Вернувшись вечером в гостиную старост, она восстановила дыхание. Сердце хотело выпрыгнуть из груди и отправиться к Малфою, предавая хозяйку. Руки и ноги дрожали. Низ живота пылал, и было очень некомфортно передвигаться.

Она никогда такого не чувствовала.

С Роном было пресно. Сначала казалось нормально, но чем больше времени они проводили в отношениях, тем больше затухало их желание по отношению друг к другу.

Тогда это считалось обыкновенным явлением. Пока Уизли не нашёл новую девушку, и о которой случайно узнала Гермиона.

Ей даже не было больно от предательства Рона. Это была скорее обида. Измена всегда неприятна, но это вдвойне хуже, когда ты любишь человека. А когда тебе на него плевать, то возникает обычное непонимание. Гермиона не стала устраивать скандалов — она просто сказала, что им нужно расстаться.

Рон даже обрадовался этому, но ни он, ни Гарри с Джинни не знали, что Гермиона в курсе их общего предательства. Они не ругались, между ними не испортились отношения — это просто было понимание, что её личная жизнь больше никогда не будет касаться друзей.

Их мнение в этом вопросе больше её не интересовало.

Они с Роном расстались в начале октября, а любовница появилась в начале августа. Было несложно догадаться, что причина измен Уизли отнюдь не в расстоянии между ними. Она вернулась в Хогвартс, а он с Гарри стал строить карьеру в Аврорате, — всё честно и ясно.

Гермиона стала сомневаться в своих чувствах к Рону ещё после их первой ночи вместе. Это было… никак. Она даже не могла это вспомнить, потому что только возникла вспышка боли, а через несколько минут Рон перевернулся на спину и сказал, что она бесподобна.

Грейнджер тогда ничего не поняла. Абсолютно. Тогда она пошла к Джинни и узнала, что у всех всё происходит по-разному, но у них с Гарри… было круто. Это единственное, что Гермиона запомнила и могла произнести, не вдаваясь в подробности.

Оказалось, что секс очень важен в отношениях. Если он пресный и никакой, то и эти отношения логично будут никакими. Между Гермионой и Роном никогда не было страсти.

Всё было спокойно. Наверное, поэтому после потери девственности с человеком, которого она, как ей казалось, любила, всё стало только ухудшаться.

Сначала ссоры. Потом непонимание и жалобы, что она проводит с ним слишком мало времени. Затем любовница, которая поставила окончательную точку. В конце сентября Гермиона увидела их недалеко от гостиницы, когда взяла разрешение посетить Лондон. И в следующий свой выходной, третьего октября, они с Роном встретились и всё обсудили.

Гарри знал. Знала Джинни. Грейнджер это поняла, когда подслушала их разговор, немного раньше трансгрессировав на Гриммо. Они тогда так яростно спорили, рассказать ей или нет, а потом так же яростно мирились на кухонном столе, что Гермиона решила зайти и попить с ними чай как-нибудь в другой раз.

Больше за их кухонный стол она без санитарной обработки палочкой не садилась.

Возможно, все эти события, которые так или иначе отложились у неё в голове, и мешали гриффиндорке начать всё сначала с Малфоем. Или хотя бы зайти дальше. Но Гермиона хотела нормальных отношений, а не то, что у неё было. И уж точно не потрахушек время от времени.

Но как сказать об этом Драко, Гермиона не представляла.

— На сегодня мы закончили, — его раздражённый голос вырвал девушку из задумчивости.

Она даже не поняла, что прислонилась щекой к его плечу и они несколько минут просто покачивались на месте. Видимо, Драко тоже ушёл в себя, не сразу заметил, что их репетиция приняла другой оборот.

Снова.

— Драко, всё нормально? — Гермиона заламывала пальцы, закусив губу и неуверенно смотря на напряжённую спину Малфоя.

Он замер, когда понял, что она назвала его по имени. Драко повёл плечом, словно хотел скинуть с себя её голос и ожесточённо ответил:

— Всё прекрасно, Грейнджер.

— Может, мы обсудим… то, что произошло? — она сглотнула, начиная паниковать.

Гермиона не знала, чем думала, когда задавала этот вопрос.

— В смысле? — Малфой повернулся к ней лицом, складывая руки на груди и приподнимая свои чёртовы брови.

— Ну, в смысле, — девушка запнулась, пытаясь подбирать правильные слова и не свалиться при этом в обморок, — я не хотела. Нет, в смысле, я хотела, но не так… Блин, — Гермиона топнула ногой от досады, — я не знаю, как объяснить.

Драко сдержал почти ласковую ухмылку, видя растерянность Грейнджер. Это зрелище редко можно лицезреть. Он сделал несколько шагов к перепуганной девчонке, и положив руку на тёплую и красную щёку, стал выводить узоры большим пальцем.

— То есть хотела? — Малфой выразительно поднял брови, заглядывая в шоколадный океан напротив. Гриффиндорка кивнула, и он продолжил: — Но просто испугалась?

Ещё один кивок и Драко резко наклоняется к ней и целует, проникая языком в рот девушки, от чего она шокировано распахивает глаза, но через мгновение подаётся всем телом навстречу его рукам. Малфой зарылся в её волосы, наклоняя голову и целуя глубже, яростней и так, что ноги подгибались у обоих.

Гермиона забралась тёплыми пальцами под футболку Малфоя и выводила узоры на его коже, от чего он вздрагивал от желания. Она опустила ладони ниже, и прошлась по бугру в его брюках, и начала судорожно расстёгивать ремень.

Все страхи и неуверенность испарились, будто их никогда и не было.

Драко рычал в поцелуй, на секунду отрываясь, чтобы стянуть дурацкий сарафан, который был на теле Грейнджер слишком долго. Когда кусок ткани оказался на полу, Драко замер. Она была без бюстгальтера, и он сразу наткнулся взглядом на небольшую округлую грудь.

Гермиона снова поцеловала Малфоя, и расстегнув молнию на брюках, сжала в руке его член, слыша возле уха сумасшедший стон. Драко избавился от штанов и, схватив девушку за руку, быстро опустился на единственную скамейку, сажая Грейнджер на себя, тут же впиваясь в её красивую грудь.

Гриффиндорка задохнулась от языка Малфоя на её сосках и, откинув голову, застонала, зарываясь в его волосы на макушке. Сил терпеть больше не было. Она начала на нём ёрзать, но Драко схватил её за бёдра, останавливая и заглядывая в глаза.

— Что, так не терпится? — самодовольная ухмылка уже должна была вот-вот растянуться на его губах, но Гермиона опустила руку на член, стянув с него трусы.

Драко подавился собственным языком.

— Ну, вообще-то, да, — она улыбнулась, сама не понимая, откуда в ней столько смелости, и, отодвинув полоску собственного белья, насадилась на член Малфоя, закрывая глаза от чувства наполненности.

Слизеринец уткнулся головой её грудь и замер от тех ощущений, что стали пронзать его тело.

Это было охеренно.

Он поднял глаза на девушку, сидящую на нём, и резко толкнулся, придерживая её бёдра. Гермиона едва не проглотила язык от стона, который вырвался изо рта. Она зарылась в белоснежные волосы и снова поцеловала Драко, начиная двигаться с ним в одном ритме.

Каждый толчок встречался стоном. У неё не получалось себя сдерживать, а Малфой только наслаждался этим и картиной, которая была перед его глазами. Женская грудь покачивалась с такт толчкам, и это зрелище завораживало.

Мерлин, он ведь давно уже не девственник.

Но вид голой Грейнджер, которая скакала на нём и поддавалась каждому его движению, которая плавилась в его руках, слишком сильно ударял по мозгам.

Нет, это точно не на один раз. Он хочет ещё. В разных позах. В разных помещениях. Драко хочет чего-то большего, чем просто секс на один раз.

Гермиона поцеловала его, и все мысли вылетели из головы. Малфой стал резче и быстрее двигать бёдрами, от чего девушка положила голову на его плечо, не успевая за этим бешеным ритмом. Она могла только целовать его плечи и зарываться в волосы на затылке.

Почувствовав, что она больше не может сдерживаться, Гермиона вздрогнула в последний раз и практически повисла на Малфое. Драко сделал ещё несколько толчков, кончив и уткнувшись в грудную клетку Грейнджер.