— Где ты это взял?

— У Ольги Петровны стащил. Она кабинет не закрыла. — Газету Разумовский спрятал обратно под куртку.

Марго вздохнула, обхватила себя снова за плечи, и оба надолго замолчали: говорить было не о чем, никто и не знал, что именно. Снегирёва вновь отвернулась, нашла взглядом девятку, так как смотреть на бегающих детей было невыносимо, оттого она разглядывала «безэмоциональную» чёрную девятку, предположив, что принадлежала она, скорее, кому-то из шнурей. Марго прикрыла глаза.

И там, в сознании, её встретили события первого сентября. Произошедшее тогда легло на услышанное и прочитанное сегодня, и мозаика стала цельной — теперь стало понятным, почему Олег предпочёл батору китризку. «Здесь действительно небезопасно», — пробормотала Марго, открывая глаза. Хотя… Она посмотрела на детей, игравших в классики, следом на тех, кто погонял друг друга, вроде, салками. Скорее, шнури делали всё, чтобы о трагедии узнало как можно меньше воспитанников. «С другой стороны, это не означает, что не узнала братва», — пришла к заключению Марго, изучила детей на улице и убедилась: ни шкетов, ни старшаков, ни других из «иерархии кулаков» на площадке не было.

— Пойдём, — отвлёк её от размышлений Сергей. — Шнури из грымзенной выходили, может, повезёт, и крестовая ещё не на месте.

— Да, согласна.

Как бы то ни было, Марго напомнила себе истинную причину, почему они здесь — они пришли за вещами и за медикаментами для Олега.

Спускались оба на первый этаж также молча. Говорить по-прежнему не хотелось. Марго сражалась с внутренней паникой, которая постепенно утихала под натиском повторяемых постоянно слов: «Сейчас я в безопасности». Этому приёму её научила Марья Марфовна как-то, и иногда он и правда помогал отстраниться от трагедии, увиденной и услышанной по телевизору и произошедшей даже не в Санкт-Петербурге.

Но вскоре молчание стало давить на плечи, потому, когда оба спустились и направились к кабинету врачихи, Марго ляпнула:

— В любом случае, Олег наш друг, и он не такой.

Сергей дёрнул к ней голову, а Марго тараторила дальше:

— И как бы кто о нём ни говорил, он не виновен во всех этих событиях. Вот. — Марго выпустила то, что копилось в ней последний месяц. Стало легче, но девчонка всё же надулась, не понимая — сетовать на собственную разговорчивость или на резкость брошенных фраз.

Сергей рядом хмыкнул, складывая руки в карманах. Марго это подстегнуло продолжить бравый монолог:

— Вот у меня фамилия Снегирёва, да? Марья Марфовна в честь снегиря назвала, угу, да? — Ответа от Сергея она не ждала, потому как сама была способна его дать:

— Но я же белая. — Марго вскинула руками и указала на себя. — Потому то, какие ярлыки на нас вешают обстоятельства, не значит, что оно таким будет.

— Факт, — коротко обозначил Сергей. Марго покосилась на него исподлобья: обычно разговорчивый и не упускающий ни единой возможности развить из дури лекцию Сергей что-то больно по-Волковски отвечал скромным «факт».

От переизбытка противоречивых чувств — паники от новостей, смущения за абсурдность монолога и злости на короткий ответ на подобный монолог — Марго слегка стукнула Сергея кулаком в плечо.

— Опять издеваешься, — буркнула она.

— Да что ты и…

Сергей резко замолчал. Марго уже повернулась к нему, чтобы точно высказать всё накопившееся, как Разумовский вдруг схватил её за бок руками и утащил за колонну. Марго возмутилась, но затем расслышала приближающиеся шаги, тогда оба притихли.

Кто-то разговаривал, причём беседа шла около каких-то мелочей: о поставках, о погоде, о партиях — о всяких вещах, какие Марго слышала от тёток со страшным названием «бухгалтерия». Мимо колонны прошли двое и свернули в коридор, какой вёл к пристройке с кухней и столовой.

В пухлой даме с вечным начёсом Марго тут же признала директрису — Ларису Иннокентьевну, а вот второй оказался ей незнаком и был он… М-м-м. Одним словом — щегол. В наглаженном чёрном костюме с брюками-стрелками и…

По коридору эхом прокатился смех директрисы. Марго втянула голову в плечи и посмотрела на Сергея, который цепко следил за удаляющимися. Услышанный смех показался ей противоестественным, странным и неприятным — таким, какой не соответствовал сегодняшнему дню.

Когда двое снова свернули в коридоре дальше, Сергей вышел из-за колонны, Марго за ним. Оба переглянулись и были привлечены другими шорохами — дверь медицинского кабинета открылась и внутрь зашла врачиха. Марго разочарованно выдохнула: лекарства теперь точно не удастся получить. «И как быть?» — задалась она вопросом, на какой не могла отыскать ответа, зато сознание тут же подкинуло образ больного Олега, который хоть и делал вид, что всё с ним в порядке, бледнел, как вампиры в полнолунье. Не то чтобы она, конечно, каждое полнолунье с вампирами встречалась, но что-то да знала.

— Выкурить не получится, да? — цокнул Сергей, скривив губы.

— Угу, — мрачно подтвердила Марго, вспоминая прошлую попытку. — Зада своего не оторвёт, да и нас она знает. Поймёт, — и, набрав глубже воздуха, резюмировала:

— Мым-ра.

Сергей покосился на неё и потопал в холл, а Марго с коротким «ну что?» поплелась следом. Мазнув себя по носу, Снегирёва хмыкнула — будто сам Разумовский никогда не называл как-нибудь то шнурей, то учителей. «Ну и пусть», — Марго зевнула и решила подумать над тем, как вскоре они окажутся на пути к китризке, а там можно и в «магазин» забежать.

«О! Точно!»

— Заглянем в Перетлёнок? — поравнявшись с Сергеем, предложила Марго и, словив его взгляд, прежде, чем друг затянул тираду о воровстве, сходила козырем или… атакующей фигурой:

— Еда у нас кончается. Плюс посмотрим, что из овощей.

Сергей вздохнул — и вздох всё-таки стал красноречивее любых других слов. Своим вздохом Разумовский побил ту самую атакующую фигуру Снегирёвой, или, как по-умному, шах объявил. «Или не шах?» — снова Марго запуталась в этих шахматах.

— Ладно, только не в тот же, — предложил «мировую» Сергей.

— И не собиралась, — тут же откликнулась она, повеселев. — Пойдём в тот, что через пять кварталов, а по пути в другие магазины заглянем, вдруг кто матрас выкинул или ещё чего … тёплое.

Марго зябко поёжилась.

— Спать на полу жёстко, — пожаловалась она, припоминая условия китризки.

Сергей — братец по несчастью в убежище — кивнул, соглашаясь. И оба воспитанника словно заключили перемирие между их армиями. Вот только беда пришла оттуда, откуда оба «полководца» не предусмотрели. Уже оказавшись в холле, Вместе услышали оклик:

— Марго, Сергей!

Оба резко повернулись. К ним спешила Ольга Петровна. Марго скользнула взглядом на охранника, который так и посмотрел на них, на вахтёршу, которая также отвлеклась от перебора ключей, и заключила: «За-са-а-а-да».

— Если кинемся, эти остановят, — тихо прошептала она, глазея, как Ольга Петровна сошла с лестницы.

— Факт, — подтвердил Сергей.

— Если останемся, то придётся лгать.

— Тоже факт.

— И-и-и если что… — Марго помедлила, — рукоприкладствовать не имеют права.

Вместе переглянулись, и Снегирёва ляпнула:

— Ну что?

— Марго, Сергей. — Ольга Петровна, наконец, достигла их и замолчала, взяв себе паузу, чтобы отдышаться, а оба воспитанника принялись использовать это время, чтобы осмотреть её и найти вероятную угрозу.

По правде, Марго могла отдать должное вечно унылой воспитательнице их потока. За прошедшие несколько дней она проявила внезапную для всех прыть и трижды пыталась их перехватить, вот только также трижды Сергей и Марго сбегали, едва заметив образ Ольги Петровны в коридоре. Бегать за ними воспитательница не стала, да и не солидно это, потому подобной мелочью от взрослых Вместе успешно пользовались, чтобы не попадаться под неудобные расспросы. Однако сегодня, видимо, оба слишком расслабились и потеряли бдительность — сначала встревожила обоих новость о Беслане, потом состояние Олега, следом необходимость прятаться от директрисы, которая, оказывается, умела смеяться, и в завершении горечь от потерянной возможности добыть лекарства третьему Вместе.