— Геройствовать ради других — не вариант. Особенно когда сам не силён и меньшинство, да и власти нет. Потому геройствовать пока будем для себя, — он взял паузу, ожидая, что кто-то решиться на спор, но оба притихли, будто пришибленные, тогда Олег продолжил:

— Пока нам противостоят только шкеты нашего потока. И не думаю, что вам хочется навлечь на себя других шкетов.

Марго и Сергей переглянулись — не хочется.

— А если начнём геройствовать для других, — подводил Олег их к своей почти исходной мысли, — так тут, выходит, вызов пахану мы бросаем, а оно нужно? — Он пожал плечами. — Так пускай думает, что мы метим на место его шестёрок. Пускай и на деле не так будет.

— Издеваться над другими не будем? — осторожно поинтересовалась Марго.

— Нет. Главное, чтобы пахан и его пыжи думали, что мы не метим забрать их власть, а помогая сейчас другим — мы навязываем другие стандарты.

— Выходит, мы ничего не можем сделать для других? — кисло протянул Сергей.

— Сначала позаботимся о себе, потом о других думать будем, — Олег поймал на себе уязвлённый и загнанный взгляд Разумовского, оттого всё-таки смягчил тон и дополнил:

— А там посмотрим, что можно сделать. Но если тебя забьют, мало ты кому покалеченный поможешь.

С этим уже согласились оба. Волков закончил, подивившись, что его хватило на подобную почти длинную и связную речь. Марго пригорюнилась, а Сергей, поджав губы, сгорбился, опустил на колени руки и также притих. Олег не мешал им — пускай обдумают, ведь оба долгое время существовали в баторе и не видели, к чему приводило геройство против иерархии на одних только кулаках. Только разве что Марго… Она с самого начала говорила о последствиях, но почему-то словно забыла о них сейчас. Олег пригляделся к воспитаннице и вскоре постановил для себя: вероятно, в баторе находились одиночки, а группа — оказалась чем-то новым. Но система не гнушалась на уничтожение ни одиночек, ни групп.

В комнате слышался завывающий с улицы сквозняк, который слабыми поползновениями проникал внутрь. Тикали настенные часы, и шипела свеча, почти догорая. Вскоре Марго вдохнула и поднялась.

— Ладно. Идёт.

Олег улыбнулся ей и посмотрел на Сергея, который оглядывал обоих ещё несколько мгновений, а затем мрачно кивнул. Решение, перед которым Волков поставил обоих, когда-то он принял для себя сам, но в ещё более малом возрасте, вот только тогда его не спрашивали. А полученный на улицах урок он запомнил надолго: смотреть, как над другими издеваются — погано, особенно когда можешь повлиять и изменить. Но улица научила простому — своя шкура ближе чужой.

— И как будем зваться? Воинами в ма… обносках? — вдруг выпалила Марго, переводя взгляд с одного на другого.

Пацаны хмыкнули, а Марго вдобавок руки раскинула, словно демонстрируя собственный свитер, бывший ей точно на размер больше. Напряжение в комнате чуть спало.

— Зачем нам название? — фыркнул Олег, припомнив, как нелепо это выглядело ещё на улицах, когда вроде бы взрослые подростки и бандиты придумывали кликухи и себе, и другим. Волкову это почти казалось глупым. Звучало также в большинстве случаев тупо.

Но Марго не успокоилась.

— Командное образование, — важно просипела она. — Ощущение принадлежности, — пожав плечами, девчонка дополнила:

— Да и в книгах всегда как-то обзываются. Это же клёво!

— Ага, обзовёмся сейчас какими-нибудь «серыми тараканами» и будем крутыми тараканами? — ядовито просипел Волков.

А что. Такое название имела младшая бандитская группа беспризорников, правда обзывали они себя «тараканами с Владимирской», но всё равно… Тараканы, да с Владимирской. Хуже только «крысы с Адмиралтейской». И те, и другие названиями гордились.

Марго нахмурилась, следом скривилась, словно лимон съела за один присест.

— То-то же. Зачем нам название? — настаивал Волков.

— Пускай будет Вместе. — Сергей поднялся и подошёл ближе.

Олег так и упёрся в него взглядом — и этот туда же!

— О, Вместе! А хорошее название. Всё лучше тараканов. — Марго сделала шаг к нему, всем видом демонстрируя, чью позицию она заняла. Сергей не возражал. Теперь оба требовательно смотрели на Олега, который угрюмо поглядывал на эти лица напротив.

«Вместе… Что ещё за вместе?» — язвило подсознание, пробуя слово через повторение. Олег намеренно выдерживал паузу, надеясь, что молчание подействует и сговорившиеся переменят решение, но и Сергей, и Марго продолжали стоять напротив и проявлять схожую молчаливую солидарность. Следом Волкову понятной стала такая сговорённость — выходит, так они решили отомстить за решение, перед которым он их поставил. Олег, затянув звучную мелодию от задумчивости, раскинул: в принципе… что он теряет? «Вместе» лучше, чем крысы и тараканы со всяких станций метро.

— Наречие и наречие, ладно, — на вдохе он глянул на обоих и приметил просветлевшие лица.

А довольству-то сколько сразу стало. Марго крутанула рукой фонарь и, сдвинув кнопку, вскинула руку.

— Тогда надо дать клятвы, — грозным голосом предложила она.

— Херк… — Олег надавил на руку Марго, отчего она вынужденно опустила её, и направился обратно к кровати.

— Ну, Олег! — обиделась девчонка.

Сергей хмыкнул на двоих. Олег остался непреклонен, более того, плюхнулся на кровать, растянулся на ней и, закинув до прочего руки за голову, всем видом демонстрировал, что его здесь нет или что он недоступен для продолжения разговора. Тогда Марго выключила фонарь и, уперев руки в бока, ещё пару минут поглядывала на него. Волков до прочего глаза прикрыл — пускай пялится, никаких клятв он давать не будет. Что ещё за лирика?..

— Ладно, — Марго отступила. Приоткрыв один глаз, Олег приметил, как она сверилась с часами. — Ночнушка спит уже, можем в грымзенную сходить. Постоишь на стрёме? — предложила она Сергею.

— Конечно, — отозвался он.

Всё ещё сохраняя обиду, Марго вытащила из-под дверей плед и, открыв её, осмотрела коридор, следом вышла. Сергей за ней. Так Олег остался один в комнате. На вдохе открыв глаза, он посмотрел в потолок, на котором играли отсветы от догорающей свечи в фонаре, и постепенно стал погружаться в воспоминания.

Олег припомнил последний месяц, когда оказался в баторе, после — годы на улице и куда более тёплые родные сокровенные воспоминания, от которых стало уютно и покойно. У батора были свои минусы, да и на родное он не походил, но были в нём и плюсы — еда, место, одежда и образование, бесплатное, а теперь ещё и что-то под названием «Вместе». Назвать их друзьями Олег пока не спешил, терялся и размышлял, да и слишком долго он не называл кого-то другом. Ему и вовсе казалось, что он забыл, что это такое — называть кого-то другом, иметь друга и быть для кого-то другом…

Даже другие с улицы были такими же соперниками, какие, чуть что, могли нож в спину вогнать. И в переносном, и в прямом значении.

«Но они могли оставить», — съязвило подсознание, и Олег согласился: Марго и Сергей были совершенно не обязаны спасать его. Однако. Оба не только преодолели себя и заключили странноватый союз, но и отправились затемно в заброшку, где устроили метание вещей. И не сбежали, когда Васюткин приказал кинуться на них, наоборот — как могли отбивались, а Сергей так вообще красками и мусором закидал. И потому вывод приводил к следующему: они спасли его от расправы, которая могла закончиться не только красками и синяками.

Олег сел, спустил ноги с кровати и, потерев руками, уставился на потресканные ладони и пальцы, где под ногтями оказалась грязь. Взгляд пробежался по месту Разумовского, по сваленным вещам и устремился к своей тумбе. Огонёк полыхал, продолжая разгонять тьму, и Олег поймал себя на почти лирических и наивных мыслях.

Довериться кому-то — страшно. Особенно спину. Да и странно это, когда не только он проявил защиту, но и ему даровали её в ответ.

Прерывисто вздохнув, Олег свесил голову и пробормотал:

— Время всё расставит.

Но как бы то ни было, кое в чём Олег точно был уверен: к унылому крестику за пределами иерархии стоило прибавить двух птичек, выбравшихся со дна…