— Эти, што ли? — фыркнул он. Смугловатое лицо исказило сомнение. Тонкий палец указал на детей. — Маловаты будут. — Арсенович оглядел их вновь и качнул головой, делая шаг назад. — Наружу их.

Воспитанники могли и сами выйти, хотя определённо охраннику «нужно» было их до прочего подтолкнуть. Так они оказались в коридоре средь коробок, где шумела вентиляция и пахло смесью разных как просроченных, так и готовых к продаже продуктов питания.

Охранник изучил подсобку, захлопнул дверь в неё и стал позади, отрезая выходы в сам магазин. Чуть сбоку у стены возвышалась продавщица: женщина, судя по лицу с двойным подбородком, какое украшали алые пятна покраснений, бушевала. Их не прикрывали ни дешёвое — явно не в тон — косметическое средство, ни нарисованная на глазах и бровях чернота. Руки продавщица складывала на груди и на одной из них только-только сходил отпечаток зубов. Сергей вовремя спохватился и улыбнулся мысленно, а вот Марго так и осклабилась, демонстрируя свои «убийственные» зубки.

— Ну, — Арсенович, заговорив, приковал к себе внимание собравшихся. Он стоял, преграждая путь, как догадался Сергей, на разгрузочную, — рассказывайтэ, чего уж. — Прокрутив пальцами очки, владелец магазина потёр стёкла о перламутровую ткань спортивки. — Зачэм воруетэ, — тёмный взгляд метнулся на Марго, — как воруэтэ, и что мнэ с вами дэлать. — Арсенович остановил свой на Сергее, и последний сглотнул.

— А чего делать-то? Выдрать или ментам — и всё с ними! — подала голос продавщица, хмыкнув.

Сергей метнул на неё взгляд. Арсенович поднял руку, и женщина стихла.

— Полно, Тамарочка…

«Тамарочка!» — подивился нежному отношению к грубоватой женщине Сергей, а Тамарочка как раз растерялась, стушевалась и скромно-скромно улыбнулась, являя собой образец раскаяния и смущения. Сергей глупо моргнул, удивлённый.

— Они же всё же дэти, — закончил Арсенович.

— Воры везде воры, Торгом Арсенович, — подал голос позади охранник, к которому дети повернулись. Мужчина пригвоздил обоих злорадным взглядом, и у Сергея холодок осел на затылке. — И наказание должно быть соответствующее.

Торгом Арсенович глубоко вдохнул и медленно выдохнул, и Вместе приметили, как настала очередь охранника тушеваться. Сергей отвернулся на владельца и разглядел в нём напускного величественного сочувствия — так обычно на учеников смотрели учителя или воспитатели, когда баторцы ляпали какую околесицу. Разумовский предположил пришествие «бури», но оной так и не наступило.

— Воры ворам рознь, Константин, — всё таким же спокойным голосом парировал Торгом Арсенович, — и, эсли взрослыэ крадут из наживы, дэти крадут по другим причинам. Это же так элемэнтарно, — уголок губ дёрнулся в презрении, — к пониманию, понимаэшь?

Сергей улыбнулся, интуитивно уловив тавтологию, и поспешил сбавить с себя спесь. Очевидно, не успел вовремя, раз теперь такой взгляд был направлен на него.

— Так давайтэ спросим у них самих, для чего вы воруэтэ, м?

Теперь в коридоре слышалась только вентиляция. Всё внимание собравшихся обратилось к детям, которых поставили перед конкретным вопросом. Марго рядом цепко следила за Торгомом Арсеновичем, выжидая, а Сергей снова и снова напоминал себе о проговоренном плане — он был, конечно, поганым, основанным на куче нестабильностей, но что оставалось?

Владелец магазина вздохнул, тогда Марго спохватилась.

— А с чего вы вообще взяли, что мы воровали? — как можно спокойнее проговорила Снегирёва, вскинула голову и прямо посмотрела на взрослого.

— И правда, — Торгом Арсенович кивнул и глянул на работников, — ваши аргумэнты?

Дети застыли, переглянулись и уставились каждый попеременно на взрослых. Константин и Тамарочка удивились не меньше, чем Вместе, и Сергей признался, что растерялся: в баторе мнением детей почти никогда не интересовались, сразу наказывали или отправляли на «душевую» терапию, особенно мелких из потока. Потому услышать почти «правильное» отношение от владельца магазина, который вполне должен был и обязан был после всего, что делала Марго, наказать их (и имел на это право), оказалось необычным.

План постепенно начал трещать по швам — Вместе не рассчитывали на такое.

Первой отмерла Тамарочка.

— Я видела тебя пару раз, после тебя вечные недостачи, да и не покупаешь ты никогда, — фыркнула она, указывая на Марго. — А этот вечно ошивается на улице. — Толстый палец указал на Сергея.

Подруга не испугалась — она цепко следила за продавщицей, словно не замечая никого и ничего вокруг. Сергею это напомнило крупных птиц на охоте, или когда те следили за нарушившей границы другой пернатой.

— Может, это вы подворовываете, а на меня спихиваете то, чего не досчитались? — парировала Марго, нахмурившись.

— Ах ты! — вспыхнула продавщица. Лицо перекосила гримаса злости, которая быстро откатилась, стоило Торгому Арсеновичу снова поднять ладонь.

— Ш-ш-ш, — зашипел он на сотрудницу.

Та утихла.

— Константин? Вы ловили как-то эё на кражэ?

Константин переступил с одной ноги на другую, поддел большими пальцами ремень почти форменных, грязных к низу брюк и фыркнул.

— Нет, — признался он. — Но видел её также часто.

— Мгм, — растянул Торгом Арсенович.

Вместе переглянулись. План, безусловно, ещё можно было спасти, но как? Марго начала с козырной фразы, Арсенович не вспылил, а наоборот, проводил будто допрос, как Шерлок Холмс и Доктор Ватсон в одном лице, сотрудники щетинились на них… «Плохо», — подытожил Сергей и принялся думать, подбирая другие фразы и пытаясь предугадать разные исходы. Однако в разговор вступать не спешил: обращались взрослые к Марго, потому вмешательство лишь сделает хуже.

— Полагаю, вы обвиняетэ моих сотрудников в кражэ? — Голос задрожал новыми низкими нотками.

Сергей прикусил кончик языка, ляпнув про себя: «Не подумал». План затрещал сильнее. С такой стороны фраза Марго, действительно, заиграла другими красками, а значит точно выставляла воспитанников в невыгодном свете. Марго сложила руки на груди, вскинула подбородок и заговорила:

— Да. Так же, как они обвиняют нас в краже. Ведь на бат… детдомовских легче спихнуть — никто не придёт, не защитит, и всем плевать. Некому и ценник выставить. И всё, — она цокнула, привстала на носки и шлёпнулась следом на пятки. — Получается, что в трубу. Не сыскать и не вернуть. — Марго кивнула, будто закрепляя сказанное.

— Так вы дэтдомовские, — протянул последнее слово Торгом Арсенович, сузил тёмные глаза и осмотрел обоих, после хмыкнул своим недоступным для других мыслям. — Тогда что мнэ мэшаэт думать, что из нэдостатка еды вы нэ воруэтэ?

Марго посыпалась. Спесь уверенности резко отхлынула с её лица, тогда Сергей поспешил вступиться, пока дело совсем не обрело невыгодный оборот.

— А кто сказал, что у нас недостаток? — брякнул он, хватаясь рукой за лямку рюкзака. Сергей заставил себя посмотреть на Торгома Арсеновича, который в ответ приметливо изучил его. Лицо приобрело странноватое выражение — будто эмоция растерянности и задумчивости. — Нам всё выдают и нам хватает, к чему воровать, будучи сытым?

— Но всэгда же хочэтся чего-то другого, врэдного, запрэтного, — улыбнулся сочувственно владелец.

— Хочется, Торгом Арсенович, — созналась Марго, сориентировавшись, и Сергей приметил, сколь обращение польстило владельцу, — но вот воровали ли вредное?

Сергей хмыкнул — умница! Торгом Арсенович нахмурился, скользнул взглядом на продавщицу, которая и без озвучивания подстёгивающего вопроса поняла, чего от неё ждали. Тамарочка замялась. Руки не так сильно сжимали плечи, пальцы начали перебирать образовавшиеся там складки ткани, а взгляд был на мгновение опущен в пол.

— Воруют хлеб, иногда сладкое, чаще — крупы и лапшу. Быстрого приготовления которая. Постоянно то, что мало стоит, — озвучила она.

Марго смолчала, не встревал и Сергей, понимая, что этим они сделают хуже. Торгом Арсенович затянул звонкий звук «м», провёл тонким пальцем по своему носу, после пригляделся к каждому собравшемуся. Взгляд его остановился на Марго, которая без страха смотрела на него в ответ.