Яр ещё раз тыкает его в бок и снова устраивается на нём головой. Саша ерошит его волосы, всё ещё смеясь.

— Ты. Ты со мной был и я тебе благодарен. Всегда был и буду.

Яр молча чмокает его в подбородок.

***

Яр нервничает, Саша это видит — за кулисами, когда Яр нервно теребит рукава кимоно и мечется, не находя себе места, и на сцене, когда тот, избегая прямого взгляда, желает им удачи.

Саша думает только о том, что не успел толком его обнять.

У него голос не дрожит — только вот Саша, глядя на его спину, не может отделаться от мысли, что он надломлен незримо, что держится только-только на силе воли, чуть не так коснёшься — рассыплется, распадаясь на осколки, сломается совсем.

Саша поёт ему так мягко, как сам от себя не ожидал — не знал, что способен на такое; Саша поёт — и чувствует себя чертовски уязвимым. Открытым слишком; непривычно открытым.

Хочется руками отгородиться от затаившего дыхание зала.

Саша держится взглядом за худую фигуру в чёрном, за негромкий голос; Саше это признанием в любви, как Яр хотел когда-то — на сцене, перед всеми, искренне и открыто, когда не просто сердце обнажается — сама душа наизнанку.

Взаимным признанием.

Саша глядит на нервные движения развернувшегося к нему Яра и очень, очень, очень боится его сломать.

Яр на него почти не смотрит; Саша ловит на миг блестящий слезами взгляд и понимает: тот просто разрыдаться боится.

Саше обнять бы его сейчас, удержать и удержаться, чтобы голубые, почти прозрачные сейчас глаза перестали потерянно метаться по сцене, чтобы руки перестали нервно порхать в попытке закрыть лицо.

…чтобы самому почувствовать тепло под ладонями. Чтобы самому наворачивающиеся слёзы загнать подальше; чтобы комок в горле перестал перекрывать воздух, чтобы от неожиданной, пугающей искренности спрятаться в родных руках.

Яр в финале всё-таки смотрит ему в глаза; Саше взгляд хочется отвести, да никак; Сашу пугает искренность и уязвимость за странным образом — Яр кажется сейчас тем недолюбленным, неуверенным в себе мальчишкой, которого Саша почти шесть лет назад встретил на кастинге. Будто не было успеха, не было концертов, не было армии поклонников — не было дружбы, отношений и бесконечных попыток убедить его, что он нужен кому-то.

«Я буду за тебя», — обещает Саша — и стоящему напротив Яру в кимоно, и тому мальчишке. — «Буду за тебя».

«Буду за тебя», — вторит тот, блестя искренностью под пушистыми ресницами.

Саше кажется, что он расплачется всё-таки. Саша смаргивает слёзы, притягивая его к себе; закрывает на миг глаза. Будто нет рядом никого, нет зрителей, нет музыкантов — только худые плечи под руками, худые ладони на спине, сорванное дыхание над ухом; будто можно стоять так вечность.

Будто можно не отпускать.

Саша сжимает его плечо на миг, видя, что он на грани. Яр вытирает глаза рукавом.

Саша находит его за кулисами — замершего, вцепившегося худыми пальцами в собственные плечи, дрожащего чуть заметно; Саша касается его руки — и Яр, как очнувшись, дёргает его на себя. Бурчит срывающимся голосом что-то про поплывший макияж, утыкается в плечо, до боли сжав рёбра,

и больше

не отпускает.

Комментарий к За тебя

Небольшой бонус: https://vk.com/wall-193131436_3431

Совпадения с https://ficbook.net/readfic/9949842/26519265 случайны и обговорены с автором.

========== Навсегда ==========

Яр бросает всем, что едет домой, и где-то полдороги честно уверен, что это он и делает — мысли в голове крутятся, много их, он машину ведёт абсолютно на автопилоте.

Вторую половину дороги он подозревает, что его автопилот завёл его несколько не туда, но гордо делает вид, что всё идёт по плану.

А потом тормозит под сашиным подъездом. И устало прижимается к рулю лбом.

Он хотел на свою съёмную квартиру уехать, правда. Он не собирался навязываться тому, кто и так до предела загружен.

Мысли-эмоции перегорают в голове, принося абсолютную вымотанность и желание по-детски закатить истерику. И чтобы жалели.

Чтобы один конкретный человек жалел.

Его нельзя упрекнуть за то, что он хочет быть к этому конкретному человеку поближе, правда? Ему кажется, что даже от простого сидения в машине под его окнами уже становится легче.

Ярик не знает, сколько он так сидит. Ярик просто заебался — но ведь и Саша заебался тоже, Саша, наверное, спит, после вчерашнего внезапного тройника в себя приходит, Саше надо дать отдохнуть и не беспокоить его внезапными визитами — уж тем более внезапными истериками.

Ярик просто… ещё чуть-чуть здесь посидит. Немножко совсем. И уедет к себе. И всё.

Кто виноват, что чужая квартира — больше дом, чем условно своя?..

Телефон пиликает. Ярику сорваться на внезапный раздражитель хочется очень сильно — но на экране Сашка, а на Сашку злиться никак.

Особенно когда сообщение — «скажи мне, что это не твоя машина у подъезда?».

Ярик не знает, что ответить. Ярик обречённо закрывает глаза и вздрагивает от нового уведомления.

«Это очень глупо, но она похожа на твою и у меня очень стремное предчувствие и если ты не ответишь, я, наверное, спущусь проверить, иначе не успокоюсь».

«Неь, — торопливо отбивает Ярик. — Не надо. Отдыхай».

«Хорошо», — пишет Саша, и Ярик не знает, разочарован он или рад.

Может, стоило бы признаться, но…

Нет. Нет. Нельзя. Надо уехать и не тревожить.

«Тогда спущусь затащить тебя домой, раз сам не идешь, — добивает его Саша. — У тебя пять минут, чтобы подняться».

«И не смей уезжать», — добавляет догадливо.

Ярик до боли жмурится, утыкаясь лицом в руки на руле. Ярику глупо хочется плакать. Или сбежать торопливо, чтоб с визгом покрышек, испуганными пешеходами и превышением скорости в два раза.

Ярик ровно через пять минут точно так же утыкается Саше в плечо, боясь обнять. Саша уже на пороге стоял, они в дверях столкнулись, и Ярику стыдно, стыдно, стыдно…

— Чш-ш-ш, — мурашечно выдыхают на ухо, обнимая его за плечи.

Ярика прорывает — от одной интонации, от ощущения родных рук. Ярик пытается в него не реветь, да никак — получается только всхлипы душить в горле, заливая его футболку слезами хотя бы молча.

Саша молчит тоже. Саша просто покачивается вместе с ним, баюкая, пока истерика не отступает, а потом так же молча помогает выпутаться из куртки и ботинок, ведёт в комнату и роняет вместе с собой на разложенный диван.

— Прости? — шепчет Ярик, когда голос вроде бы снова начинает слушаться. — Прости.

— Устал? — сочувственно спрашивает Саша вместо ответа.

— Устал, — сиплым шёпотом соглашается Ярик. — Но ты же тоже… я не должен был… я не хотел.

— Не хотел ко мне? — обижается Саша слишком демонстративно, чтобы это было правдой.

— Не хотел… мешать. Тебе отдохнуть тоже… тебе больше моего отдохнуть… — Ярик путается окончательно. — Я… сам не знаю, как так вышло. Домой ехал.

— Ну и приехал, — кивает Саша спокойно-спокойно. — Домой и приехал.

— Приехал, — соглашается Ярик растроганно. — Но… прости, правда, я…

— Ты мне не мешаешь, — шепчет Саша. — Ты наоборот. Останешься?

— Если не помешаю…

Саша вместо ответа его целует.

Ярик устраивается головой на его груди.

— Как Кaрaмазовы вчера прошли?

— О, а давай покажу, — Саша тянет его к компу и наушники вручает. — А то я сам ещё посмотреть не успел, где я там налажал на этот раз, как раз хотел глянуть…

Ярик в почти-уже-своём кресле гнездится, выдыхает расслабленно — в груди потихоньку теплеет от ощущения, действительно, дома. Саша ищет видео, в очередной раз потерявшись в собственной группе.

Ярик ловит себя на том, что на первом же бессильном «господи» задержал дыхание.

— Ну, терпимо, — не особенно одобрительно говорит Саша, когда видео заканчивается.

Ярик тянется к нему молча и за шею обнимает, неудобно столкнувшись с ним наушниками.

— Ну и чего ты? — Саша ласково хмыкает, накрывая его лопатки ладонями.