— Эку нас потрепало! Ну что же, Григорий Иваныч, придётся Вам, хошь — не хошь, гостем в моих чертогах побыть!

Чернов-Кобылин не успел даже ответить, как со стороны леса галопом подлетели несколько всадников. Они спешились, и через толпу княжеской свиты протолкался мрачный, высокий и лысый старик в красном сюрко[13] с вышитым на нём коронованным орлом:

— Государь, дозволь обратиться!

— Говори, Платон Фёдорович… Кстати, выражаю тебе соболезнования в связи с гибелью твоего храброго брата…

Воевода Пестов наклонился и прошептал на ухо Чернову-Кобылину:

— Это Воевода Платон Перовский, старший брат боярина, который погиб при обороне крепости… Глава малого совета при князе…

Перовский-старший хлопнул в ладони, пара служек быстро поставили складную доску с картой, и главный разведчик княжества показал кортиком на пару точек на ней:

— Ещё до Гримуара, мои ползуны нашли следы Роя. Они уходили вот так, — острие прошло по водной артерии, — Затем пересекли канал, вот здесь… Дальше разведчики не успели пройти, но нам и так известно, что безопасное место для укрытия там только одно.

Меч старика уткнулся в символ пары круглых башен. Пестов кивнул:

— Ты прав, кроме Северного Парка, других больших укрытий там нет. Сколько их?

— Около сотни рабочих пчёл, десяток повозок, пара десятков пленных и минимум один верховой…

— Шершень, значит…, — задумчиво покрутил усы князь, — А нас почти сотня кавалерии и…

— Полторы сотни пехоты, Ваша Высочество, — подсказал ему Чернов-Кобылин.

Орловский немного постоял, кивнул своим мыслям и крикнул:

— Трубить общий сбор!

Гончие Тумана — самые опасные существа Мути. Представляют из себя черно-синие сгустки тумана, передвигающиеся с очень высокой скоростью. Почти нечувствительны к любому виду оружия, остерегаются только чистой Силы. Полуразумны, живут стаями в Глубокой Мути. Не подтверждено, но по слухам после смерти Гончей на месте её гибели находят самый дорогой и редкий артефакт — Золотое Зерно, обладающее способностью защищать своего владельца от любых существ Мути и от самой Мути. На сегодняшний день достоверно известно всего о двух таких артефактах — Панагия Патриарха (хранится в Святоче, принадлежит Патриарху Свидетелей Последних Дней) и Шлем Трёхрукого (боевой шлем легендарного вождя Диких, утерян в битве на Поле Великанов). (Энциклопедия Ядерной Эры. Издание 3-е, дополненное. Святоч, 38-й год Я.Э., типография Патриархии СПД).

К утру буря окончательно стихла. Ворона растолкала Марта, сладко спящего на посту у двери, влепила пару тумаков:

— Три наряда вне очереди. Как вернёмся в расположение, — процедила воительница, с презрением глядя на стонущего от побоев новика.

Проходя мимо меня, Ворона невозмутимо поправила ремень винтовки. От тёплого аромата её тела я даже немного покачнулся, и, кажется, сильно покраснел. Она легко кивнула, удовлетворённо улыбнулась произведённому эффекту и скомандовала:

— На выход!

Я выкрутил рычаг шлюза и мы выбрались наружу. За дверьми особняка царил полный хаос, освещенный прозрачными лучами утреннего солнышка. Фыр выглянул из рюкзака, понюхал зябкий воздух, зевнул и нырнул обратно в тепло.

— Крюк, на охрану ворот. Март, найди какие-нибудь мешки. Княжна, попрошу Вас остаться с Мартом. Молчун, за мной.

Бурелома прибавилось. Пришлось посвятить несколько минут расчистке дорожки к воротам. Ворона, подняв палку, принялась копошиться в завалах веток и прошлогодней листвы.

— Что ищем, — спросил я?

— Вот, смотри.

Ворона протянула руку к ближайшей кучке мусора, и, внезапно, внутри появилось небольшое зеленоватое свечение. Девушка раскидала ветки и листву, и перед нашим взором оказался старый гаечный ключ. По его поверхности паутинкой пробегали волны яркого зелёного цвета, складывались в геометрические узоры и снова исчезали. Воительница аккуратно подвинула железку палкой и приказала:

— Приложи руку.

Я выполнил приказ. Железо было слегка тёплым на ощупь, но более ничего я не почувствовал. Ворона убрала мою руку, положила свою. Рябь паутинок замедлилась, свечение немного уменьшилось. Воительница удовлетворённо крякнула:

— Хороший Источник, на пару сотен жевелок потянет.

— У меня вот есть что, — я вытащил из кармашка рюкзака Зерно Силы, — мне говорили, его можно подзарядить?

Ворона приподняла мою кисть, не прикасаясь к Зерну, осмотрела его и округлила глаза:

— “Рык Вепря!”. Откуда?

— Да так… Боярин Баранов… подарил…

— И ты вот так просто держишь его в руке?

— А что такого?

Воительница отстранилась от меня:

— Попробуй положить Зерно у Источника Силы.

Зерно при приближении к железке начало гулко вибрировать. Я оставил его в паре сантиметров от сияния. Железка тоже загудела, и словно туман потёк от неё к Зерну. Через минуту Ворона палкой аккуратно отодвинула гаечный ключ:

— Всё, хватит. Амулет полон.

Я поднял его. Теперь на острие капли едва заметно светился недобрый красный огонёк, а само Зерно заметно потяжелело.

— Ищем дальше.

— А можно, я попробую дозиметром поискать?

— Ну, попробуй, — пожала плечами Ворона.

Дозиметр мгновенно откликнулся весёлым щёлканьем. От железки прилично фонило. “Примерно нуль-два зиверта” — прикинул я.

Зерно же оказалось полностью чистым. Я недоверчиво поводил по нему прибором, прислонил вплотную. Ничего! Воительница хмыкнула и показала на следующую кучу мусора.

Дальше дело пошло споро. Март притащил нам пару ржавых металлических корзинок, в которых раньше хранили какую-то шерсть. Пряжа давно истлела, но корзинки оказались весьма вместительными. Под внимательными взглядами княжны, мы спиралью обошли подворье.

Дозиметр просыпался ещё несколько раз. Я сложил в корзинку: один кусок битой черепицы, ржавую модельку “Феррари” без колёс и сильно изгрызанную собачью миску. Март нашёл столовый нож, а Ворона — навершие каменного топора, при виде которой княжна захлопала в ладоши:

— Малый Источник! Мощный!

Воительница нашла его прямо на том месте, где тварь сожрала крупного человья:

— Да, так оно и бывает. Там, где кто-то умер жуткой смертью. От сильного мута.

Мы сложили добычу вместе в одну корзинку. Март поднялся с колен, отряхивая ладони:

— Да тут добычи на десять лет жалованья!

— Так и есть. Но продать сейчас некому. Зароем.

Мы с Мартом выкопали небольшую ямку у беседки, уложили артефакты в большой мешок и прикопали. Новик покачал головой:

— Когда ещё вернёмся!

Затем он сменил Крюка на воротах, а тот занялся завтраком.

— Ворона, — негромко позвал я.

— Чего тебе?

— Разговор есть. С глазу на глаз.

Мы отошли к беседке. Воительница присела на остатки лавочки, вытащила свой меч и тряпку, начала его полировать:

— Говори.

Я выдохнул:

— Мне надо уйти.

— Куда, — не поднимая глаз спросила она.

— Есть одно дело… в Крысятнике.

Рука её дернулась, затем продолжила полировку:

— И что за дело?

— Не могу сказать. Секрет. Не мой секрет.

Воительница подняла меч остриём к небу, повертела его. Солнечные зайчики искрами разбежались вокруг:

— Мне нужны подробности.

Я присел напротив, тронул её за руку:

— Оля… Я не могу сказать… Знай только, что надо мной висят присяга и долг. Другая присяга, другому флагу.

— Твой тотем — враг Орлам? — медленно произнесла та, убирая меч в ножны.

— Нет. Мой тотем очень далеко отсюда.

Ворона откинулась назад, с прищуром заглянула мне в глаза:

— Не пойму я тебя, Молчун. Посмотришь — вроде свой. А как вспомнишь, что натворил…? Герой и предатель. Одновременно. В укрытии — всё знаешь. В Мути — как дитё. Вещи из прошлого. КТО ТЫ?

Я вздохнул, взял её руку в свою. Она не отстранилась, но кисть напряглась. Я осторожно развернул её небольшую тёплую ладошку и слегка погладил её: