Алекс вдруг поперхнулся кофе и судорожно закашлялся. Да так, что из глаз выступили слёзы. Кем отмер, перестал созерцать стену и старательно заколотил рыжего по спине.

Серый встряхнулся, словно выныривая из прекрасного сна, и тяжело вздохнул:

— Красиво поёшь. Я спросить хотел, откуда у тебя кристалл?

Советник с раздражением покосился на Алекса, пожевал губами и признался:

— Эмар отдал. А ему — ты добровольно передал. Забыл, что ли?

Серый вздохнул и покачал головой:

— Никому верить нельзя! А где он? Эмар?

Советник беспечно махнул рукой:

— Ушёл себе куда-то.

Процент правды — 92%

— Вот как, — Серый нахмурился. — А найти его сможешь? Не нравится мне, что он на свободе гулять будет. Это моё первое желание.

Советник радостно закивал головой:

— Конечно! Без проблем!

Процент правды — 25%.

Серый кивнул:

— Если так, то мы сейчас с парнями поговорим и вернёмся. Но я за тебя, Советник! Осталось остальных уговорить. Только нам бы… наедине.

— Конечно! — Советник расплылся в довольной ухмылке. — Сейчас вас проводят в комнату, вам там мешать никто не будет. Я даже подслушивать не стану!

Процент правды — 25%

— А подглядывать? — Серый подмигнул довольному Советнику.

— И подглядывать тоже! — Советник уже сиял как начищенный пятак.

Процент правды — 75%

Советник снова позвонил в колокольчик.

— Проводишь в гостевую комнату, ту, что с правой стороны от холла, — приказал он вошедшему охраннику. И повернулся к Серому: — Жду вас с шампанским и устрицами.

Процент правды — 85%

— И мясом, — кивнул Серый.

Он поднялся на ноги и двинулся к двери, по дороге прихватив с тарелки последние пирожные.

Через пять минут за их спинами щёлкнул замок закрытой двери гостевой комнаты. Серый оглядел Алекса и Кема, подмигнул насупленному Кролику и жестом фокусника извлёк из-за пазухи шёлковый изумрудный мешочек на тонком витом шнурке.

========== Часть 30 ==========

День назад.

— Тоже за вишней вышел? — Эмар обернулся к неслышно подошедшему Серому.

Серый не любил этих человеческих заморочек. Не любил ходить вокруг да около. Хотя при необходимости за нос водить умел получше многих людей. Попробовали бы они Дексистов на тестировании вокруг пальца обвести. Так что да, умел, но не любил. Особенно в такие моменты, когда время поджимало и на кон было поставлено слишком много. Несоизмеримо много. Жизнь и целостность рыжего Кролика.

Вот зачем, скажите на милость, устраивать этот театр одного актёра?

Кажется, Эмар понял недовольство Серого, поскольку больше ничего говорить не стал, только молча потянул за тонкий шёлковый шнурок у себя на шее. Серый внимательно следил, как из-за ворота белой рубахи показался мешочек, почти точно такой же, как тот, что подарила ему Ди, только замшевый. Натуральная оленья кожа, определил Серый, очень тонкой выделки, выкрашенная в нежно-голубой цвет. Не угадать, что именно хранится в том мешочке, было сложно.

Эмар легко развязал прочный узел и вытряхнул на ладонь кристалл насыщенного синего цвета.

Серый молча кивнул: вот это другое дело. Меньше слов, меньше вранья, больше действий, больше доверия. Он протянул руку к кристаллу Эмара, но прежде, чем коснуться, быстро заглянул Эмару в лицо. Тот на секунду прикрыл глаза, разрешая.

Серый легко, самыми кончиками пальцев тронул кристалл, почувствовал лёгкий укол и непроизвольно улыбнулся. Это было не больно, даже забавно. Кристалл словно здоровался с ним, принимал в компанию. В мешочке на груди дёрнулся собственный камень Серого.

Он прижал его на секунду рукой, успокаивая, а потом тоже извлёк на белый свет. Самым интересным было сравнивать два камня, лежащих рядом. Они оказались полностью идентичны по размеру, весу, форме, структуре кристаллической решётки, даже способу огранки. Разница была лишь в цвете.

Эмар наклонился над сиреневым кристаллом, рассматривая его, даже обнюхивая. Серый покачал головой: сейчас ещё и лизнёт!

Эмар распрямился и широко улыбнулся. И сразу перестал быть высокомерным засранцем, так похожим на вредных длинноухих.

— Надо же… Абсолютно одинаковые, только по цвету отличаются, — Эмар покачал головой, словно не веря самому себе. — Нет, я, конечно слышал и предполагал… Но они и по чистоте одинаковые, и по блеску. Даже спайность одна и та же.

Серый немного удивился: ладно он, он-то киборг, ходячая химическая лаборатория, как сказал бы Алекс, но Эмар-то как может так точно всё определить?

— Ну, я на драгоценных камушках собаку съел, — словно подслушав мысли Серого, протянул Эмар, — тем более Хранителю Ключа грех в этом не разбираться, — он стёр улыбку с лица и деловито поинтересовался: — Ну что, избранный, поговорим начистоту и серьёзно?

— Поговорим, — Серый кивнул, чуть-чуть поколебался и добавил: — Избранный.

Эмар уселся прямо на траву под вишней, Серый тут же плюхнулся рядом. В принципе, ему разницы не было, стоять или сидеть, но он уже невольно считал Эмара пусть не своим, но и не чужим. Даже не так — нечужим. Была такая категория людей, которые ещё не вошли в ближний круг Серого, не стали «охраняемыми объектами», но и «вражескими» быть перестали. Даже чуть-чуть сдвинулись с отметки «нейтральные». Поэтому вредничать не хотелось, как и создавать неудобства для Эмара. Людям же (а Эмара Серый всё же считал человеком, пока, во всяком случае, так было проще) удобнее разговаривать, когда собеседник находится с ними на одном уровне. А раз Эмару хочется беседовать сидя, то и Серый сядет, ему не сложно.

— Ты воевал, — Эмар не спрашивал, он просто констатировал факт, — пусть не у нас, не нашим оружием, это не важно. Война — это всегда война. Грязная, несправедливая и почти всегда бессмысленная. И повод для неё часто ничтожный. Особенно для тех, кто в ней — пушечное мясо.

Серый подумал немного и решил — Эмар прав. Он, Серый, подписался бы под каждым его словом. Глупо, никчемно и грязно. А ещё холодно, голодно и больно. Даже если ты киборг.

— Из-за чего случилась наша, даже сами отцы и матери командиры сейчас уже и не вспомнят, — Эмар рассказывал спокойно, без эмоций, но при этом словно дистанцируясь от своих собственных слов, так, что было понятно: ему больно, но он загнал свою боль куда-то очень глубоко. — Нет, для рядовых бойцов были красивые, звонкие и пустые лозунги о превосходстве Светлых для одной стороны и кровной обиде Тёмных — для другой. Но как бы там ни было — война была. Я думаю, локальные стычки между эльфами и колдунами происходят в любом из миров, но в нашем они достигли вселенских масштабов. Дело дошло почти до полного истребления Светлых. Очнулись Тёмные, когда ситуация стала, прямо скажем, критичной, но, слава Равновесию, не безысходная. Меч ещё можно было удержать. С трудом, опять с кровью и болью, но можно. Вот тогда к нам и пришёл из вашего мира герой. Мы так решили, что герой. Сейчас уже никто не помнит его настоящего имени. И осталось ли оно у него — неизвестно.

Серый понимающе кивнул:

— Советник…

— Он самый, — Эмар чуть приподнял уголки губ в лёгкой улыбке и продолжил: — Он предложил нам выход, на тот момент — просто гениальный. И очень лёгкий, во всяком случае на первый взгляд. Он принёс в наш мир скаляр из вашего мира.

Серый удивлённо поглядел на Эмара. Скаляр в его понимании являлся величиной, остающейся неизменной при смене системы координат. Интересно, что имел в виду Эмар.

Эмар заметил вопрос в глазах собеседника и пояснил:

— Скаляр — это то самое остриё иглы, на котором держится меч равновесия. Часть источника энергии, механизма вселенной. В каждом мире он — свой. И выглядит по-своему. Вот что вы видели?

Серый пожал плечами:

— Чашу с водой и горящие угли, плавающие в ней. И наш шаман называл её просто — артефактом.

— Суть от названия не меняется. А наш скаляр, или артефакт, если тебе так привычнее, — это деревянная шкатулка, внутри которой тот же огонь. Не гаснущий и не сжигающий, — когда Эмар рассказывал не про войну, тон его менялся, в нём появлялись эмоции, краски. Эмар, однако, тут же снова помрачнел, голос его на секунду дрогнул от боли, но почти мгновенно выровнялся и стал опять спокойным и безэмоциональным. — Наш источник почти иссяк, а ваш — был полон энергии. Да, мы понимали, что ваш мир без чаши погибнет, но что всем за дело до чужой смерти? Первые дни мы ликовали. Преклонялись и восхищались Советником. В наших глазах он был настоящим героем. Он ведь чашу еле донёс. Чуть сам не погиб. Как дотащил до нашего мира — загадка. Но донёс, правда, только до той самой часовни. А там — выронил. Или она сама — вырвалась. Только больше сдвинуть её с места уже никто не смог. Но мы тогда в этом большой беды не видели. Были уверены: Советник сможет наш мир исправить при помощи этой чаши. Глупцы…