— Это правда? — оглядывается на Джудаса стражник.

— Обознался, — кривится Джудас улыбкой, незаметно пятясь. — В темноте.

Бросает монеты стражникам под ноги — и, развернувшись, срывается на бег, уводя их за собой. Топот слышит почти сразу.

Если у этих идиотов-апостолов хватит мозгов броситься сейчас врассыпную, затаиться, план сработает, как по нотам. А себя… себя не жалко.

Облегчение пьянит. Джизас поверил. Джизас доверился. Джизас жив, скрылся, спрятался, выживет, выживет…

Удар в спину заставляет его растянуться на земле во весь рост.

Дальше только боль.

И темнота.

***

Он морщится от бьющего в глаза света и стонет от боли во всём теле. Хрипит тихо, горлом.

На лоб ложится знакомая прохладная ладонь. Джудас скулит и тянется к ней инстинктивно, болезненно; будто сейчас она исчезнет, будто пытаясь ускользающее касание продлить хоть на миг…

…ладонь никуда не исчезает. Ладонь гладит ласково его лоб и волосы, разгоняя застилающее разум марево боли. Джудас дышит — с трудом, но дышит; у Джудаса, кажется, переломано и разбито всё, что возможно.

А ещё он почему-то не один. Господи, зачем…

Он пытается что-то спросить, сказать, прошептать хотя бы — но удаётся только с тихим хрипом уткнуться в знакомые колени, на которых он лежит головой. От движения боль охватывает всё тело огнём — и сознание ускользает снова.

Только теперь в красноватой болезненной темноте существует ещё дарящая покой рука, ласково перебирающая волосы.

Джудасу кажется, что без неё он не смог бы выбраться.

Джудас з н а е т, что не смог бы.

Когда Джудас вновь открывает глаза, он шевелиться больше не пытается. Спрашивает тихо:

— Почему ты не ушёл?

— Ушёл, — отвечают ему. — И за тобой вернулся. Апостолы помогли тебя…

Джудас невесело хмыкает.

— Я ведь обещал, — он морщится, — никто не пострадает.

— Ты пострадал, — его гладят бережно по виску.

— Не считается, — Джудас глаза закрывает устало. — Я… меня как гнало что-то, выбора не оставляло, только туда, к ним, предавать… — он болезненно морщится. — Но я смог. Я… сыграл всё иначе. Долго ещё… не полезут…

— Ты меня спас.

В родном голосе благодарность лучшей наградой.

Джудас вместо ответа целует его ладонь.