— Йегер, харе отдыхать. Иди, готовь дырку.
Все случилось в доли секунды. Время замедлилось. Вот мальчишка кладет гаджет на пол (под лучом мертво блеснул черный экран). Глаза опущены. Поднимается. И Ривая ослепляют желтые шаровые молнии — распахнутый взгляд хищника. Длинные руки хватают под мышки. А дальше глухой удар спиной о стену. Морпеху случалось видеть звезды днем. Особенно колюче они мелькали перед глазами в провинции Бахи, когда талибы накрыли их шквальным огнем во время операции «Орел»: тогда красиво отбросило взрывом в заросли саксаула. Но никогда его не швыряли словно баскетбольный мяч в корзину. Постепенно звезды погасли одна за другой и едва удалось сесть, как барабанные перепонки атаковали заполошные вопли:
— Я не хотел! Оно иногда само получается, — мальчишка бестолково всхлипывал, пытаясь ощупать одновременно затылок и спину. — Ты в порядке?
— Эрен, или ты мне все расскажешь, или я даже не знаю… — легонько оттолкнув зареванное щастье, выдавил Ривай. По персиковым щекам лился Ниагарский водопад. Черешневая губа закушена. Оторвавшись от капельки крови, стекающей по подбородку, он решился посмотреть в глаза чудовищу. Они снова переливались зелено-синей волной. — Так перетрем?
— М-м-м… можно позвонить Хан?
— Угу… Звони. Без сержанта никуда.
Прижимая трубу к уху, Эрен шел впереди и бубнил что-то неразборчивое. Риваю вскользь вспомнилось вращающееся в стиралке барахло, но сейчас не до всяких джинсов с майками.
Дробный стук в дверь разогнал напряженное молчание спустя минут пять после того, как они расселись по кроватям крошечного номера.
— Так, нам с тобой — самогон. Детям — пивас. — Предстоящий серьезный разговор никак не повлиял на репертуар сержанта «Титанов»: вытащив из пластикового мешка пак местного пива, она извлекла вдогонку две помеченные зеленым скотчем бутылки и уселась за стол. — Пиксис одну выклянчил, итить. Анка обещала прислать пожрать. Стейки с жаренной картошкой будете? У нее еще рагу с тыквой и ковбойская запеканка… О! Стаканы где?
Жизненно необходимая посуда нашлась в подобии мини-бара, затерявшегося в тени возле стола. Выпили молча. Очкастая махнула залпом. Эрен едва отхлебнул пиво и тут же нервно слизал пену с верхней губы. Сам Капрал только пригубил настоянный на гандже самогон.
— Видишь ли, у каждого человека есть ген MSTN, в нем закодирован меостатин — белок, подавляющий рост и дифференцировку мышечной массы. Поэтому люди с дефектным MSTN физически сильнее других. Но известны случаи, когда в экстремальной ситуации мать приподняла бетонную плиту весом в полторы тонны, чтобы помочь вытащить ребенка… ну, это например. Как бы объяснить понятнее... — Очкастая уставилась на яично-желтую стену и, не обнаружив божественной подсказки, разворошила воронье гнездо на голове. — Еще есть такой ген АСТN3 — он кодирует белок альфа-актинин-3, который стабилизирует сократительный аппарат скелетных мышц. Основной (функциональный) аллель обозначается R, минорный (более редкий, нефункциональный) аллель обозначается Х. Генотип R/Х иногда попадается у спортсменов скоростно-силовых видов спорта. Х/Х — у марафонцев, которым требуется выносливость, а…
— По-английски, Очкастая, — взмолился Ривай. — У меня за плечами сраные два года в Массачусетском политехе, моя не понимать по-клингонски. К сути двигай, родная.
— Суть в том, что в секретной лаборатории Мэриленда с конца шестидесятых прошлого века пытались вывести суперсолдат. Сначала бодяжили стимуляторы… Ты про мельдоний слышал? Про евгероики знаешь? Ну модафинил, адрофинил — так называемые усилители бодрствования? Это спортивные допинги, которые сейчас запрещены.
— Очкастая, покалечу!
— Ладно-ладно…
…Одиннадцатилетний курс обучения в универах Юты и Сент-Луиса мисс Зоэ освоила за шесть. Впрочем, она и старшую школу закончила в пятнадцать. Ее статьи регулярно выходили в университетских журналах, а фото выдающейся выпускницы украсило обложку JAMA — главного издания Американской медицинской ассоциации. Для нее даже сделали исключение, опубликовав интервью с самым молодым микробиологом и генетиком в истории США. Приглашений на работу было — хоть обмазывайся. Так что за блестящее будущее она тоже не переживала, остановив выбор на Институте онкологии, а конкретно на лаборатории в Бетесде. Но июльским утром Ханджи разбудил телефонный звонок на городской номер. Накануне она праздновала с толпой друзьяшек свое совершеннолетие. Нефигово зависла в пабе у Феликса, обкурилась до зеленых человечков, схомячила две мексиканские пиццы в один портрет, высосала по меньшей мере бочку тамошнего пива, а потому совсем не держала головку и тем более не могла преодолеть целых десять футов пространства от кровати до вопящего на комоде телефона. Настырный трезвон терзал уши, грозя взорвать черепушку изнутри. Мисс Зоэ выпала из кровати мордой в пушистый коврик, обматерила случившуюся перед носом туфлю и, с трудом опершись левой рукой о тумбочку, предприняла героическую попытку принять вертикальное положение. Предвкушение того, как, куда и какими эпитетами пошлет звонившего, позволило добрести до комода без приключений. Она сорвала трубку.
Голос научного руководителя был сухим, блеклым, пустым.
«Да, мисс Зоэ, это очень важные люди».
«Нет, от встречи нельзя отказаться и перенести тоже».
«Да, если вам нужно время, они подождут, но лучше поторопиться».
Через сорок минут тщательно вымытая, относительно причесанная и с полным ртом мятных леденцов Ханджи зашла в кабинет профессора Блюмштейна. Препод, с которым она два года колдовала ночами над чашками Петри, указал на двоих в штатском, занявших диван у журнального столика. Со словами: «Я вас оставлю» он тщательно закрыл за собой дверь. Так в ее жизни появились трехзвездный генерал Рейсс и доктор Грегори Йегер. А через четыре дня, простившись без сожалений с крохотной съемной квартиркой в стонущем от жары Сент-Луисе (штат Миссури), она припарковалась возле зеленой лужайки и вышла под пахнущий океанской прохладой бриз Форт-Детрика (штат Мэриленд). Стильно изогнутое широкой дугой здание из стекла и бетона никак не соответствовало представлениям о суперсекретной лаборатории Пентагона. Сверкая окнами, оно будто готовилось взмыть с зелени июльской травы, присоединившись к редким кучевым облакам в голубой прозрачности неба. Никаких высоченных заборов под током по периметру и суровых вояк, увешанных огнестрельным на КПП. Вместо этого небольшая будка, из которой ей улыбнулся во все тридцать два высокий морпех-латинос. Из динамика раздался спокойный голос:
— Следуйте по дорожке до входа. Удачного дня, мисс Зоэ.
Ханджи слегка удивилась: в голливудских блокбастерах ее бы прогнали через сканеры-металлоискатели-детектеры, а тут «удачного дня…». Она решительно направилась по бетонной дорожке ко входу. Тяжелые бронированные двери плавно разъехались, пропуская в ярко освещенный сероватый коридор, где поджидал высокий худощавый мужик вокруг полтоса. Сухо бросив: «Эрен Крюгер, заместитель Грегори Йегера. Идите за мной», свернул за угол. В лифте ткнул кнопку -1 и больше не произнес ни слова.
В первый день из безликой толпы новых коллег, чьи лица искажала печать озабоченности и служебного долга, Ханджи обратила внимание лишь на зеленоглазую женщину модельной внешности. Она представилась Карлой Йегер и во время короткой экскурсии по лабораториям загрузила Ханджи задачами, перспективами дедлайнами. Так мисс Зоэ узнала, что ей повезло оказаться на пороге величайшего научного изобретения — сыворотки, позволяющей человеку выявлять и использовать скрытые резервы организма. Но после введения версии ВII двум подопытным шимпанзе, те сначала впали в кататонию, а когда Ханджи световыми импульсами попыталась, вызвав стресс, запустив механизм «Халк-макака», то разверзся тотальный пиздец. Приматы выбили двери клеток, порвали на тряпочки двух дежурных солдатиков. И лишь меткими выстрелами из табельного Крюгер успокоил подопытных. Упаковав в белые мешки, останки морпехов погрузили на каталки и отправили наверх. Трупы обезьян тоже распихали по мешкам и предоставили в распоряжение новой сотрудницы. Ей предстояло обнаружить места концентрации сыворотки в ганглиях нервных клеток парасимпатического отдела. Облачившись в хиркостюм, Ханджи привычно запустила циркулярку.
