После вечером Сергей и Иван Владимирович долго прикидывали, как это предотвратить, и придумали с подсказки Людмилы Прокопьевны, жены его, тогда вместе прописали простую программу, запрещающую делать копии, и прикинули соображения над другой, что перекроет доступ к админскому. Пока же действовала первая, какая также контролировалась с «пункта администрации». Потому бдительность Сергей сохранял: там, где совершенствовалась защита, там совершенствовались и меры по её обходу.

Бывали и не компьютерные проблемы: приходилось сталкиваться с воровством (то мышку, то «клаву» сопрут), унимать распоясавшихся школьников, а за университетских брались уже админы постарше, порой в клуб забредали группы, перепутавшие клуб с пивным баром дальше по улице. Интереснее дела обстояли с ментами. Как приходили, так сразу тихо становилось, хотя повадившиеся играть служители закона порой выкрикивали на эмоциях от игры словечки похуже тех же обычных мужчин и женщин за тридцать или помладше, а порой даже сетовали на «ментов» из игры.

Забавно выходило.

Контингент в «Спутнике» был разный — и на возраст, и статус, и пол, и другое — и работа давала Сергею возможность не только поднатаскать себя на компьютерах, но и научиться общению с диаметрально разными людьми, а там и заиметь ещё «связи», о которых ему постоянно твердил Волков.

В любом случае так в свои пятнадцать лет Сергей для всех стал «тыжпрограммист».

«Ага, программист, — ёрничал он над собой, пялясь в экран или на серый хвост, свисавший со стойки разлёгшегося на ней кошака, уже как час, — а придумать не могу ничего». Сегодня смена у Сергея была в зале в качестве вспомогательного админа: где починить, где оперативно подсказать или где спасти (нет, не от чудиков из игр) технику в случае появления вирусняка. Задачи на день он сделал ещё в первые три часа открытия компьютерного клуба, потому сейчас спокойно использовал Интернет с админского для изучения. Владельцами это не воспрещалось, даже поощрялось, если только не забывал об основных задачах работы. Так, интерес Сергея полностью увлекли раскрытые вкладки тормознутого эксплорера, где в разных были открыты популярные ныне форумы и сайты, на каждом из которых он имел аккаунт. В данный момент Разумовский лазил и изучал функционал «Дневников».

Сервис, запущенный при поддержке владельцев поисковика «Рубикон.ру», быстро набрал популярность и окупился уже через пару месяцев. Сергей имел аккаунт и там, даже дневник, вот только были они пустые: регистрация везде ему была необходима, чтобы понять пользовательские возможности и первичную «внутреннюю кухню». И пока самый популярный зверь ему откровенно… не нравился.

— Стоишь так, будто шпана снова админку вскрыла, — раздалось со знакомым смешком рядом. Сергей покосился в сторону — вышедший с подсобно-отдыхательной Иван Владимирович облокотился на стойку и с улыбкой посмотрел на развалившегося средь флаеров кошака Степаныча.

Пятнисто-полосатый он махнул хвостом, поднял морду, и хвост в очередной раз упал вниз, на что Сергей почти не отреагировал — почётный член семейства Ивжелкиных постоянно вился рядом с админами, перегораживал им монитор, а упавший хвост такая мелось по сравнению с тем, когда Степаныч и вовсе садился на клавиатуру с претензией «гладь».

— Чего хмурый такой? — Иван Владимирович почухал кошака по морде, на что животинка прикрыла глаза и замурчала громче.

Сергей тяжело вдохнул, покосился на экран, но лицо попроще всё-таки сделал, да тут же ощутил, как мышцы неприятно заныли — видать, уж слишком сильно хмурился. Пролистнув страницу в начало, Разумовский приподнял хвост Степаныча и убрал его на стойку, чем заслужил на себя уничтожительный взгляд животного.

— Понять не могу, почему это так популярным стало, — угрюмо проговорил он, покосился снова на экран и отвёл взгляд обратно — глаза уже резало.

— Дай-ка.

— Да, пожалуйста. — Сергей уступил место владельцу, положил руки на стойку, а Ивжелкин присел на высокий стул, поставил ногу на одну из его переборок и принялся осматривать представленное на экране.

Разумовский пару минут разглядывал серого кошака, который перевернулся и теперь мотал хвостом, и припоминал ушедшего как полгода Бима от старости. Собачник или кошатник — Сергей так и не определил, ему в принципе нравились животные. А вот нравился ли он им — большой вопрос. С местным Степанычем у них установилось какое-то странное дело: то царапает, то ляжет на клавиатуру и вот гладь прямо сейчас, то вообще игнорирует его присутствие. «Кошки», — философски растянул Разумовский, покосившись на свежие царапины на ладонях — утром кошак мешал ему провести провода, вот и пришлось постоянно отставлять. Степанычу это не понравилось.

Кошак будто намеренно зевнул, опустил морду обратно на флаер какого-то питейного клуба, и Разумовский осмотрел мельком владельца — Ивана Владимировича. Одет он был также в свободные штаны с высокой посадкой, в какие заправил клетчатую рубашку. Внизу штанины подворачивались, и небольшой участок от разношенных туфель покрывали высокие чёрные носки. Волосы, редеющие в середине, были приглажены, а на носу привычно сидели квадратные очки с толстыми стёклами. Осмотрев Ивана Владимировича в целом, Сергей пришёл к выводу, что выбранный владельцем образ совершенно подходил под то, какими рисовали программистов обыватели. Да и пахло от него почти также — дешёвым мылом от одежды, лёгким потом и запахом сигарет. Разумовский принюхался.

Нет, сигаретный запах перебивал остальные.

Сергей на всякий приметливо осмотрел зал и тут же отвлёкся, когда от игроков донеслось:

— Да мать твою! — Кричали детским голосом.

Разумовский нашёл взглядом кричавших — группа школьников, из которых играло только двое: темноволосый и светловолосый, а другие ещё трое толпились вокруг.

— Ты мать мою не трожь! — донеслось басом будто рёвом с противоположного стола.

Школьники обернулись и натолкнулись взглядом на мужчину точно за тридцать лет, сидевшего в косухе и с алой косынкой на голове. Его друг рядом сурово также поглядывал на ребятню, какая мигом стушевалась. Тёмненький паренёк — вроде как Игорем звали и у которого вся семья легавая — поспешил ляпнуть извинения, отвернул не сдержанного в эмоциях друга, и группа продолжила играть по сети запущенный матч. Теперь школьники стали чуть по-тише.

Сергей не сдержал улыбки: подобные стычки происходили несколько десятков раз на дню, и всегда забавно наблюдать, сколь мелочь тушевалась, когда противник по сети находился в паре метров от тебя. Было в этом что-то … своё, поучительное. За слова такие самым худшим становилось не бан в чате получить, а получить от реальных игроков, сидевших в одном с тобой помещении, и прямиком в травмпункт.

Дальше Разумовский пригляделся к университетским, заскочившим на часик-полтора пары, и зацепился за группу мужиков-байкеров, осадивших мелких. Под их ногами — там, где Сергей только утром до смены навёл в проводах порядок, — порой метались бледно-рыжие пятна. Ивжелкины в начале зимы подобрали двух котят, заметно подросших к концу, вот те и устраивали балаган, чаще получали ласку от посетителей. Хорошо, что пока провода не ели, разве что… Сергей улыбнулся, увидев обжёванный фикус. Да, растения Людмилы Прокопьевны пострадали и страдали до сих пор.

Внимание прошлось по котельным трубам пятиэтажки, стенам, на каких красовались комические мотивы — Серый сам рисовал! — и по жёлтым лампочкам, после упало на первый компьютер ряда. Там и нашлась причина запаха. Людмила Прокопьевна — какой единственной позволялось курить — затянула тонкую сигарету и о чём-то разговаривала с главным по залу на смене админом Женькой. Может, исправляли какие недочёты. Тот компьютер часто ломался.

Выглядела жена Ивжелкина иначе, и относился её стиль больше к «богемным» дамам, ратующим за свободу и творчество. Такие мотивы находились в её простой, светлой одежде, сочетавшей в себе порой несочетаемые стили, но выглядевшие на владелице довольно-таки красиво. Сегодня она носила светло-бежевые брюки, белый верх, а поверх нацепила исписанный узорами пиджак. Насколько мог судить Разумовский, мотивы относили к чему-то итальянскому.