За гудок до автоматического «абонент не отвечает» на том конце провода что-то щёлкает. Яр выдыхает шумно, услышав устало-раздражённое:

— Я вроде как заснуть пытаюсь. Не всем же два дня подряд отсыпаться удаётся.

Яр с уколом вины понимает, что эти два дня с ним не разговаривал толком. И до этого, пока бесконечно летел туда-обратно и боялся. И до этого, когда судорожно к премьере готовился. И…

— Саш?

— Ну чего тебе, чудовище? — Саша снова пытается изобразить раздражённый тон, но получается ещё хуже, чем в первый раз. Усталости в его голосе явно больше. И нежности какой-то измученной, которую он прячет упорно. — Круто всё. Ты мне вон даже вконтакте ответил впервые за три дня. Достижение века… Можно, я спать уже пойду? У меня завтра опять мясо, хоть вешайся.

— Саш, — виновато повторяет Ярик.

— Здесь я, — вздыхают на том конце провода.

Ярик сказал бы — «обречённо», только вот он Сашу знает слишком хорошо. И знает, что тот трубку бросить бы не постеснялся, если бы правда очень хотел спать или просто не горел желанием разговаривать.

— Чувак, час ночи, — напоминает Саша о себе. — Давай ты свои мысли быстренько вывалишь и мы оба баиньки пойдём?

И даже зевает. Почти реалистично.

Ярику очень хочется в извинения броситься, в объяснения путаные. «Понимаешь, перелёты эти просто…», «я так после БЭКа устал, нервы сдали, а тут ещё премьера», «ну Саш, ну совсем времени не было, честно-честно!», «Сашечка, не злись, я правда не хотел…».

Ярик вместо этого полушёпотом виноватым бормочет — быстренько, как и просили:

— Саш, что там у тебя с этими концертами? Почему не можешь взять себя в руки?..

«Я могу что-то сделать?» он проглатывает. Слишком очевидно, что не может — не отсюда, не из Петербурга, не с Сашиным сумасшедшим графиком. Он почти готов поставить на то, что ответом будет очередное «устал просто», но Саша ворчит вдруг уже с настоящим раздражением:

— Да так, сопли развожу, правильно у тебя в чате писали.

— Саш…

— Ну а что? Расклеился, как придурок последний. Не парься ты, Яр, не помру.

— Сашечка.

Саша, уже, кажется, воздуха для очередной самоедской реплики набравший, осекается. Вздыхает глубоко. Выдаёт всё-таки:

— Устал просто, вот и всё. Чего ты вообще со мной возишься, иди дальше со своей «балтикой» стрим-хату обмывай.

— Саш, это минералка, — фыркает Ярик от неожиданности.

— Ага, — очень серьёзно говорит тот. Хмыкает, не удержавшись. Потом серьёзнеет уже по-настоящему: — Яр, правда, брысь спать. Чего звонишь-то вообще, всё нормально?

— О тебе беспокоюсь.

— Зачем?

Ярик теряется. В голове, кажется, локальный апокалипсис произошёл — что значит «зачем»? Почему голос такой отстранённый, неживой как будто; почему вообще такой вопрос; неужели…

— Вот именно, — говорит Саша, не дождавшись ответа. — Спокойной…

— Люблю тебя потому что! — выдыхает Ярик, перебивая.

— Именно поэтому я на стриме с тобой общался больше, чем за предыдущие дней пять, вместе взятых? — вырывается у Саши как-то отчаянно. Яру почти слышно, как он в руки себя взять пытается. Выдыхает совсем как-то устало: — Извини. Я эгоист. Я понимаю, что нет времени, просто… соскучился немного.

— Сашечка…

— Нормально всё. Я правда просто устал.

И трубку бросает.

Ярик почти машинально отправляет «чмок» в чат, вырубая стрим. Смотрит растерянно на телефон и чуть его не роняет, когда экран вдруг снова светится. Дрожащими пальцами на «принять вызов» тыкает, чуть не промахнувшись.

— Прости, — говорит хором с хрипловатым голосом на том конце провода. Перебивает настойчиво: — Нет, правда, ты меня прости. Я должен был найти время.

— Всё хорошо, — заверяет Саша не особенно правдоподобно. — Твой чатик в чём-то прав. Я расклеился, устал, мысли всякие лезут в голову…

— Какие? — Ярик с ногами привычно на стул забирается, прижимает телефон к уху плотнее, будто это поможет стать ближе.

— Дерьмовые, — отрезает Саша. — Которые только на усталую голову и приходят. Что ты изменился, что мне в твоей жизни в какой-то момент совсем не найдётся места. Сам, наверное, знаешь.

— Знаю, — шепчет Ярик.

— А теперь я тебя ещё и расстроил, — ворчит Саша. — Супер, а? Давай спать ложиться.

— Саш, подожди!

Тот молчит, но и трубку больше не бросает. Яр его дыхание слышит, Яр почему-то представляет очень хорошо, как Саша в своём стримерском кресле лежит почти, откинувшись на спинку, и рассеянно нижнюю губу кусает, глядя блестящими глазами в потолок. Яр почему-то уверен, что они у него блестят сейчас слишком сильно.

— Саш, я люблю тебя, — повторяет он твёрдо. — Я очень надеюсь, что до жизни, где тебе не будет места, я не доживу. Не хочу такую. И так меняться тоже не хочу. Куда я без своей техподдержки?

— А модерку так и не дал, — поддевает его Саша. — Дай модерку. Смарч-смарч…

— Саш! — закатывает глаза Ярик, слишком хорошо, впрочем, в его голосе облегчение слыша.

— Я люблю тебя, — говорит тот, помолчав.

— Прости меня, — снова бормочет Ярик.

— Я понимаю, Яр, правда. Говорю же, просто устал и расклеился, вот и лезет всякое в голову. Знаю, что чушь, а отделаться не выходит. Особенно когда ты пропадаешь — я понимаю, — он будто сам себя в этом убеждает, — я правда понимаю, просто… — осекается и нараспев, будто пытаясь к шутке всё свести: — я только прошу — не забывай меня…

— Не надо! — вырывается у Ярика почти с отчаянием. Воспоминание с концерта морозом продирает по коже. — Саш, зачем ты?..

— Извини, — усмехается Саша. — Нечего было «Love of my life» вспоминать, сам виноват.

— Месть, значит? — хмыкает Ярик.

Усталости в сашином голосе и правда слишком много. Ярик спрашивать боится, как давно у него не было выходного — и когда он будет вообще. Саша снова замолкает намертво. Ярик, помолчав, обещает почти жалобно:

— Я приеду, Саш. Скоро. Будем тебя склеивать, а? Хороший план?

— Замечательный, — Ярик в голосе тёплую улыбку слышит. — Я даже пущу тебя к себе на стрим. Наверное.

— Да ты сама доброта, Сашечка! — Ярик в трубку чмокает и довольно смеётся, услышав недовольное «фу, блин!» на том конце провода. — И домой пустишь? А то грозился…

— Я подумаю, — с истинно царственной важностью обещает Саша. Потом, не выдержав, смеётся. — Давай всё-таки спать? — и зевает уже вполне искренне. — А то я помру завтра.

— Ты обязан дожить до моего приезда, — категорично отрезает Ярик.

Повисает очередная пауза. Саша на этот раз заговаривает первый:

— Спасибо.

От тепла в его голосе мурашки по коже. Ярик не уточняет, за что спасибо; Ярик жмурится устало, больше всего мечтая сейчас в Москве оказаться, и тихо обещает:

— Не забуду.

========== Терпение ==========

Комментарий к Терпение

Сначала о хорошем: хей, ребят, я ввязалась в челлендж по цитатам Казьмина со стрима Ярика, оно вот туть: https://ficbook.net/readfic/9088301 — там три моих драббла («Ахах», «Или мне приснилось? о_О», «Пусть я и умру, моя армия — вперёд!»), но советую, на самом деле, весь сборник, там всё крутое.

Теперь про, господипрости, мероприятие от Стремянки, про которое я пока могу изъясняться разве что матом. Я знаю, что есть люди, которым зашло. Я знаю, что есть люди, которые считают поднявшуюся волну негатива излишней драматизацией произошедшего на этом, кхм, шоу. Вот для этих людей, если их сюда занесло по какой-то причине: пожалуйста, пройдите мимо. Я здесь именно что драматизирую и ядом плююсь. Мне после этого «неформата» хотелось в душ и долго отмываться. Будто помои на голову вылили, честное слово. Своего мнения не навязываю, просто предупреждаю: если вам зашёл «Неформат», вам вряд ли зайдёт эта часть. Спасибо за понимание.

И да. Невероятно восхищаюсь терпением Александра Казьмина. Потрясающий человек. Всем такой выдержки.

Когда Ярик заходит в квартиру, свет нигде не горит и вода шумит в ванной. Он в дверь скребётся неуверенно.