— Работай, гений. Надо будет — закидаем носками. От вони замок сам откроется. С перепугу, — Ривай решил подбодрить вконец растерявшегося одувана.
Шесть с хвостом футов роста позволили Майки набросить на камеру принесенную салфетку. Покашливая, Барби потрусил к массивному кирпичному забору, зажав под мышкой ноут. Посопел, опустил на каменистую землю, вернулся бегом обратно, вывалил из кофра клубок проводов, извлек похожий на калькулятор гаджет, набор отверток и потащил свое богатство к объекту взлома. Ривай покачал головой. Мда, солидный арсенал, заныканный под полом антитараканьего фургона, ни хера не пригодится, если тощий одуванчик не вскроет замок.
— Ривай, — под тяжелым ботинком жалобно хрустнул сучок, — возьми еще пятисотый, — сверкая белыми зубами в темноте, Командор протягивал Магнум. В свете фар чоппера длинное хромированное дуло холодно блестело смертью.
— Ну выебываться не стану — машинка козырная. — Рукоять приятно легла в руку. — А себе чего оставил?
В полумраке льдисто усмехнулись голубые глаза. Смит вытащил из недр саваны увесистый армейский рюкзак и знакомый до скупой ностальгической сопли противопехотный гранатомет:
— Моя любимая.
— Ты вкурсах, что мы не собираемся развязать Третью мировую? Эта дура способна размазать в тыквенное пюре не только цель, но и близлежащие объекты в радиусе до фига. — Ривай взглянул на полустертую временем надпись «Ракета-законник. Приготовьтесь отсосать».
— Большому мальчику — большая пушка, — блеснули во тьме зубы Железного Командора.
Барби уложился в полчаса. Глухая металлическая створка медленно заскрипела по желобу. Застряла. Дрогнула. И откатилась в паз. Что за дерьмо? Непохоже, что за виллой хорошенько присматривают. Или Рейс не успел распорядиться привести дом в порядок? Вдруг они налажали и Эрена здесь нет? Острая ядовитая игла страха кольнула слева, отравляя сомнением. Надо было созвониться сначала с Ханнесом: он мог нарыть в казино какие-то зацепки, наводки. Но нет! Поперлись сюда, дебилы лопоухие. Ладно, разберемся. Движки заглушены, фары погашены. В дымной пелене горящей ночи плавала больная луна. Крались практически на ощупь мимо черных крон редких деревьев и круглых чернильных пятен стриженых кустарников. Плиточная дорожка вывела сквозь акации на стриженую лужайку. Это заставило вытолкнуть иглу прочь из саднящего горечью сердца. Значит, за виллой таки ухаживают. Пепел оседал на плечи нимф, окруживших высохшее дно мраморного фонтана. Позади белел особняк с широкой лестницей и полукруглым портиком, поддерживаемым шестью колоннами. Даже сквозь загустевший до бурана пепельный снегопад вилла «Мария» изрядно смахивала на задравший до чертиков Белый дом с патриотических плакатов. А нефиговые амбиции у трехзвездного.
— Вертолетная площадка позади к востоку. Там же хозяйственные постройки… Кх-х-х, — закашляла над ухом Очкастая. — Предлагаю сначала обшарить дом.
— На, возьми. — Ривай обернулся на тихий голос Командора. Пристроив гранатомет у ног, тот протягивал задыхающейся добротный респиратор от костюма химзащиты. — В сумке еще один. Кому?
— Арлерту, — отозвался из темноты президент. — Он у нас и так доходяга…
— У входной двери камера… — Дрыщеватая фигурка чернела на фоне задумчиво склонившейся нимфы. Неведомо откуда взявшийся лунный луч осветил на несколько секунд беломраморный профиль и растаял в сероватых ошметках. Не выпуская из рук драгоценный ноут, Барби посмотрел на Смита: — Не, неудобно работать будет. Так что с камерой? У меня времени нет…
— Только не ной, — буркнул Бычара. Камеру он завесил собственной банданой.
Второй замок брат-хакер крякнул ровно за двенадцать минут. Ривай засек на своем проверенном «фосселе». Когда президент осторожно отворил тяжелую дубовую створку, горизонт на востоке посветлел. Розовый восход сливался с огненно-оранжевыми отсветами пожаров. Налетевший с севера ветерок шевелил под ногами невесомо-серые клочья. Внутри запах гари почти не ощущался. Призрачный свет сквозь высокие незашторенные окна, даже не пытался разогнать темноту. Размытые белесые прямоугольники лежали на сером с темными прожилками мраморе. Противоположная стена тонула в темноте, и лишь по призрачным контурам перил можно было догадаться, что в сумраке прячется лестница, ведущая на второй этаж. Сверху, прямо из черной бездны свисал уродливый кокон. И только по эпитету Очкастой «Версаль в казарме» в нечто, замотанном в обвисший чехол, получалось опознать развесистую хрустальную люстру. Холл впечатлял кубатурой по самое некуда! Да он размером с теннисный корт Массачусетского политеха, где Ривай сначала обыграл, а потом отпиздил до кровавых соплей ракеткой мажора-гомофоба. После вопиющего инцидента, не успев начаться, нормальная жизнь покатилась прямиком в афганские маковые поля…
— Хорош впотьмах шароебиться. — Впереди раздался едва слышный щелчок, и неоновый круг упал на мраморную плитку. Очкастая повела из стороны в сторону фонариком: — Если бы нас заметили, уже три раза бы замочили.
— В двух словах — куда идем? — флегматично осведомился Бычара-Майки. Лишь шорох пристраиваемого к плечу приклада надежного старичка М240В выдавал готовность расхерачить безвозвратно и безоговорочно.
— В правое крыло, где оранжерея. Я тогда заметила там в конце дверь, а сейчас сопоставила по размерам. — Пробежавшись по закрытым чехлами диванам, круг света остановился на резных створках медового дерева. Завитушки смотрелись прихотливо, вычурно и отвратно. — Либо там лестница в подземный бункер… либо в четвертое измерение… А-а-а, бля. — Сержант яростно чихнула в рукав.
Двери, ведущие в оранжерею, открыли, не призывая брата-хакера: Ривай просто нажал бронзовую ручку. Пустота, серость. Чувствовалась остаточная вонь гниющих растений. Трубы, тянущиеся по гранитному полу и под стеклянной крышей. Широкий приземистый шкаф в дальнем углу, где по-видимому, хранили инвентарь. Никаких следов цветочков-розочек или что там нах должно услаждать взор трехзвездного. А вот на прямоугольнике мусорного цвета фонарик красноречиво осветил знакомый кодовый замок.
— Ба-а-арби? — вопросительно протянул президент в сторону рядового.
— Ща все будет, — со вздохом ослика Иа одуван принялся настраивать приблуды.
— Носки снимать? — на всякий случай осведомился Ривай.
— Не, пусть босс снимет — там букет богаче, разнообразнее и забористее, — позади тихонько фыркнула Очкастая.
— Отставить ржать! — рявкнул полушепотом Бычара.
— Есть! — удовлетворенно тряхнув пушистой головенкой пискнул одуван.
Капрал подобрался. Тонкая ниточка света легла на пестро-розовый гранит. Изнутри не доносилось ни шороха. Распихав по карманам гаджеты, Барби отполз в сторону, волоча за собой ноут. Гладкость стальной ручки обожгла кожу чуждым холодом. Серые ступени вели вниз, упираясь в такой же казенно-сероватый пол. Светильники, наглухо вмонтированные в потолок. Ни одной видеокамеры. Так наверное выглядит спуск в Ад. Никаких скелетов при входе, отголосков воя страдающих душ, зловещих теней на фоне алого пламени и полное отсутствие рогатых чертей. Пустая тишина. Стерильная чистота. Отрешенность и безразличие. «Оставь надежду всяк, сюда входящий». Хрен вам в глотку по самую печень! Эрена с Кристой точно приволокли сюда. Рука скользнула в кобуру, вытаскивая родной Кольт пайтон: Магнум Смитти пусть поскучает сзади под ремнем.
Первая ступенька.
Дальше вторая.
Третья.
Очкастая — на шаг позади. Дышит в макушку. За ней Бычара-Майки целится поверх голов. Следом, не просравший в глуши Мэна навык морпеха, бесшумно спускается Командор. Позади шуршит Барби. Интересно, у пацана есть ствол?..
— А сейчас, господа и дама, пиздуем вниз без пыли и шума, — надтреснутый прокуренный голос накрыл мгновенно. — Иначе, в голове вашего юного собрата станет одной дыркой больше.
Кенни, сцуко, стоял на верхней ступеньке, аккуратно придерживая Барби за тощую шею. К виску сбледнувшего пацененка прижато матовое дуло двадцать первого Глока. Дядюшка почти не изменился: все то же костистое лицо, все тот же маньячный голод во взгляде из-под косматых бровей. Все та же ковбойская шляпа, скрывающая обширные залысины. Старая псина! И ведь никак не сдохнет! Позади недвусмысленно и молча целились из новехоньких М14 два дуболома с армейской тупостью в глазах. Ебать влипли! А впрочем… слишком легко нашли, слишком легко вошли. Камеры закрыли тряпками, дебилоиды, и обоссались от восторга!
