— Смит и Конни с Сашей заночуют на точках. Уже отчитались, — скупо обронил Майки, отхлебнул из пинты и, смахнув пену с бороды, уткнулся в тарелку.

Больше никто не произнес ни слова.

Мотель словно впал в спячку еще прошлой осенью, забыл проснуться весной, а потом обнаружил: за окном октябрь и решил, что ну его. Мотобратья минут десять любовались развешанными по стенам фото суровых бородатых мужиков с лопатами и в комбезах славной эпохи золотой лихорадки, когда с улицы припыхтела, отдуваясь, круглая черная мамми:

— Хай, ребятки, в номерах прибрано, не волнуйтесь. А вот повара нету — он послезавтра женится на своей шалаве… Так о чем это я?.. Утром завтракать к Алише топайте, ее бургерная ниже по улице. Не промахнетесь. Все номера двухместные, разбирайте ключи и не буяньте, а то знаю я вас, байкеров. Позавчера банда пронеслась на юг. Чуть мою Рокси не переехали, белая рвань! — Услышав кличку, из-под ресепшна на дежурный «дневной» свет материализовалась трехцветная кошандра и тут же заинтересовалась берцами Эрена. Присев, он почесал рыжую грудку, за что получил в ответ мурчание и нежный кусь за палец. — Смотри-ка, чего творится! Она даже мне не всегда дается гладить. Кого приветствует Рокси — тот мой гость! Спите спокойно. Да хранят вас ангелы господни. — Мамми истово прижала унизанную массивными серебряными перстнями пятерню к обширному бюсту, обтянутому кофтой цвета жабы в ахуе с кудрявыми цветочками под экстази, и деликатно рыгнула пивным духом.

Заселение состоялось.

То, что «Рыцари дорог» наведались в Ренбоу хилл перетирать не стали.

Незачем.

Перед мотелем темнели стриженные шариками лавровые кустики. Над дверью каждого номера был прилеплен путеводный фонарик с цифирью, чтобы измученный бухлишком постоялец не промахнулся на бреющем полете, а половичок у порога провозглашал «Welcome!». У Эрена невольно прочиталось «Welcome to Hell». Но до назначенного Зиком времени еще далеко. Есть целых десять часов! А потому, смачный шлепок по левому полужопию вызвал адекватное шевеление в трусах и вопрос:

— Будем трахаться?

— Не совсем, но около того. Скорее мудохаться, — жестко обломал Ривай и продемонстрировал знакомый камуфляжный сверток. — Прогуляемся?

Ночь вокруг шуршала шинами редких авто, шелестела сонной оливковой рощей — у подножья холмов промелькнула ферма. Насыщенный, маслянисто-горьковатый аромат свежего масла поддразнил чуткое обоняние и остался позади. Эрен покосился на Ривая. Тот бежал рядом, разгоняя темноту насыщенным голубым неоном. Они проникли в мир, сотканный для двоих, из бледных лучей луны, вытянутых теней деревьев, едва слышного перешептывания высохших трав о цветущем апреле. И это было настолько правильно, что перехватывало дыхание. От Ривая исходили вибрации уверенности и твердой, как острые отроги скал, решимости. Они справятся. Бездумный бег привел в глубокую лощину. Камни, разбросанные вдоль русла ручейка, иссякшего лет сто назад. Сиротливые кустики на уступах, безуспешно тянущиеся к недосягаемому небу. И луна, задумчиво смотрящая вниз сквозь серебристые облака.

— Готов проверить, насколько быстр? — Позади раздался металлический щелчок. Бывалый морпех собрал Узи и подсоединил магазин.

— Собрался расстрелять меня из автомата?

— Это пистолет-пулемет, лошара необученная. Сначала попробуем одиночными, — между бровей залегла знакомая жесткая складка. Аура сменила оттенок с ясно-голубого на кристально-синий с белыми протуберанцами. — Велика вероятность, что братец-Зик подготовился к встрече хорошенько и заранее. А у нас есть только несколько часов и твоя скорость. Сумеешь увернуться от пули — обойдемся без драки и без трабблов выведем Зикки на точку.

Первый выстрел разбил тишину. Первая пуля знакомо ужалила правое бедро. Скривившись, Ривай закусил губу. Второй выстрел. Комариный укус в левый бок.

— Ты шевелиться собираешься? Или будешь до утра изображать памятник Колумбу на Манхэттене? — Хриплый баритон сочился плохо сдерживаемой тревогой. Суровый ёбырь на нервяке? Фигасе! — Постарайся увидеть пулю.

Что ж, придется напрячься… Эрен заглянул в угрожающую черноту, нацеленную на грудь. Вспышка. Огонь и желтые искры в стороны. Медная пуля вылетает с тихим гудением, вращаясь вокруг собственной оси. Круглый наконечник в облаке пороховых газов поймал неверный лунный свет. Как же медленно она движется! Словно время превратилось в вязкую субстанцию, воздух сгустился, расстояние увеличилось до вечности. Нужно лишь чуть отклониться в сторону и вот за спиной раздается глухой хлопок. Металл поглощен землей. Пуля прошла мимо цели, не потревожив высохших трав. Ривай одобрительно хмыкнул и дал короткую очередь. Но Эрен уже почувствовал подлинную сущность солдата юниверсума. Для него нет преград. Есть цель. Свобода. Он наклонялся, изгибался дугой, стлался по мелким камням. Он становился ветром, светом, лучом луны.

— Стоп. Я на тебя два рожка извел. Хватит. Нужно оставить немножко братве Вилли Тайбера. — Опустив ствол, Ривай замолчал, задрал голову к небу, пнул носком 13-дюймовки непонятно в чем виноватый камушек и спросил: — Поймаем пару зайцев? Боюсь, тошниловка Алиши уже закрыта.

Зайцы Радужных холмов оказались мелкими, костлявыми, но вкусными.

Торшер, похожий на офисную лампу в кабинете шефа Доука, накачанную гормонами роста, старательно излучал в углу бархатистый уют. Трогал теплым светом память, вызывая далекий образ зала заседаний в особняке Закариусов. А ведь времени прошло хуй да маленько! Но Сильвер сити будто остался в параллельной вселенной. Вместе с дотошным Шадисом, преданной Мики и добрым занудой Бернером. Так же, как раньше, — могила мамы и рождественский перезвон ее браслетов, когда она накрывала праздничный стол… Дверь ванны приоткрылась, впуская в комнату пахнущий лимоном пар. Стянув с бедер полотенце, Ривай забросил его на стул. Капли воды падали с кончиков коротких черных прядей на широкую грудь, скатывались вниз к влажным черным кудряшкам в паху и полувставшему концу. Взгляд остро блеснул из-под полуприкрытых век, левый уголок рта пополз вверх. На щеке вдруг проявилась игривая ямочка. Почему раньше такого не замечал? Или просто улыбка не посещала каменный еблет?

— Хорош пялиться, красотка. Сегодня надо выспаться. А завтра, если братец-Зик не поотрывает руки-ноги, буду неделю трахать с перерывом на перекур.

— А чего хер в приподнятом настроении? — Эрен решил рискнуть.

— Спать, я сказал! — Ривай быстро отвел взгляд и сердито ткнул босой пяткой ножной выключатель.

Лежа на боку в обнимку с одеялом, Эрен улыбнулся в темноту, когда грозный ёбырь пристроился сзади ложечкой и губы ткнулись под лопатку:

— Поделись, дылда, — буркнули в шею.

Он поделился. Странно. Им, солдатам юниверсума, не страшны ни жара, ни мороз, а заснуть под одним одеялом хочется. Потому что вместе.

Это утро было настороженным и молчаливым. Эрен не запомнил, что заказал в тошниловке Алиши. Не почувствовал вкуса еды. Только кофе обжег глотку горячей лавой. В дверях Ривай, ухватив за шею, шепнул:

— Угодишь в захват, напряги все мышцы, потом резко расслабь, обмякни, повисни и выскользни. Если Зик — тренированный боец, он протупит. Всякие мастера боевых искусств тупят, когда дело идет не по «феншую». — Сухо — губами по щеке. И, оседлав чоппер, окликнул Бычару: — Майки, я сверну на грунтовку. С вами не поеду. Нельзя, чтобы Зик увидел меня глазами монстра, понимаешь?

— Блять! — Хан замерла в двух шагах от байка, неистово блеснув очками. На лице образовалась знакомая улыбка алигатора, в чье болото прискакала неведома лягушка. — Точно, ты же получил нечто вроде прививки. Значит, это передается через кровь и, возможно, половым…

— Завали хлебало, гениальная ты наша. Отлипни от моей личной жизни и попрыгай на мужнином конце.

— Хмм… — Майки блеснул хитрым прищуром из-под каски. — Тогда наши шансы повышаются. На прыжки на конце тоже.

— Тупое мужло! — огрызнулась, сердито пнув «кочергу».

Босс первым вырулил на Старое шоссе, за ним — Ханджи. Белый череп бизона на спине косухи смотрел черными глазницами прямо в лоб. И кровь на рогах казалась до одури настоящей. Позади чоппер взрыкнул на повороте. Боковым зрением Эрен заметил скрещенные крылья на черной коже. Белое и синее. В клубах пыли Ривай исчез в сонной серости холмов.