— Ты там плакал.

— С кем не бывает…

— Мне нужно тебя обнять.

Саша понимающе усмехается и замирает, не пытаясь вывернуться из его рук. Ярик стискивает его сильнее.

Саша приступ нежности терпеливо пережидает, рассеянно гладя его по спине, и в висок коротко чмокает, когда Ярик, наконец, отстраняется.

— Прикинь, — фыркает тот, — я у тебя в гостях, а мы стримить не будем, вот это мы тролли.

— Во-первых, ты у меня дома, а не в гостях, — ворчит Саша беззлобно. — И слушай, а давай запустим по приколу, — вдруг предлагает. — Просто поболтаем, круто будет. Чуть-чуть прям. Посмотрим, сколько людей придёт смотреть этот бред. Спорим, все отпишутся?

— Причём от нас обоих, — ржёт Ярик.

— Все уйдут к Кириллу, — улыбается Саша, уже врубая твич. — Ну как, давай?

— Давай, — грустнеет Ярик.

— Что не так? — чутко разворачивается к нему Саша.

— Всё так, — Ярик изображает улыбку. Потом рискует всё-таки, сдавшись под внимательным взглядом: — Просто, ну… я люблю с тобой стримить, но начнётся же сейчас твоё любимое «успей поблагодарить всех за донаты-подписки, упс, прошло два часа, можно сворачиваться». Я… не хочу два часа с тобой терять, понимаешь?

Саша кивает и снова тянется к твичу. Ярик обречённо вздыхает, готовясь улыбаться в камеру.

Саша вырубает все оповещения — а потом и чат. Саша ему улыбается, и почти не смотрит на экран, и поддерживает любой бред с серьёзнейшим лицом, и хохочет искренне, и…

Это лучшее, наверное, что может быть. Ярик и про стрим-то почти забывает; Ярик уже после окончания спохватывается, пытаясь вспомнить, не наболтал ли он чего-то лишнего.

— Ты бы сразу сказал, что голодный, — Саша тянется, пытаясь размять спину. — Нормальный ужин я тебе сейчас не соображу, но в холодильнике была пара повешенных мышей…

— Только если ты лично их приготовишь, — фыркает Ярик.

Саша на фансервис и лишнюю болтовню не ругается — значит, всё хорошо.

Саша тянет его на кухню, весело ткнув в бок и заявив, что Ярику надо обратно отъедаться и он, Саша, намерен лично проследить за этим.

Ярик тыкает его в ответ.

(Они чуть-чуть сшибают кухонный стол, потому что Саша в долгу не остаётся, а щекотать кого-то на тесной кухне — ужасная затея.)

(Саша на тот же стол Ярика сажает минутой позже, целуя и забираясь ладонями под футболку.)

Утром Саша торжественно презентует ему омлет и шутит, что до полноценного ужина его кулинарные способности не дотягивают, так что это аванс, пока он не научится готовить что-то приличнее пельменей.

Ярик растроганно хлопает глазами и брякает вчерашнее «это навсегда, мы с тобой навсегда».

Саша

соглашается.

========== Расслабься ==========

— Саш, ну давай нормально сделаем!

— А что не так? — лыбится тот, посылая воздушный поцелуй — не то Ярику, не то в камеру, не определить.

Ярик глухо стонет. Саша трогательно выламывает брови и хлопает ресницами — злиться невозможно, даже если очень захочется.

Ярику не хочется. Ярик всего лишь чертовски переживает, нервничает и ужасно хочет сделать всё хорошо; не просто хорошо — идеально, безукоризненно от начала и до конца.

А они даже тизер никак снять не могут. Какое уж тут «идеально».

Саша со вздохом тянет к нему руки. Ярик к нему, сидящему, подходит, опуская ладони на плечи; Саша, обняв его за пояс, упирается подбородком в грудь. Снизу вверх смотрит; потом легонько бодает лбом:

— Расслабься.

Ярик со вздохом зарывается пальцами в его волосы.

— Ну сколько времени мы уже пытаемся это снять, а?.. Я просто… очень не хочу всё запороть.

— Ты не запорешь, — Саша забирается ладонями под его рубашку и легонько гладит поясницу, будто успокаивая. — Всё будет в лучшем виде.

— Ты не можешь этого знать.

— Могу. Я тебе верю.

Ярик вздыхает снова. Саша обнимает его крепче, подставляясь под рассеянные движения пальцев — Ярик его волосы перебирает бездумно.

— Я хочу, чтобы всё было идеально.

— Никогда не будет идеально, — Саша прикрывает глаза. — Ты только себя накрутишь и убьёшь все нервы. Будешь седой дед к осени. И как мне с тобой дуэты петь? А без тебя я на сцену не пойду!

Ярик фыркает и шутливо чешет его за ухом.

— Нет, правда, — хмыкает Саша. — Я без тебя теперь боюсь. Приручил, понимаешь… а я теперь больше довериться никому не могу. Вот, с сольником тянул — ждал, пока ты продюсером заделаешься. Верность, так сказать, хранил. В чужие руки отдаваться отказывался. А ты сейчас донервничаешься, поседеешь, будет у меня седой продюсер… нет, это, конечно, солидно, но нам же ещё петь!

Ярик легонько пихает его в плечо, пытаясь не ржать:

— Если подойти к делу серьёзно…

— Ну и когда у нас получалось «серьёзно»? — Саша улыбается больше взглядом, чем губами. — Если мы выкатим серьёзный тизер, где я буду серьёзно сидеть на стульчике и серьёзно вещать, нас просто не поймут.

Ярик вздыхает.

— Давай всё-таки ещё раз.

Саша закатывает глаза.

Саша в очередной раз начинает ржать на середине фразы и выходит из кадра с обречённым:

— Я так не могу, ты сам меня смешишь, а потом ругаешься.

— Я просто улыбнулся! — фыркает Ярик. — Нервно!

— А я не могу не улыбаться, когда ты улыбаешься!

Ярик легонько бьётся лбом о его плечо.

— Это безнадёжно. Ты безнадёжен.

Саша смеётся, взлохматив его волосы:

— Что ж ты взялся делать концерт такому безнадёжному человеку?

Ярик тыкает его в бок. Ярик знает, что он сам нервничает чертовски сильно, отсюда и все дурачества, но удержаться не может:

— Вот так раз в жизни соберёшься серьёзно…

— К чёрту, — Саша щёлкает его по носу. — Пока не расслабишься, никакой серьёзности.

Ярик укоризненно пыхтит. Саша обнимает его и с честными глазами обещает вести себя прилично.

Ярик только вздыхает, не особенно ему веря.

Саша следующим дублем долго настраивается, смотрит в камеру, сложив руки лодочкой, — и вдруг снова фыркает, отворачиваясь на секунду; Ярик закрывает лицо ладонью.

Саша многозначительно двигает бровью, и Ярик сам давится смехом.

***

Ярик вечером отсматривает с Сашей удачные вроде бы дубли — они почти сходятся на одном из них, но Саша ворчит про неудачный поворот головы, и кривое движение, и слишком лохматую чёлку, и Ярику хочется побиться головой не то об стол, не то об сашино же плечо.

Ярик ему в плечо вместо этого просто утыкается; стонет обречённо:

— Надо переснимать. Но нет времени переснимать. Блин, давай сейчас…

— Два часа ночи, — напоминает зевающий Саша.

— А больше времени не будет! — Ярик вскакивает, нервно пробежавшись по комнате, и падает обратно в кресло. — Ты же послезавтра уже… Саш! Тизер-то нужен!

— А давай не переснимать, — хмыкает Саша, забирая у него мышку и открывая файлы. — Давай… вот это, вот это… можно ещё это. Нарезкой. И голос за кадром. Интереснее получится.

— Нет, я против, — взвивается Ярик, возмущённо тыкая в экран. — Вот этот никуда не пойдёт, его я себе сохраню. И никому показывать не буду.

— Да ладно, не ревнуй, — смеётся Саша, глядя на себя, откровенно флиртующего с камерой.

Ярик мотает головой и так же решительно забраковывает воздушный поцелуй. Смотрит задумчиво на короткую запись с задумчивым Сашей, где они просто, на самом деле, забыли выключить камеру; смотрит на Сашу, в соседнем окне машущего руками. Потом, нахмуривишсь и отобрав у него мышку, раскидывает четыре видео квадратом:

— А если не нарезкой, а вот так, одновременно? И голос фоном. Вот это чуть обрезать и зациклить, голос сейчас запишешь, я всё смонтирую…

Саша кивает и его руку на мышке накрывает своей, переключая на очередной файл, — Ярик от тёплого прикосновения мурашится:

— А это в конец, как думаешь?

— А это в конец! — загорается Ярик и от избытка чувств его целует, начиная верить, что всё-таки что-то получится.

Саша смеётся уютно, приобнимая его за плечи.

(И отдельно сохраняет себе видео, где в кадре нечаянно засветился искренне ржущий Ярик.)