– Макс? Макс! – восклицает она, заметив, что я пришел в себя. – Ты очнулся!

– Похоже на то, – прокашлявшись, отвечаю я.

– Черт, я так перепугалась.

– Надеюсь, ты не звонила моей маме – а то она примчится сюда из Франции.

– Если бы ты прямо сейчас не проснулся, позвонила бы!

– Что ж, – усмехаюсь я, – я подоспел в нужный момент.

В палату входит молодой доктор с папкой в руках.

– Рад, что вы в порядке, Максим Игоревич, – говорит он. Катя уступает ему стул, и она садится. – Я ваш врач – Георгий Валентинович. Ну и подкинули вы нам задачку. Мы не знали, что и думать, когда вы к нам поступили.

– В плане? – удивляюсь я. – В первый раз к вам привозят пациента из «Соло»?

– О, нет, – смеется он. – К нам часто поступают… такие, особенно ночью, но обычно нам приходится вытаскивать странные инородные предметы из их…

– Окей, окей. – Я вскидываю руки и энергично машу головой, давая понять, что не желаю слушать продолжение. – Я не такой, как вы могли заметить. Так почему вы не знали, что со мной делать?

– Не могли заключить, в чем, собственно, корень проблемы. Ваши показатели были в норме – очевидно, потеря сознания была вызвана переутомлением. Однако вы не просыпались. Мы подключили вас к электроэнцефалографу и обнаружили это…

Мужчина открывает папку и показывает мне график колебаний мозговых импульсов: амплитуда где-то высокая, где-то низкая, причем разница частая и значительная.

– Эта диаграмма мне ни о чем не говорит, – отвечаю я.

– Это биоритмы вашего мозга за тот промежуток, пока вы находились без сознания. Знаете что-нибудь об альфа, бета, гамма-волнах?

– Это что-то из физики? – Я хмурюсь, безрезультатно пытаясь вспомнить, а затем раздражаюсь на доктора, речь которого пестрит ненужным профессиональным сленгом. – Слушайте, я только пришел в себя. Можете кратко объяснить, что вас смутило?

– Конечно. – кивает Георгий. – Альфа, бета, гамма, каппа, мю, лямбда, тета и дельта – это частоты колебаний электрической активности мозга. Доминирующий ритм зависит от состояния нервной системы. К примеру, бета и гамма-ритмы характеризуют повышение умственной нагрузки и, соответственно, выражаются высокой амплитудой колебаний. Тогда как альфа, каппа, и мю-ритмы связаны с состоянием покоя; амплитуда средняя. Тета и дельта-ритмы возникают во время сна или глубокого расслабления, поэтому частота колебаний довольно низкая. – Всё это врач практически протараторил, из-за чего сути я так и не уловил.

– Можно чуть помедленнее и попроще? – прошу я.

– В общих чертах, график иллюстрирует невероятный феномен: колебания в вашем мозгу прыгают от дельта до гамма-волн с необыкновенной частотой – видите, как скачет амплитуда? Это значит, что вы резко погружались то в состояние покоя, то в состояние нервного напряжения.

– Вы серьезно? – недоверчиво вставляет Катя. – Если внезапно разбудить человека от глубокого сна и заставить его подняться с кровати, а потом тут же уложить его обратно, чтобы он заснул, будет вам такой же график.

– Нет, девушка, – стоит на своем врач, – мозг не способен так стремительно «переключаться» между ритмами.

– А наркотики могут вызвать такой эффект? – спрашиваю я и поспешно добавляю: – Я ни в коем случае не принимал, но… может, мне их подсыпали?

– Нет, Максим Игоревич, мы взяли вашу кровь на анализ, и наркотических веществ в ней не обнаружено.

– Хоть это радует.

– Но поведение вашего мозга до сих пор остается загадкой. – Врач задумчиво прислоняет ручку к губам, опустив глаза на график моей электроэнцефалограммы.

– Слушайте, жизнь в целом – любопытная вещь, – замечаю я. – Я не раз слышал о случаях чудесного исцеления от смертельного заболевания, читал про выживание после падения с огромной высоты и даже видел, как буддистский монах превращает воду в камни. Человеческое тело может многое.

– Может, вы и правы, – кивает Георгий, – тем не менее ваше состояние требует более детального изучения, поэтому я попросил бы вас остаться здесь еще как минимум на пару дней.

– Но я нормально себя чувствую, – протестую я. – И у меня нет ни малейшего желания находиться здесь даже лишние пару часов.

– Ваше право, – безразлично пожимает плечами доктор, совершенно не собираясь настаивать.

– Вы так просто передумали? – удивляется Катя. – Тут есть какой-то подвох?

– Нет, никакого подвоха, Максим Игоревич может быть свободен.

Воцаряется неловкое молчание. Георгий прощается с нами и выходит из палаты. Я собираю вещи, расписываюсь на паре документов на ресепшене, и мы с Катей покидаем больницу.

***

Шесть утра. Мы с Катей в центре города. На улицах пока пустынно, но не пройдет и получаса, как сердце столицы наполнится народом и забьется в унисон с ритмом толпы, спешащей на работу, учебу и еще неведомо куда. В отличие от большинства я еду в офис увольняться, так что не вижу смысла заезжать домой – проще позавтракать где-нибудь, а потом направиться в PlayDoor.

– Как насчет McDonald’s? – предлагаю я, и Катя кивает в знак согласия.

В ближайшем ресторане быстрого питания мы заказываем МакМаффин с ветчиной для меня и картофельный хашбраун для Кати. Учитывая, что подруга, можно сказать, спасла меня, а после не отходила от моей койки полночи, меньшее, что я могу сделать, – угостить ее. Мы дожидаемся заказа и приступаем к трапезе.

– Странное утро, да? – говорит Катя.

– Скорее странные несколько дней: я опозорился на работе и сегодня иду писать заявление об уходе по собственному желанию; встретил Дениса и потерял сознание. И в довесок у меня обнаружили нарушение работы мозга. – Я делаю глубокий вздох. – А всё началось с дурацкой посылки.

– Какой посылки? – недоумевает Катя.

– Разве я не рассказывал? – Я поперхнулся кофе от неожиданности. – Как я забыл об этом упомянуть! Вчера утром приехал курьер DHL с посылкой, в ней было устройство в форме капсулы. Согласно инструкции, его нужно было вставить в ухо, что я и сделал. Я был счастлив как никогда, ощутил невероятную осознанность и наслаждался каждой секундой бытия. Затем, когда я кружился посреди улицы в эйфории, капсула выпала из уха и, как я подумал, сломалась. Когда в «Соло» я увидел Дениса и не мог найти тебя, в панике вставил устройство снова. Мне стало хорошо, но когда я столкнулся лицом к лицу с Денисом, безмятежность сменилась леденящим ужасом. Это последнее, что я помню перед потерей сознания.

Катя застывает в недоумении, так и не донеся картофельный хашбраун до рта, и недоверчиво на меня глядит.

– Ты, наверное, думаешь, что я выдумываю. – Я сжимаю губы в смущении.

– Да нет, – пожимает плечами подруга, – просто осознала, что забыла заказать сырный соус, но сейчас уже не хочу его.

Мы с Катей смеемся.

– Может, из-за этой капсулы мой мозг стал странно работать? – рассуждаю я вслух. – Другого объяснения у меня нет.

– Она у тебя с собой?

Я шарю по карманам и проверяю содержимое сумки, но ничего не нахожу.

– Черт, – вздыхаю я с досадой, – наверняка, в клубе обронил.

– Ну и ладно. – Катя делает глоток кофе. – Может, оно и к лучшему: зато твой мозг теперь в порядке.

– Относительно, – иронично усмехаюсь я. – Мои прошлые расстройства и обсессия по левому чуваку никуда не делись.

– Давай не будем о Денисе, – просит Катя, – его слишком много.

Я испытываю чувство вины от слов подруги, ведь она права. Мне следует держать себя в руках и проявить уважение к моей «духовной жене», чтобы мои многострадальные монологи в какой-то момент ее окончательно не вывели из себя.

– Молодые люди, не подадите мелочи? – спрашивает подошедший к столику парень. Он выглядит довольно опрятно для нищего.

– Увы, нет, – отрезает Катя.

– Лучше бы на работу устроился; пускай даже сюда, – ворчу я, глядя ему в глаза.

– Согласен, – кивает он и идет к стойке выдачи заказов.

Что? Куда он собрался? Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, что псевдонищий будет делать.