— Шевели копытами, лосяра, — пришлось развернуть нежным пинком зависшее с разинутым ртом чудушко. — Сегодня тебя за стол пустят.

На помятой лужайке клаб-хауса Магнолия шумно обнималась с Бозартом и Петрой. Чёрч более сдержан. Прислонившись к стоящему на «кочерге» байку, он перебрасывался короткими фразами с Шульцем. Пустота шоссе. Двухэтажный деревянный дом с чердаком и широкой верандой, москитная сетка на двери прохудилась прямо в центре. Благостную атмосферу задрищенска нарушали только белые жалюзи на окнах и белый череп бизона с буквой «Т» на лбу и алыми потеками крови на рогах — выцветшая эмблема кривовато висела над входной дверью. Ривай расположился по-хозяйски. Усевшись в кованое кресло на веранде, он забросил ноги на такой же чугунный столик (куски чернозема вывалились из рифленых подошв, украсив трещины искусственного мрамора жирными блямбами), и рассеянно дымил в потолок. Встреча с бывшими рядовыми летучего отряда не вызвала у Капрала бурных эмоций. Очевидно. Блин, надо что-то сказать, а она никуда не готова!

— Какие люди и без сутенера, — растерявшись полностью, Ханджи попыталась начать разговор.

— Это почетное звание досталось тебе, — как обычно с ленцой, сквозь зубы. — Товар годный. Беру, — тусклый свинец взгляда оценивающе пробежался по замершему рядом с сержантом Йегеру.

Ханджи не была викторианской барышней, но, ядрены пасатижи, мог бы попридержать свое безграничное обаяние. Спугнет мальчишку. Никого не охватит бурное счастье от того, что его фактически назвали шлюхой.

— Полегче, злобный карлик. Я на серебряном подносе сервировала твою единственную любовь, а ты товар-навар-роялти…

— Серенаду к эпохальному событию не сочинил, извини уж. — Прочертив высокую дугу, чинарик улетел в облезлый розовый куст, уцелевший возле крыльца со времен процветания рода Закариасов. — Придется — сразу рачком и жопой кверху. Без бриллиантового колечка и священника.

— Не терпится? Уже в штанах жмет? Не целоваться же с Петрой прилетел сюда на час раньше? — поток яда прервался коротким ревом, переходящим в удаляющийся гул. Этот мотор Ханджи тоже узнала сразу. Аппарат** мужа отдыхал в гараже на заднем дворе. И все бы ничего, но на горизонте событий показался красный «камаро» ее благоверного. Сам рулил, из окна энергично помахивала пухлая ладошка мамаши-Кирштейн, следом уныло тащился малой скоростью «Жанчик» на расписном спорте. На штаб неумолимо надвигался стратегический запас пирогов…

— Довыпендривался, звезда стендап-а? — придя в себя, сержант рассверепела. — Удрал пацан. Забрал Урода*** и унесся. Ривай, мы должны остановить, вернуть, — вцепившись в потертый до шершавости рукав куртки Капрала, заглянула в свинцовые глаза, затем оттолкнула и метнулась на задний двор, — Там грунтовка до трассы. Надо успеть перехватить. На трассе уйдет. — На бегу, не оглядываясь.

— Фар, Иззи. — Отрывисто за спиной.

Пацан ушел далеко. Они проехали две мили, прежде чем увидели впереди «харлей», пригнувшуюся к рулю спину и летящий по ветру каштановый хвост. Эрен будто слился, сросся с черным лаком и хромом. Ловко обходил рытвины и кочки. «Отличный ездок… на наши головы»: она мысленно хмыкнула.

— Я — на обгон. Твои пусть с боков зажимают. Если смогут, — рявкнула в сторону Ривая. Ответом — согласный кивок и сосредоточенный свинцовый взгляд.

Носком ботинка — вверх по рычагу. Перескочила на шестую. Йегер несся впереди, не оглядываясь. По обочинам голубые ели расплывались прозрачной акварелью, сливаясь в дымке с густыми мазками коричневой земли. Впереди поворот, и если все пройдет гладко… Ханджи всегда входила в вираж с закрытым газом и тормозила движком. Даже на грунтовке. Ветер хлестнул по лицу опавшей листвой. Перенести вес влево это не помешало. Коленка шоркнула по земле. Жесткая джинса затрещала, но выдержала. Есть! Сержант обошла мальчишку по внешнему кругу. Справа малолетнего балбеса зажала Магнолия. Слева — Чёрч. На хвосте неумолимо сидел Капрал.

— Сдаюсь.

Тяжелый аппарат перешел с рева на утробное урчание: Эрен встал на нейтраль.

По ветровику стекали коричневатой жижицей сонные осенние мухи. Сжав до побелелых костяшек рукоятки, Эрен опустил голову. Выбившая из хвоста прядь закрывала левый глаз. Неожиданно, пацан как-то по-детски озорно улыбнулся развернувшейся поперек дороги Ханджи:

— Я просто покататься хотел. Зря погнались.

— Угу. Сделаю вид, что верю в сказки, легенды и нашествие инопланетян в следующий четверг, — она инстинктивно потерла «любимую» коленку.

Обратно ехали медленно и торжественно.

На лужайке перед штабом командовала парадом миссис Кирштейн. Под ее громогласным руководством Петра нервно раскладывала пластиковые тарелки на приткнутых друг к другу раскладных столиках. Рядом суетился с пирогами Армин.

— Жанчик, достань со свининой. Они на заднем сидении — в багажник не влезли, — румяная физиономия толстушки лоснилась счастьем.

Лошадиную морду перекосило на все четыре стороны одновременно, но указание он выполнил, вытащив из недр «камаро» стопку из шести коробок.

— Ханджи, солнышко, я так рада, так рада… Теперь, когда Ривай с вами, все будет хорошо! — вытирая руки о передник, кругленькая владелица сети тошниловок «Домашняя выпечка» подкатилась к спешившейся компании.

— Не волнуйтесь, матушка… Потом поговорим, — сержанту было не до обнимашек. У нее имелся серьезный вопрос к президенту. — Ты совсем одичал — оставил ключ в гараже? — Резкий удар кулаком пришелся Майку под лопатку, прервав неспешную болтовню с Мобби.

— Остынь, женщина, — попытался рявкнуть президент. — Смотри, он при мне, — медвежья лапища выудила из заднего кармана потертых до белизны джинсов ключ.

— Итить… — рот закрылся, открылся снова, — Йе-е-егер! Ты как?.. Ты какого?!

— Вот, — окруженный Риваем со-товарищи шестифутовый пацан напоминал осадную башню с обслугой. — Снял слепок и выточил в мастерской. Говорю же покататься хотел, — в руке нахально блеснул новенький ключик.

— Блять…

— Не сердись на него, солнышко, он же еще совсем ребенок. Давайте, порешайте свои дела и чокнемся за встречу. Ты свой самогон выставишь? — Румяная физия снова нарисовалась в поле зрения.

Несколько секунд Ханджи размышляла, что лучше — перепрыгнуть низенькую шарообразную матушку-Кирштейн или попытаться обойти, и тут зоркая пекарша, усмотрев попытку покушения на лимонный пирог со стороны салаги-Армина, унеслась строить зеленую поросль клуба, позволив сержанту улизнуть от шквала заботы и оптимизма. Конечно, выпить сейчас — самое то. Но сначала — долбаное голосование. Пропустив вперед мужа с Мобби, она махнула Капралу, мол, давайте. Сейчас все решится.

Ривай зашел последним. Чёрч и Магнолия уже пристроились по обе стороны от Йегера на деревянной лавке у стены. Нарочито, задерживая взгляд на каждой нашивке, Капрал обозревал сидящую за столом компанию. Особого внимания удостоились Закариас и Бернер.

— Хан, а ты кому с кем рога наставляешь? Президенту с вице- или наоборот?

На лице Майки заиграли желваки. Поперхнувшись, Мобби закашлялся. Сама Ханджи утратила не только дар речи, но и дар мата. Лишь похерфейс Капрала оставался неизменным.

— Мы с Ханджи женаты уже два года. Вопрос закрыт, — президент сумел справиться с собой.

— Умничка. Определилась. А то в рогах правды нет… — С грохотом отодвинув тяжелый стул, злобный карлик уселся, демонстративно скрестив руки. — Начнем, штоле?

— Поскольку решается судьба рядового, сегодня Йегер получает право голоса на офицерском собрании, — тяжелая лапища опустилась на дубовый стол. — Согласны?

По залу прокатилось разноголосое «да». Первый этап пройден. С облегчением поправив очки, Ханджи провела пальцем по глубокой царапине рядом с надписью «Титаны войны». Сколько споров, сколько драк, сколько судеб повидала эта старая столешница, когда-то покрытая блестящим шоколадным лаком, теперь — местами вытертая рукавами косух до цвета желтого янтаря. Тогда во главе восседал Закклай, Смит — по правую руку…