— Искусственные слёзы, — объясняет Саша, успокаивающе коснувшись руками его плеч. — Сейчас полегче станет.

— Зачем мне искусственные слёзы, — вяло отшучивается Ярик, — я и сам могу поплакать…

— Давай не надо, ещё не хватало, — Саша его тянет, заставляя подняться. Рассматривает, повертев его за плечи и даже ворот футболки оттянув; хмыкает вдруг, мазнув пальцами по шее: — Ты потёк. Симпатичные чёрные разводы.

— Ой, я на тебя бы посмотрел, если бы ты там прыгал, — ворчит Ярик, послушно болтаясь в его руках. — Запихни меня уже в душ, а?

— Фу, что за непристойные предложения, — Саша, смеясь, его за плечи куда-то ведёт. Ярик тащится за ним доверчиво, не пытаясь открыть глаза. — Тебя, может, ещё и раздеть?

— Лучше чайник поставь, — Ярик устало дёргает край футболки. — Я сейчас тут…

— …заснёшь в ванной, — вздыхает Саша. — Давай уже, чучело. Просто подними руки.

Ярик послушно приподнимает, чувствуя, как с него стягивают футболку, и снова роняет их, давая бессильно повиснуть вдоль тела. Ему тепло, и вода шумит уютно, и тёплые ладони, мимоходом скользнувшие по плечам, успокаивают, и пальцы, без малейшего подтекста задевающие его живот, пока Саша расстёгивает на нём джинсы, почему-то расслабляют ещё сильнее.

Да, пожалуй, перспектива заснуть в ванной более чем реальна. Саша помогает ему перебраться через бортик — Ярик просто садится под струи душа в надежде, что вода как-нибудь сама отрегулируется и смоет красно-чёрный грим с кожи. Даже за мочалкой тянуться слишком лениво.

Саша вздыхает.

— Иди ставь чайник, — бурчит Ярик, вяло дёргаясь в предполагаемую сторону мочалки.

Саша вздыхает снова и командует сидеть смирно. На волосы льётся шампунь.

Под прикосновением пальцев к голове, когда Саша пытается залаченные волосы прочесать, Ярик неожиданно для себя в голос стонет.

— Ещё так сделай, — бормочет.

Саша вопросительно хмыкает, но то же место легонько массирует. Ярик откидывает голову, подставляясь под руки.

— У меня там рога были, — объясняет. — Они тяжёлые, на мозги давят, голова… — и осекается с блаженным выдохом, когда Саша его, как кота, чешет.

Тот ржёт где-то сверху и щёлкает его по носу.

— Это какой-то новый вид сексуальных извращений.

— Вот всё тебе стёб, — Ярик жмурится, — а я, может, страдал страшно и…

Саша его лоб гладит, не давая пене попасть в глаза, и фыркает.

— Ясно всё с тобой, — он чешет место второго рога, заставляя сорваться на что-то, подозрительно похожее на скулёж. — Чтобы ты перестал бурчать, тебе надо просто наставить рога и убрать их потом.

— Сволочь ты, Казьмин, — обижается Ярик. — Я к нему со всей душой, а он… рога…

— Это ты — рога, — Саша начинает, наконец, нормально намыливать его голову. — Нацепил. Спасибо, что не наставил.

— Да я… — Ярик даже просыпается от возмущения.

— Цыц, — Саша опять его чешет. — Знаю. Верю. Сиди спокойно.

— Нашёл, блин, — Ярик бурчит всё равно, — ключик к сердцу…

— Это я давно нашёл.

Звучит с такой серьёзной нежностью, что Ярик теряется. С тихим мурлычущим звуком тычется ему под руку, не зная, как словами выразить это, тёплое, в груди — чувство дома, чувство благодарности, доверия…

…любви.

Саша ласково хмыкает, намыливая его плечи. Ворчит:

— Из-за тебя теперь хозяйка решит, что я в этой ванной кого-то убил. Вся красная.

— Я отмою, — Ярик устало откидывает голову, когда губка переходит на ключицы. — Завтра.

— Ловлю на слове, — хмыкает Саша. — А сейчас постарайся всё-таки не заснуть. Я слишком стар, чтобы таскать тебя на руках.

— Ну вот, — печально каламбурит Ярик, — ты всё-таки зазвездился. А тут я вообще-то суперстар. Джизас Крайст.

— Ты просто дед, — Саша оттирает его руку от размазавшихся чёрных полосок-вен. — Суперстарый. Глаза болят, голова болит…

— Ноги, — подсказывает Ярик.

— Ноги болят, — фыркает Саша. — Поясница небось тоже.

— И сердце ещё, — Ярик морщится. — Так закололо сегодня, брр.

— Сердце, — у Саши по голосу слышно, что он хмурится. Потом вздыхает: — Говорю же, дед.

— Дед, — Ярик вздыхает наигранно-грустно. — Но ты всё равно меня любишь.

— У меня нет выбора, — страдальчески объявляет Саша. — Моя квартира нагло захвачена.

— Ты ещё скажи, что захватчик тебя поработил.

— Конечно, — голос перемещается — Саша опускается на пол, отмывая выкрашенную красным коленку. — Иначе что я тут делаю, по-твоему? Настоящее рабство.

Ярик вслепую тянется к нему и тыкается носом в висок. Саша, фыркнув, его в этот нос целует.

— Сиди уже спокойно, коварный поработитель. Не помню, когда я подписывал контракт на продажу души, но, видимо, когда-то успел. Ты воспользовался моим беспомощным состоянием, признавайся? Что я взамен-то получил?

— Это была дарственная, — бурчит Ярик. — Безвозмездно.

— Вот так всегда, — Саша включает душ, промывая ему волосы. — Даже душа у меня бесплатная.

— Бесценная, — Ярик даже один глаз приоткрывает, но тут же от воды жмурится снова. Повторяет тише: — Бесценная. И хранится в самом надёжном месте. Никому её не отдам.

Саша растроганно хмыкает. Спрашивает, будто пытаясь от лишней сентиментальности уйти:

— Глазам легче?

Ярик ответственно прислушивается к себе. Кивает:

— Намного. Ты мой спаситель сегодня, Саш.

— Только сегодня?

Саша накидывает на его голову полотенце, вытирая волосы. Ярик приоткрывает глаза, любуясь «окровавленной» ванной.

— Всегда. А сегодня можешь ещё чай заварить, а?

— Ты ж заснёшь сейчас, — Саша тянет его вверх, заставляя подняться.

— Мне нужен чай, — бурчит Ярик. «План» почему-то засел в голове слишком крепко — да и пить всё ещё хочется.

— Будет тебе чай, — хмыкает Саша. Обнимает его, помогая перебраться через бортик ванной. Ярик глаза закрывает снова, доверяясь его рукам. — Только ляг уже.

Тело, вымотанное после четырёх спектаклей подряд и концерта, на «лечь» отзывается разливающейся по нему всему тупой болью усталости. Ярик тихо стонет, вытягиваясь и крестом раскидывая руки.

Саша возвращается с чаем и легонько тыкает его в бок. Ярик стонет снова, изображая умирающего. Саша вздыхает и, судя по звуку, ставит чашку на тумбочку. На Ярика неаккуратно падает одеяло. Щёлкает выключатель, матрас рядом прогибается; в волосы снова вплетаются пальцы.

— Спи уже, страдалец, — ласково фыркают сверху.

Ярик его запястье целует.

Захотелось.

Как хорошо, когда можно просто поцеловать, куда захочется.

— Оно того стоило, — бормочет. — Было круто.

— Я в этом уверен, — Саша легонько массирует его голову, куда рога давили, и Ярик готов растаять совсем. — Я… прости, что не пришёл. Я уверен, что ты был крут.

— Да не извиняйся, ну, — Ярик ластится ему под руку. — Надо же тебе когда-то от людей отдыхать. Единственный свободный вечер… лучше ложись давай тоже. Иди ко мне…

— Будь рядом со мной? — фыркает Саша.

— Не-е-е, — Ярик его за запястье требовательно тянет. — Сегодня другой текст. Когда бессмысленно петь и тревожно ждать…

Саша рядом устраивается, утыкается носом в висок. Ярик жмурится, чувствуя, как на нём расправляют одеяло.

— Вот ждать тебя мне всегда тревожно, — вздыхает Саша. — Приползаешь, как я не знаю кто.

— Как чёрт.

— Нет, — Саша рассеянно водит пальцами по его плечу. — Скорее как жертва вампира.

— Я подниму тебя вверх — я умею летать… — напевает Ярик сонно, устраиваясь в его руках. Саша хмыкает, гладя его по волосам. — Иди ко мне…

— Что за персональный кусок концерта на одного зрителя? — у Саши в голосе улыбка.

— На самого благодарного, — Ярик касается губами его щеки.

Где-то на строчке «я до сих пор удивляюсь себе, как я посмел» язык заплетается окончательно. На сонное «я допою тебе завтра» Саша только смеётся тихо.

Ярик засыпает с чувством выполненного долга.

Голова почти не болит.

========== (Не)выносимо ==========

Яра накрывает почти сразу после проклятой новости.