Справа усмехнулись, и Серый потерял интерес к клубу.

— И что тебе конкретно не нравится? — Иван Владимирович сел ровнее, закончив краткое изучение открытых Сергеем вкладок.

— Дизайн простоват. Да и дневники как забор.

Поймав на себе снисходительный взгляд, Разумовский поспешил аргументировать:

— Место, где все пишут и оставляют послания, если на другое нет запрета конфиденциальности. Напоминает забор у нас в ба… детдоме. — Он выдохнул. — Или заброшки, где пишут всё, что в голову взбредёт.

— Так в этом и суть сайта — предоставить страницу-дневник, — напомнил Иван Владимирович, и Разумовский не мог не согласиться.

Или мог?

— Да, но… — Сергей скривился, потрепал себя по макушке и попытался подобрать более лаконичное, отлично зная, что на всех открытых вкладках Ивжелкины не только имели свои аккаунты, но и продвигали блоги о работе в компьютерных клубах. Плохо оскорблять то, что имеет ценность для владельца и работодателя.

— Дай угадаю, — с усмешкой пошёл на мировую Иван Владимирович, — тебе не нравится, потому что своё хочешь создать?

Разумовский помолчал, не решаясь ответить — сокровенными желаниями он пока ни с кем не делился, только думал над ними, много думал. Потревоженный спором Степаныч поднялся и, прошагав по стойке к админу, принялся ластиться, на что Сергей отвлёкся, почухал кота меж ушками и решился зайти иначе с ответом:

— Я не понимаю скорее смысла в прилюдном изложении своих проблем или того, что у тебя есть на душе, — увиливая от ответа, проговорил Сергей и покосился на монитор, — для этого вроде как специалисты есть. — Он вновь посмотрел на владельца и признался:

— Ну и ваше тоже.

Улыбка владельца стала чуть шире, а взгляд понимающим. Степаныч вскоре шлёпнулся перед Сергеем и свернулся там, громко урча и фырча.

— Дневники популярны, — голос Ивана Владимировича также стал более мягким, и Разумовский поднял на него взгляд от вздымающегося мерно пузика кошака, — потому как предоставляют возможность самому создать по цвету и оформлению, и да кто-то использует дневники для бизнеса и общения, а кто-то для того, чтобы выбросить свои проблемы. В таком случае отклика не ждут.

— Зачем тогда это? — не понял Сергей.

— Чтобы в душе не копилось, после легче становится. — Иван Владимирович подался вперёд и снова закопался в открытых страницах, меж тем Разумовский, буркнув «скорее находка для шпиона», призадумался.

На мгновение он представил, если бы у баторцев был полноценный доступ в Сеть. Нет, не так. Если бы у него был круглосуточный доступ в сеть и на те же Дневники, где бы он круглосуточно делился тем, что у него скопилось на душе. Сергей так и скривился в лице: он не мог этим поделиться со Вместе, а тут выставлять на всеобщее обозрение просто, чтобы … Выбросить? Может, кому и легче становилось, пускай, но для себя такой вариант он сразу отмёл. В таком случае он кого бы угодно сразу в уныние ввёл.

— Да и будь лояльней, — проговорил Иван Владимирович, отвлекая Сергея от размышлений. — Дневники, Жо-Жи и Рубрика создавались тогда, когда и особых книг не было по разработке и вёрстке. Всё на глаз.

— Но сейчас уже столько времени прошло, почему не изменить и не усовершенствовать? — парировал Разумовский.

— Потому что люди у нас любят постоянство и хотят его, а тут ты их любимую штуку хочешь резко переделать. Это постепенно надо.

— Они и постепенно не делают, — настаивал Сергей. — У тех же Дневников функционал как создали, так шестой год не меняется. А про Кашу вообще молчу.

— Чем тебе Каша не угодила?

Разумовский кашлянул, хотел смолчать, однако понял — отступать поздно, особенно, когда владелец отвлёкся от компьютера и прямо смотрел на него в ожидании ответа.

— Хотя бы то, кто так называет социальную сеть? Ка-а-аша! — Серый нахмурился, пробуя слово на вкус.

— Зато круглосуточное напоминание за необходимость поесть.

Оба хмыкнули. Вообще, многострадальная первая российская соцсеть Каша именовалась не Кашей, конечно, а называлась «Keisha», вот только русскоговорящие почти сразу с тестового запуска начали звать её Кашей или реже — Кешой.

Сергей покачал головой, буркнув:

— Если только это.

— А с интерфейсом что? — тут же вернул его к спору Иван Владимирович.

— Тоже не меняется, разве что добавили функцию диалога вместо сообщений по типу письма на почту. Единственное изменение за … вроде четыре года.

— Ох, Сергей… — Иван Владимирович отвернулся к экрану, Сергей помолчал, зная, что встревать после такой фразы определённо не стоит.

Запах сигарет стал явственнее. К ним подошла Людмила Прокопьевна, удерживая тонкими пальцами такую же тонкую сигарету, от которой вверх поднималась тоненькая струйка дыма.

— О чём спорите? — любезно поинтересовалась она.

— Сергею наши сети и форумы не нравятся, — коротко обозначил Иван Владимирович. — Хочет своё создать.

Краска прильнула к лицу и отдалась в ушах, когда Людмила Прокопьевна с интересом глянула на него. Сергей в принципе этим только сегодня с ними поделился, до этого он обсуждал вскользь с Вместе и чаще всего сам с собой в мыслях. Ладно, в последних он не обсуждал, а представлял, как уже открыл её, затмил пресловутую Кашу, Дневники и прочее и дал людям современное, отвечающее всем требованиям место для беспрерывного общения. Мечты-мечты, однако желанные.

— Любопытно, — растянула Ивжелкина и, сделав затяжку, оставила на белой обёртке сигареты след от ярко-красной помады с губ.

— Скорее я пока просто высказывал мнение, — Сергей отвёл взгляд на кота, когда Людмила Прокопьевна выдохнула дым, и начал сопровождать речь жестикуляцией от нервов, — что не понимаю, почему Дневники и прочие к нему при отсталом дизайне и интерфейсе остаются передовыми.

Людмила Прокопьевна помолчала, только подошла ближе к мужу и провела свободной рукой по его спине, на что Иван Владимирович улыбнулся. Степаныч повёл ухом, приоткрыв глаза и наблюдая за хозяевами. Владелица сделала ещё одну затяжку, только после проговорила:

— Во-первых, за неимением удобной альтернативы, — выдохнула она и стряхнула на пол остаток пепла. — Во-вторых, дневники предоставляют свободу.

Иван Владимирович вздохнул, Сергей покосился на него и мысленно буркнул «ой-йёй». Единственная тема, на которую чета Ивжелкиных могла дипломатично спорить и порой так и не найти единого мнения, касалась именно что свободы.

— К тому же анонимность, — продолжила Людмила Прокопьевна. — На дневниках любой может создать аккаунт и присвоить себе любое имя — ту же Маргаритку шесть-два-ноль или Суперчеловек собака ком, — она ядовито хмыкнула, — и прочее. Это отличает данный сайт от Кеши, где необходимо как раз вбивать телефонный номер или иметь почту на рубиконе и где ты должен вбить настоящее имя или… — Она скривила губы. — Около-настоящее.

— Как раз анонимность — медаль противоречивая, — влез в спор Иван Владимирович, почесав небритую щёку. — С такой анонимностью вычислить сложнее. Тех же скинхедов или тех, кто наркоту толкает. На дневниках этого хоть отбавляй.

— Они есть и на Кеше, — парировала Людмила Прокопьевна.

— На Каше как раз такие сообщества отслеживаются и накрываются. Здесь уже скорее мы говорим о безопасности.

Сергей совсем стих, стараясь не влезать в спор и отмечая для себя правдивость как в словах владелицы, так и владельца. Анонимность и предоставление свободы — неотъемлемая часть того, что составляет личное пространство человека, а значит сети должны их обеспечивать. Вместе с тем Разумовский припомнил последние выпуски новостей, где диктор повествовала, что последние теракты удалось предотвратить благодаря взаимодействию как раз с форумами и социальными сетями. И в итоге получалось… действительно, двояко.

— Скорее, — начала Людмила Прокопьевна, приковывая к себе внимание Сергея, — тут мы говорим о рамках свободы и умении людьми пользоваться ею. Наркоту продавать будут и без форумов, как и устраивать теракты. Это было и до них, только сейчас стало более… хм, мобильным.