У неё никогда такого не было.

Драко снова посмотрел ей в глаза, и увидев незнакомую эмоцию, остановился в центре зала, пока музыка вокруг них продолжала звучать.

— Ты чего? — совершенно невинно, словно и правда не понимал, в чём дело.

Гермиона поняла, что больше не может терпеть. Пускай это будет ошибкой. Пускай она пожалеет. Но если сейчас же не поцелует Малфоя, то навсегда останется недалёкой идиоткой, которая не решилась.

Она посмотрела на губы слизеринца и сделала шаг ближе к нему, сокращая между ними расстояние до жалкого миллиметра. Грейнджер касалась своей грудью его и чувствовала, как сердце буквально выскакивает из груди.

И не только её.

Сердце Драко точно так же переворачивалось от неожиданности и предвкушения. Он не шевелился, но руки с талии девушки не спешил убирать. Малфой давно заметил, что Грейнджер вечно о чём-то думает во время танца, и сейчас маленькое подозрение, что мысли были о нём, грело изнутри. Он вряд ли себе в этом признается, но это была его розовая мечта.

Знать, что Грейнджер хочет его и думает о нём точно так же, как и сам Драко.

Слизеринец наклонил голову к лицу девушки и глубоко вздохнул, боясь разрушить этот эфемерный момент. Он едва сдерживал желание взять Грейнджер и… дальше мысли были исключительно непристойного содержания.

Гермиона приоткрыла губы, зная, что пожалеет, если не поцелует его, но что-то внутри (наверное, страх быть отвергнутой) шептало ей, что нужно подождать. Но она не хотела ждать. И соединила их губы, сразу углубляя поцелуй, от чего Малфой приглушённо застонал в её рот.

Драко до синяков сжал талию гриффиндорки, заставляя встать её на цыпочки. Опустив руки на ягодицы, Малфой поднял Грейнджер, и она сразу обхватила его торс стройными ногами. Он сделал несколько шагов и вместе с девушкой врезался в стену.

Гермиона разорвала поцелуй от неожиданности и, зарывшись в белоснежные волосы пальцами, снова соединила их губы, покусывая их и проводя языком по нёбу. Драко сжимал её потрясающую задницу в руках, проводил ими вдоль всего тела, едва заметно касался груди, но ему было этого мало.

Он оторвался от припухших губ Грейнджер и, практически озверев, стал целовать её ключицу, двигаясь к груди.

Гермиона стонала, совершенно этого не замечая. Она забыла обо всём. Были только губы Малфоя и его тело под её руками. Девушка оттягивала его волосы на корнях — понимая, что ему это нравится. Целовала гладковыбритые щёки и водила руками по прессу – понимая, что ему это нравится. И наслаждалась каждой секундой, полностью забывшись.

Драко приподнял лёгкое платье и коснулся белья гриффиндорки, вырывая её из сладкой неги. Он попытался снова поцеловать её в шею, проникая рукой под полоску трусов, но Грейнджер резко оттолкнула его и поправила сарафан.

Вся красная, с распухшими от поцелуев губами и бардаком на голове, она заставляла ещё больше хотеть её. Малфой с трудом, используя всю свою выдержку, не стал срываться с места, чтобы вернуться в изначальное положение.

Гермиона посмотрела на Малфоя со стыдом и непониманием и, сглотнув, убежала, только пятки сверкали.

Драко, чувствуя адскую пульсацию внизу живота, вздохнул, понимая, что, видимо, такое быстрое развитие событий не входит в кодекс чести гриффиндорки.

Но это нестрашно. Возбуждение можно пережить, особенно, когда знаешь, что она в твоих руках и так же тебя хочет. Драко терпеливый и хитрый — это лишь вопрос времени, когда Грейнджер снова будет плавиться в его руках.

А потом ещё, и ещё. И так до бесконечности.

***

Драко провёл рукой по волосам, высматривая Грейнджер в толпе. Сегодняшнее общее занятие по танцам прошло исключительно скованно. Девчонка постоянно вздрагивала, краснела-бледнела и была на грани обморока.

Когда Малфой привычно притянул её к себе за талию, Гермиона выпучила на него глаза и, кажется, не моргала целую минуту, боясь пошевелиться. Там было столько всего: и страх, и неуверенность, и непонимание, и желание, и симпатия. У Драко закружилась голова от такого резкого концентрата эмоций в глазах гриффиндорки.

Ему было самому страшно, потому что эти чувства как-то быстро и окончательно переворачивали всё в его мозгу. Он с трудом узнавал себя, когда рядом появлялась грива каштановых волос. Драко становился мягче и более домашним, что ли. Он даже этого не замечал, но автоматически превращался в слюнтяя, когда глаза цвета виски были обращены на него.

Возможно, это болезнь. Возможно, это временное помешательство. Возможно, Драко просто сошёл с ума.

Но даже если всё это правда, он не хотел этого менять.

Малфой никогда не испытывал такого водоворота, который затягивает против воли, и ты перестаешь быть привычным собой. Это будто ты идёшь по прямой дороге и смотришь по сторонам, вокруг, на ту же дорогу, и всё прекрасно. Никаких препятствий нет. Но потом неожиданно ты проваливаешься в яму под названием «чувства», и всё. Пиши пропало. Твоя песенка спета.

Больше не видно света в конце тоннеля. Пока перед твоими глазами не появляется причина твоего падения, и тогда ты с её помощью выбираешься из этой ямы, и дальше вы идёте уже вместе.

Вот что Малфой чувствовал. Он упал, а Грейнджер поднимала его, сама того не осознавая. И продолжала это делать, не требуя ничего взамен.

Но, если честно, слизеринец плохо представлял, как вести себя после случившегося. Быть мудаком он не хотел, да и с Грейнджер Драко хотел не просто переспать и разойтись. Тут желания были шире и объёмней.

Быть придурком, который всё забыл, тоже мало приятного. Вот Малфой и метался в собственной голове, не понимая, что делать. Рассказывать Забини или кому-то ещё он не собирался. Наверное, впервые в жизни Драко желал, чтобы произошедшее между ним и девчонкой осталось в тайне.

Это выворачивало. Такая его забота и внимание. Грейнджер вообще-то оставила его со стояком и сбежала, а слизеринец заботился о её чувствах и желаниях. Такой бред. Но изменить это Драко был не в силах.

Кажется, у него были серьёзные проблемы.

Оставалось только надеяться, что завтра Грейнджер переступит через себя и придёт на репетицию, а дальше уже, как пойдёт.

***

Драко разминался перед занятием, в этот раз разумно решив не устраивать стриптиз. А то впечатлительная гриффиндорка точно сбежит. Он хмыкнул себе под нос, когда дверь открылась и неуверенно вошла выше упомянутая особа.

Гермиона выглядела расстроенной и словно боялась здесь находится. Она подняла на него подавленный взгляд, и это неожиданно разозлило Драко, потому что на дне её глаз мелькнуло сожаление.

— Не утруждайся, Грейнджер, всё нормально, — Малфой повёл плечами, чтобы казаться спокойным. — Было и было, забыли?

— Хорошо, — шокировано сказала Гермиона, с удивлением смотря на него.

Чёртов сарафан, который он едва не разорвал на лоскуты, чертовски отвлекал.

— Давай начинать, — Драко приглашающе протянул девушке ладонь, чувствуя её зажатость и скованность.

Ведя её в танце, он больше ощущал напряжение, чем расслабление и легкое возбуждение, которое практически всегда присутствовало в такого рода занятии. Малфой сжал челюсть от злости и этого затравленного взгляда гриффиндорки. Ему хотелось наорать на неё, но смелости на это почему-то не было.

Он точно превратился в слюнтяя и хлюпика.

Драко считал секунды до окончания занятия. Ему больше не приносила удовольствия девушка в его руках. Он хотел побыстрее всё это закончить и желательно больше не думать о том, что Грейнджер походу реально его отшила.

Причём Малфой помог ей в этом.

Он полный кретин.

Гермиона боялась пошевелиться. Драко был зол, и очевидно, на неё. Она не понимала почему. Конечно, догадки были, но Малфой, как кубик Рубика: пока собираешь одну сторону, обязательно под знаком вопроса окажется вторая.

Девушка собирала в гармошку его футболку, но легче от этого не становилось. Хоть Драко и был в этот раз одет, его руки, которые притягивали к себе Гермиону, очень нервировали её. Она и так была возбуждена, а это только усугубляло ситуацию.