Сорок минут спустя.
Маркус старался дышать небольшими порциями. В голове было мутно: выступившая от удара по затылку кровь уже запеклась, мир иногда кружился, и всему этому сопутствовали приступы тошноты. Ортега, оставшись в бездействии, замкнулся в себе и не реагировал на его зов.
- Томас.
Ладонь Кина опустилась на шею Томаса, лоб мягко столкнулся с чужим.
- Успокойся. Ты…Сделал все правильно. Ты нас спас. Томас, да посмотри же на меня!
Мужчина знал, что напарник переживает шок от случившегося. Он в первый раз попал в такую ситуацию, в первый раз убил человека, в первый раз выстрелил в него. Сам Маркус прошел через это в семь лет, и ему доводилось испытывать схожие чувства не раз.
- Томас…
Рядом у стены к металлическим штырям был привязан Беннет. Его голова упала на грудь, но было видно, что он дышит. Хотя когда Маркус увидел его в тоннеле, впечатление создалось иное.
Пока молодой священник тащил сюда Беннета, Кин успел осмотреть его приспешников: забрал пистолет, нож, два полных магазина с пулями, мобильный телефон, портмоне и ключи от машины, на которой их, видимо, привезли сюда.
- Он не слышит тебя, экзорцист. Он пребывает в чертогах своей сломавшейся совести. Вы теряете свою «белую пушистую колли», - голос Беннета резанул по ушам, вынуждая отвлечься и повернуться. По его виску текла струйка крови, но он был жив. Передернув плечами, осознавая, что освободиться он не может, демон едва заметно хмыкнул, - Надо же. Распяли меня, как Христа. Хоть крест не заставили тащить.
Ноги Беннету перетянули ремнями, снятых со штанов убитых, зафиксировав у щиколоток и выше колен. Они и правда словно распяли его в довершении, привязав руки веревками к металлическим прутьям, разведя их в разные стороны.
Маркус взял руки Томаса и перевернул их ладонями вверх, осматривая и не обращая внимания на демона. Порезы напарника были не слишком глубокие, но продолжали сочиться кровью.
Оставаясь в майке, стянув с себя рубашку, мужчина надрезал её найденным ножом у убитого, как оказалось человека, а не демона, отрывая две длинные полоски ткани. У них не было ничего: ни йода, ни перекиси, совсем ничего. Руки у Кина подрагивали. Он ощущал, как сознание туманилось, но действия оставались четкими.
- Отец Ортега, вы ведь чувствуете это? – Беннет произнес вкрадчиво, спокойно с легкой ленцой и издевкой. Его глаза сощурились, полыхнув едва заметным блеском. – Чувствуете, как оно ворочается в вас? Пробуждается. Расползается, оставляя свою слизь. Темнота. Черный след поступка, открывший дверцу для настоящего Я. Вседозволенность, сила. Она пульсирует, жрет изнутри. Вы открыли дверь и выпустили свою тьму. Убийца отец Томас Ортега. Убийца Ортега. Разве этому Бог учил вас?
Мужчина вздрогнул и сморгнул пелену с глаз, выныривая на поверхность из мыслей. Внешне он выглядел отрешенным, но внутри кадры всех его действий мелькали с бешеной скоростью, наползая друг на друга, увеличивая и повторяя самые неприглядные кадры. Бег по коридору не прекращался; выстрелы, произведенные в лежавших охранников Беннета зацикливались. Ортега сглотнул, потому что Беннет был прав. Он действительно чувствовал это. На границе своего раскаяния мужчина ощущал приятный жар, ту самую власть над жизнью, оборвать которую оказалось безумно просто. Но до того, что хотел бы вытянуть или взрастить в нем Беннет было слишком далеко.
- Томас? - дернув священника на себя, заставляя повернуть голову и посмотреть в глаза, Маркус накрыл его щеку одной рукой, отвлекая от демона, - Не слушай его. Ты стоишь на пороге и не даешь тьме зайти. Помни об этом. В любом её проявлении и любым способом.
Подметив отстраненный кивок, Кин поджал губы и принялся осторожно перевязывать руки молодого священника, сидя рядом с ним на полу. Их пальцы соприкасались, передавая друг другу дрожь. Томаса пробирало сильнее, но мексиканец знал, что подавлять ее не стоит, иначе все только усилится.
Взгляд остановился на сосредоточенном лице напарника, и в сознании вспыхнул животный страх от звука выстрела, прошедшего эхом по полутемному туннелю. Поднявшееся чувство паники перекрывало тот страх, что молодой экзорцист испытал, когда только пришел в себя в этом месте. Он пытался представить Маркуса мертвым, но глаза резало, и картинка тут же сбивалась.
Ортега боялся потерять Кина всегда: боялся за него, как за напарника и друга в доме Харпер, в доме Энди. Тогда опасность была не менее реальной. Но теперь его страх усиливался, выходя за рамки напарничества. Грань оказалось очень тонкой, едва уловимой, потому что Маркус не был безразличен молодому экзорцисту и до этого. Но в момент выстрела Томас осознал, что перешагнул ее.
Маркус перевязал одну ладонь и затянул узел сбоку на ребре, затем перешел на вторую. Томас опустил голову и пробно сжал освободившуюся руку. Ткань врезалась в порез, заставляя его лицо исказиться в короткой гримасе боли.
В свете тусклой лампы поблескивали разводы крови, оставленные от перетащенных тел. Кин хотел справиться с ними один, убрав из поля зрения Томаса, но его «обработали» слишком хорошо. Ортега и сам старался не смотреть в ту сторону. Он ведь мог не убивать никого, просто вырубить. Наверное. Оставить в живых хотя бы одного из нападавших, но все произошло так быстро, что действия опережали мысли. Он так боялся, что увидит пулю в голове Кина, когда подойдет ближе…
Шумный выдох сорвался с губ. Маркус коротко поднял на него глаза и затянул перевязку на второй ладони.
- Я решил, что тебя убили.
В горле застрял комок, который не сразу удалось сглотнуть.
- А я запомнил, что в стрессовых ситуациях лучше не злить моего напарника, - хмыкнув, улыбнувшись уголками губ, Кин провел пальцами по перетянутой ладони священника. Проверил узел и качнул головой, - Все обошлось, Томас.
Ладонь скользнула на шею молодого экзорциста, а затем вверх в ненавязчивом поглаживании. Дабы успокоить и привести в чувство.
Поднимаясь с пола и помогая Ортега, он не обратил внимания на дернувшегося в своих «путах» Беннета.
- Нужно проверить машину. И привязать его прочнее.
Им обоим следовало отвлечься от мыслей и проветриться, а затем подумать, что делать с демоном.
- Там должны быть тросы. Хотя бы один.
Рассуждая вслух, увлекая Томаса в такие же рациональные мысли, Маркус придержался за стол одной рукой, переводя размышляющий взгляд на Беннета. Темнокожий мужчина был одержим уже довольно долгое время и Кин очень сомневался, что от настоящего Беннета что-то осталось. За несколько недель, что провел с ним Маркус, мужчина не подавал никаких знаков. Но он в свое время был сильным экзорцистом, и быть может Томасу повезет больше. Как с Анжелой Ренс.
- Годы не щадят тебя, Кин. Истрепался от такой непродолжительной пытки. Присядь, отдохни. Поговори со мной, как в старые времена. Расскажи о Мышке, в голове Беннета почти не было воспоминаний о ней.
Вкрадчивый голос демона заставил принять единственно-верное решение. Маркус двинулся к нему и со всей силы ударил в челюсть. Голова Беннета качнулась, с его разбитых губ потекла кровь. Второй удар почти сломал начальнику безопасности Ватикана нос. На окрик Ортега Кин выпрямился и встряхнул руку, распрямляя и сжимая пальцы, сбрасывая с них напряжение.
Демон поморщился и, собрав во рту кровавую слюну, сплюнул экзорцисту под ноги.
- Отче, разве хорошо бить безоружного? Где же твое сострадание, Кин? Чему ты учишь отца Томаса? Уже привил ему дозволенность убийства, это ведь от тебя тянется. Ты первоисточник, отравитель чистых душ. Мышка тоже пошла на убийства после…Общения с тобой. А теперь и Томас Ортега запятнан твоим влиянием. Избивая меня, ты избиваешь слугу Господа Беннета.
- Давно мечтал это сделать. Он еще та заноза в заднице.
- О, мстишь за отлучение? Как мелочно, Кин, на тебя совсем не похоже.
Маркус и правда давно хотел дать в морду Беннету за многое. Но не за отлучение. А за пренебрежение, за высокомерие, за то, что этот ублюдок не слушал его и неоднократно вставлял палки в колеса, придерживаясь «правил». Мстил ли он за то, что его лишили сана? Хотел бы? Как ни странно, но нет. Маркус не цеплялся за церковь. Он был верен Ему и ради Него делал свою работу, ради Него готов был умереть.
