов. Вы пытаетесь упрекнуть меня или мою дочь в неприспособленности?

— Я хочу сказать, что вашей дочери нужно было бы знать, что все врут, притворяются, лицемерят, а вы забивали ей голову своими утопическими идеалами! Она очень хрупкая, как снаружи, так и внутри несмотря даже на то, что она умеет дерзить. Да, Кьяра не приспособлена к окружающей среде, словно вы всю жизнь держали её в инкубаторе, а потом вытолкали служить Империи, забыв рассказать правду, но зато успев сунуть оружие в руки.

— О, вы ошибаетесь! Кьяра росла очень наблюдательным ребёнком, подвижным и смышленым. Несмотря на её хрупкость — упрямства в ней хватит на целый взвод! Знаете Ровер, я слишком многое видела в своей жизни, чтобы безошибочно определить, что моя дочь не безразлична вам. По-моему, вы злитесь, за то, что она заставила вас себя полюбить! — без обиняков обратилась к нему Розалин, в то время как он продолжал рассматривать рисунки и фото, перемещаясь по комнате, не упустив случая опустить фото Тома, стоящее на прикроватной тумбочке. Скворанин сделал вид, что не слышал сказанных слов.