— И то, что, полагаю, нужно готовить. Сомнэваюсь, что возможность к этому имеют дэти из дэтдома, нэ в сухоэ же им лапшу эсть, — проговорил очевидное владелец, осклабившись от столь удачной шутки. С боков раздались смешки поддержки. А вот Сергей с трудом удержался от желания расплыться в улыбке — как раз Марго сухие пакеты лапши и ела заместо чипсов. Но знать об этом никому не обязательно.

Совершенно.

— Тогда остаётся одно нэпонятное, — проговорил Торгом Арсенович, освобождаясь от своих дум. Вместе приметливо глянули на него, обращаясь к следующей фразе всем слухом. — Зачэм тогда в магазин ходитэ?

Сергей и Марго почти синхронно вдохнули и помолчали, на что владелец магазина расплылся в улыбке, показывая зубы, где в одном из рядов мелькнул золотой. Пальцы коснулись цепочки, провели по ней. Сергей раздумывал и уже подготовил несколько аргументов, но все они бесполезны — ведь это Марго ходила в магазин, а он лишь выжидал снаружи. Потому отвечать нужно ей.

Он глянул на подругу. Снегирёва понуро повесила голову, упёрла взгляд на ботинки и крепко сжала руками лямку рюкзака. Она хмурилась и кривила губы, а Сергей искренне жалел, что оба не додумались обговорить этот момент, а сейчас не обладали телепатией.

Хотя бы ей.

— Молчите. — Торгом Арсенович довольно покивал головой, довольствуясь обнаруженной логической нестыковкой. Воспряли духом понурые коршуны — его сотрудники, которые так и склонились над детьми. — Значит, эсть что скрывать.

Марго глубоко вдохнула. Сергей напрягся.

— Или эсть что сказать? — Он повернулся больше к Марго.

— Есть, — просипела Снегирёва, поднимая тяжёлый взгляд. — Это иллюзия, сечёте?

— Иллюзия? — не понял владелец.

Сергей вздохнул, отворачивая свой взгляд, меж тем Марго продолжила:

— Угу. Иллюзия. Кто-то кролика вытаскивает из шляпы, а мы семью, — вздохнув на очевидное непонятливое выражение лиц, Снегирёва буркнула:

— Да что ж вам, забортовым, всё пояснять надо. — Она раскинула руки. — В магазине людей много? Много. Особенно семей. Часто с детьми приходят, или после школы заходят. Ну и… прикольно думать, что и у тебя есть семья. — Марго передёрнула плечами и стихла.

Сергей осмотрел украдкой взрослых — все притихли, включая Торгома Арсеновича. Тогда Разумовский решил добить их и перевести с резковато-диалектного стиля изложения Марго на более понятный:

— Работает, как замещение, — подсказал он, втянув голову в плечи. — Так мозг обманываешь и притупляешь вечное ощущение недостатка.

— И того, что ты прокажённый, угу, — перехватила инициативу Марго. — Вот и прихожу. Воображаю, что сказали пойти что-то найти на полках. А потом принести. Возникает ощущение… причастности. Ещё и пахнет в магазине прикольно. Особенно там, где хлеб. Будто семьёй и домом.

Холодок побежал по рукам и осел в загривке. Сергей перенёс вес с ноги на ногу, припоминая, как он рассказывал об этом Марго и Олегу — тогда, июльским днём, все делились какими-то тёплыми воспоминаниями о потерянных семьях, и так уж вышло, что и Сергей, и Олег помнили про домашнюю выпечку, которая обязательно готовилась солнечным днём. Марго же тогда промолчала, но, очевидно, запомнила и разделила это чувство, будто оно могло произойти с ней тоже.

— Выходит, всё из-за сэмьи? — усомнился Торгом Арсенович.

— Угу, — Марго вновь кивнула.

— А чэго вдвоём не ходитэ? — Он обернулся к Сергею.

— Потому что этот вечно всё портит. — Снегирёва стукнула Разумовского в плечо, на что тот скривился и ухватился за него. — Как начнёт умничать, так тошно станет! Ещё и ноет постоянно: давай уйдём, стрёмно это и прочее.

Сергей насупился — не ныл он никогда так! И пускай рациональное убеждало, что подруга специально врала, обиды меньше не стало. Зато владелец улыбнулся и помолчал, а когда Марго скинула с плеч рюкзак, обратил на неё всё внимание. Подруга дёрнула язычок рюкзака и повернула его к Торгому Арсеновичу.

— Хотите — проверяйте. Ничего я не ворую и скрывать мне нечего. Ищите других беспризорников, либо из семей, — бойко кидалась она фразами.

— Видела, как другие воруют? — Взгляд Торгома Арсеновича задержался на соблазнительно расстёгнутой сумке, но стоило Марго заговорить, как владелец покачал головой.

— Видела. Опрятные больно. — Марго надела рюкзак и сунула руки в карманы.

— Я видела, как ты в карманы что-то прятала! — тут же взревела рядом Тамарочка. — Торгом Арсенович, да она это всё ворует! Просто выдумали всякую чушь! — Голос почти звучал писком, и Сергею стало жаль продавщицу и одновременно страшно за них — что, если сейчас владелец послушает «свою Тамарочку»?

Марго не растерялась. Она вывернула карманы куртки наружу, и из них вниз посыпались порванные клочки бумажек, какие до этого Вместе старательно измалевали и порвали в подсобке так, чтобы и собрать нельзя, и узнать ничего. Торгом Арсенович скучающе осмотрел мусор на полу в дополнение к кляксам на нём, после — сотрудников и, наконец, заговорил:

— Если б у дэтей было что-то, мы бы нашли это. Да и, — владелец смерил взглядом одного и другую, — слишком покойные они для воров. Константин, выведите. Не нужны нам ещё проблемы с детдомом.

Тамарочка рядом не разделила решения начальства, вот только встревать и идти против не стала. Вместе также не спешили проявлять радость: переглянувшись, они отвернулись к охраннику и поплелись за ним следом. Разговориться не спешили и тогда, когда покинули Перетлёнок и отошли достаточно далеко.

Марго рядом шла понурая. Сергей почти также: слабо ещё верилось, что план, чуть не провалившийся с треском, вывернул в совершенно другое, да и что за ними не следили. «И всё-таки, вот мы на улице», — разумно рассудил он и решил нарушить образовавшуюся тишину:

— Думаешь, поверили?

— Нет, конечно, — тут же отозвалась Марго, выпутываясь из своих дум. Она сунула руки в карманы, закинула чуть голову назад и выдохнула. — Но отпустили, и то хорошо. Проблэ-э-э-мы, — пародируя голос Торгома Арсеновича, растянула Марго. Сергей улыбнулся, — с нами и правда никому не нужны. Жаль только листок.

— Ну, — Сергей пожал плечами, — главное мы выяснили: наше сбавляют им. А там неважно. Группы товаров я помню.

— Помнишь?

— Помню.

— Круто! — искренне восхитилась Марго, и Сергей совсем перестал обижаться на неё за обвинение в нытье.

Вместе прошлись дальше по улице, а когда надо было сворачивать, Сергей снова оглянулся, изучил улицу на предмет слежки и повернулся обратно. Вот только, нагнав Марго, он с усмешкой произнёс:

— У тебя спина белая.

Марго насупилась, уставилась на него и фыркнула:

— Сегодня не первое апреля, а?

— Да белая!

— Хоть бы оригинальность шутки повысил! — продолжила бурчать Снегирёва.

— Да правда белая! — настаивал Разумовский.

— Ох, Серый…

Марго пробуравила его взглядом, следом всё-таки повелась и осмотрелась. И точно: вся её курточка и штаны полнились мучной пылью от сидения на мешках. Чертыхнувшись, Снегирёва начала отряхивать себя, помог и Разумовский, ладонью по косой ударив пару раз. Однако вернуть чистоту вещам это едва ли помогло. Но в своём несчастье Марго осталась не одна — спина Сергея также белела, что вызвало у неё приступ хохота, к которому присоединился и Разумовский.

Вместе хохотали — не то из-за белых спин, не то из-за напряжения от разговора, которое только-только начало отпускать. Успокоившись, Марго сдалась и не стала пытаться вернуть вещам опрятность, а Сергей уже придумывал, как детально рассказать обо всём Олегу, как только тот поправится: и о расследовании, и о ситуации в магазине и на складе, и о белой спине…

— Решить надо, перетереть. Сегодня же, — вдруг произнесла Марго.

— Согласен, — выдохнул он, понимая, что с имеющимися на руках фактами им точно нужно что-то делать.

Не сговариваясь, оба замолчали и заложили путь в батор.

========== Решение ==========