Саша, пену смыв тёплой водой, вдруг его обнимает — сбоку, за плечи, на несколько секунд к себе прижав и губами коснувшись виска. Ярик хватается за его руку, закрывая глаза.

Запах алкоголя, кажется, всё же выветрился, и волосы теперь пахнут правильно — шампунем и Сашей. Любимые руки ощущение чужих нетрезвых прикосновений стёрли.

В стиральную машинку залезть хочется уже чуть меньше.

Саша отстраняется и вдруг искренне зевает, закрыв рот ладонью. Встряхивается, тянется за полотенцем.

Ярик почти мурлычет, когда осторожные пальцы вытирают голову. Потом, опомнившись, на Сашу смотрит:

— Всё, теперь точно спать. Ты с ног валишься.

Саша только плечами пожимает — мол, это нормальное состояние, — но на этот раз не возражает.

Ярик всё-таки стонет — когда вытягивается наконец-то на кровати, в сашину домашнюю футболку вцепившись и уткнувшись в плечо. На спине родные надёжные руки смыкаются в замок; Саша целует его в макушку и зарывается носом в волосы.

— Если бы выяснилось, что мне током надо бить тебя, — говорит вдруг, — они пошли бы нахер сразу. И пусть говорят потом, что хотят.

Ярик голову поднимает, сталкиваясь с удивительно серьёзным взглядом. Кивает:

— Да. Я бы… тоже не смог.

Саша усмехается невесело, передразнивает кого-то:

— Ну что, Ярик, разочаровал всех и сделал предложение? Женщине?

— Пока ты в гримёрке плакал, — так же невесело хмыкает Ярик. Касается его виска, гладит осторожно; Саша закрывает глаза, прислоняясь к его ладони. Ярик легонько во влажные ещё волосы пальцами зарывается, растрёпанные прядки перебирая. — Спасибо за терпение. И что всё-таки пришёл.

— Да знаю я, что тебе твой Рейстлин важен и ссориться нельзя, — вздыхает Саша. Чуть головой о его руку потирается, прижимаясь сильнее. — Не бросать же тебя там. И зрители…

— Я люблю тебя, — шепчет Ярик.

Саша вместо ответа его целует — бережно очень, как что-то невероятно хрупкое. Снова прижимает к себе, как-то судорожно в волосы вздохнув.

— Спи.

Ярик его по горячей спине гладит, чувствуя, как постепенно расслабляются под ладонями мыщцы. Ногу на бедро закидывает, поближе прижимаясь; касается губами бьющейся венки на шее, не то вампира изображая, не то считая пульс.

Спокойный наконец-то. Ровный.

Весь вечер хотелось — ближе.

Терпение иногда окупается.

========== Новое ==========

Комментарий к Новое

Я бы сказала, что это не формат канала, если бы не аллергия на слово «неформат». Родилось из шутки, получилось… что получилось. Коротенькое и почти эрка, но вроде всё-таки не дотягивает.

Ухх, стр-рашно.

Саша, устало потирая глаза, открывает дверь и тут же оказывается почти с ног сбит внезапным вихрем. Вихрь его к стене припирает, не давая свалиться; вихря как-то очень-сразу-очень-много-очень-рядом; Саша спросил бы, в чём дело — но ледяные после холодной улицы губы шанса не дают.

Холодные руки бесцеремонно лезут под домашнюю футболку, скользя по горячим лопаткам, оглаживая бока и спину. Саша возмущённо мычит в поцелуй и, кое-как отстранившись, хлопает на него глазами, упираясь ладонями в пуховик на его плечах.

— И тебе привет. Тебя что укусило такое?

— Ты против? — Ярик пытается изобразить низкий с придыханием голос, но выходит, скорее, хрипловато из-за мороза на улице.

Саша смотрит на шальной огонёк в синих потемневших глазах и делает последнюю попытку:

— Мне же на репетицию сейчас…

— Подождёт твоя репетиция, — мотает головой Ярик. Дышит рвано и горячо, обжигая.

— И тебе…

— Подождёт!

И снова — ко рту ртом, и за нижнюю губу кусает почти-больно-почти-до-крови, сразу зализывая, и ледяные всё ещё руки по груди и животу скользят; Саша, сдавшись, смахивает с него шапку и дёргает молнию пуховика (если он один раз опоздает, его же не уволят, правда?) (какие холодные руки) (сердце с ритма сбивается и голова на секунду кружится слишком сильно, заставив плотнее прижаться к стене) (и спина под пуховиком и тонким свитером тоже холодная) (и воздуха как-то очень не хватает) (и воздуха как-то резко очень много, если дышать человеком рядом — голова вдруг кружится ещё сильнее) (и как же Саша, оказывается, скучал-скучал-скучал-скучал…).

Ярик в шею губами впивается, прикусывает несильно сонную артерию, коротко лизнув дёрнувшийся кадык; оттягивает ворот домашней футболки, влажно целуя ключицы. Кусает за косточку, сразу там же целует, языком проходится.

У Саши подкашиваются ноги и мир норовит куда-то уехать. Саша по узкой спине под свитером ладонями ведёт, согревая; Саша слегка оттягивает тёмные пряди, зарывшись в них пальцами, и царапает его затылок.

Саша не уверен, кто из них первый тянет второго в спальню. Саша знает только, что на кровать его роняет Ярик — одним ловким движением, ухитрившись заботливо сашин затылок ладонью загородить от удара о спинку и тут же оказавшись сверху, ногами сашины бёдра сжав. Саша дёргается несильно, пытаясь привычно перехватить инициативу, но Ярик с гортанным рычанием кусает его на стыке плеча и шеи, вырывая невольный стон. Саша путается пальцами в его волосах, тянет его вверх, целуя; забирается ладонями под свитер, рёбра пальцами пересчитывая и вдоль хребта несильно царапая.

Воздуха снова перестаёт хватать. Ярик выгибается, прижимаясь ближе всем телом; сашины руки перехватывает вдруг, влажно целует запястья и ладони, коротко языком по выступающим косточкам проходится и по венам, слишком чётко проступающим сквозь тонкую от недосыпа кожу. Сверху вдруг нависает, сашины руки припечатав к подушке над его головой. Выдыхает жарко в ухо:

— Ты мне доверяешь?

Саша мог бы, наверное, вырваться, если бы захотел; Саша дрожит невольно от почти-беспомощности и жаром яровым плавится. Мысли путаются нещадно.

Ярик слегка прикусывает мочку уха.

— Давай попробуем кое-что новое?

Сашу хватает только на кивок.

Саша воздухом давится, когда Ярик, прижавшись губами где-то под челюстью и лизнув его в шею, одновременно защёлкивает на его руке мягкий браслет. Снова приподнимается на руках, нависая; улыбается хитро-хитро, по-кошачьи совершенно или по-трикстерски, выдыхает Саше в губы:

— А «новое», Сашечка, — это у нас нормальный сон часов так двенадцать.

— Ч-чего? — запинается Саша. Постепенно осознавая, дёргает рукой.

Звенит цепочка, соединяющая его запястье со спинкой кровати.

— Блин, отцепи! — Саша дёргается ещё раз. — Репетиция же!

— Трудоголик несчастный, — шипит Ярик, — тебя шатает уже, ты в зеркало себя видел? Какие тебе Альберы с Брутами, тебе в таком виде только бомжей и играть!

— Бомжи — это твоя прерогатива, — сверкает на него глазами Саша. Поворачивается, чтобы дёрнуть за цепочку свободной рукой.

Мозг, путающийся одновременно от общей вымотанности и от всё ещё не схлынувшего жара, обрабатывает картинку не сразу, а когда обрабатывает — не сразу может в это поверить. Саша с минуту разглядывает розовый пушистый ободок на своём запястье, осознавая.

Осознаёт и, как-то резко раздражение растеряв, ржёт искренне. Ярик фыркает смущённо-обиженно, потом, на наручники покосившись, тоже начинает давиться смехом.

— Гос-споди боже… — Саша воздуха набрать пытается (безуспешно), — Яр, это что… это из сексшопа?..

На глазах выступают слёзы. Саша, оставив попытки справиться с цепочкой, откидывается обратно на спину, вытирает глаза тыльной стороной ладони и прижимает руку к начинающей болеть груди, всё ещё хохоча. Ярик пытается сохранить серьёзное выражение лица, но терпит поражение и, сдавленно рассмеявшись, утыкается Саше в грудь.

— Ладно… боже, — Саша давит очередной смешок, — серьёзно, Яр, отпусти, у меня репетиция сейчас.

Косится на наручники. Снова начинает трястись от разбирающего смеха.

— Не отпущу, — упрямо говорит Ярик, упираясь ладонями в его плечи и снова нависая. — Тебе надо выспаться. Ты ж даже ночами не спишь, я видел тебя онлайн.

— А сам-то в это время чего не спал? — приподнимает брови Саша. — Чья б корова…